Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Чудесно! Чудесно!
Амара застыла, я увидел краем глаза, как сжались ее кулаки.
— Что вы здесь делаете, Таленк?
Он остановился в метре от меня, я увидел, что лоб его под шапкой изрядно взопрел. Край шапки нависал над моей головой. Господин Таленк, человек малого роста, стремился, таким образом, доминировать в пространстве.
— Поелику Дирок — в черте Норатора, подряды на снабжение темницы продовольствием — прерогатива магистрата. Я же, в свою очередь, всемерно заботясь о качестве питания заключенных, изредка наведываюсь в Дирок и проверяю пищу, вкушаю, так сказать, из общего котла. Также, заботясь о гуманизме, проверяю отдельных видных горожан, выслушиваю… э-э… просьбы… Привечаю сирых и убогих, и молюсь за скорейшее разрешение оных людей от долгового непосильного бремени. Ну и так далее. А что делаете здесь вы, э… господин Торнхелл, ваше сиятельство?
— Осматриваюсь.
— Свет Ашара! Осматривайтесь, господин наследник престола, э… почти уже ваше величество! Возможно, вам понравится в Дироке настолько, что вы решите в нем задержаться… подольше. Здесь и правда есть на что посмотреть! А уж народ! Какие люди здесь пребывают! Какие… славные, милые люди!
Он издевался надо мной почти в открытую. Намекал на Дирок, как место моего заточения. Очевидно, знал, что предложение Сакрана и Армада — липа. Знал, куда меня определят, когда власть приберет к рукам Варвест.
Вдруг Таленк прищурился. Уставился на Амару, широко улыбнулся.
— Госпожа Мари! Как много времени прошло! В бытность мою комендантом сего чудного заведения, вы, госпожа Мари, девица восемнадцати лет, изволили прибыть в Дирок с долгом в… минутку, минутку… — Его взгляд остекленел, мозговой процессор обратился к банкам памяти. — Триста золотых крон ровно! Вам известно, господин архканцлер, ваше сиятельство… простите, уже почти — величество, чем отличилась госпожа Мари? О, жутко сентиментальная история… Будучи девицей… как это называют… э-э… не вполне внятных нравственных установок, сиречь дамой полусвета… Ну, вы понимаете… Их еще называют публичные девки… Так вот, она умудрилась влюбиться в какого-то игрока, приняла его долг на себя и добровольно явилась в Дирок. Игрок, разумеется, сбежал, не стал он оплачивать долг, повешенный на глупую девицу. А госпожа Мари, поняв это, сбежала из Дирока тоже, подписав, таким образом, себе смертный приговор. Вот такая… э-э… интересная, но бесконечно глупая и сентиментальная история.
Глава 21
Глава двадцать первая
Он, конечно, говорил правду; я видел, как побелело лицо Амары. Но в основном Таленк атаковал меня. Разведка у него была поставлена как надо: он знал, он определенно знал, что Амара ныне — спутница моей жизни. Возможно, Таленк дразнил, испытывая от этого прилив адреналина — ведь игру-то вел опасную! Возможно — пытался вывести меня на определенные действия. Хотел увидеть, как я взорвусь, как потеряю лицо… Но вернее всего — хотел внести раскол между мной и Амарой Тани, узнав откуда-то, что она — очень важный для меня человек. Не только как женщина. Она — канал связи с ведьмами и брай.
Но я не дал Таленку шанса. Немедленно после того, как он замолчал, я сказал легко, будто играючи:
— Ах, это… Дела давно минувших дней, бургомистр. Ну, разумеется, мне все известно. Кто из нас в молодости не грешил? Мы затем и явились в Дирок. — Я помахал перед носом бургомистра ворохом бумаг, радуясь, что захватил несколько больше пустых актов о помиловании, чем было необходимо. Я всегда все делаю с запасом, и сейчас эта моя черта оказалась очень кстати. Я выдернул лист, показал бургомистру печати и собственную подпись, ткнул пальцем в бумагу. — Место как раз для поименованной госпожи Мари. А долг с процентами, разумеется, выплатит истцу — если он еще жив — корона.
Мне удалось его обескуражить. Он на мгновение замер, потом улыбнулся — явно через силу, будто невидимые пальцы разжимали сведенные судорогой мышцы лица.
— Ах… вот э-э… как…
— Угу, — кивнул я, чувствуя, как расходится, распускается в груди тугой нервный узел. — Прощайте, господин бургомистр, у меня много дел. Ступайте, я более не держу вас. Ступайте же! — последнюю фразу я почти выкрикнул. Таленк прикусил губу. Публичная порка — не совсем то, чего он от меня ожидал. Мгновение он выбирал стратегию поведения, затем, одарив меня улыбкой, изобразил полупоклон, и прощелкал, прозвенел подковками к карете. За ним — бочком, бочком — направились телохранители. В руке крайнего справа позвякивала увесистая, неброская, мышиного цвета торба, набитая плотненько, как брюхо чревоугодника. Золото… Да, грошики, собранная с коменданта мзда за все хорошее. А Таленк алчен. Он не доверяет никому и собирает мзду со всех своих вотчин самолично.
Стукнула дверца, дробно застучали по булыгам конские подковы. Я обернулся к Амаре. Она стояла, похожая на статую злой богини, готовая ожить, начать рвать и метать.
— Торнхелл… — От ее голоса пахнуло холодом.
— Тш-ш-ш, — сказал я. — Твое прошлое меня не интересует. Мы живем будущим. И настоящим. А в настоящем у нас все хорошо. И в будущем все замечательно. Пойдем!
Мы поднялись по ступеням, Алые толкнули двери. Из глубины темного, воняющего плесенью холла к нам устремился скособоченный человек, выкрикнул преувеличенно бодро:
— Господин архканцлер, ваше сиятельство! Комендант Моррикен… барон Моррикен, к вашим услугам! Чрезвычайно рад вашему визиту! Чем могу вам служить?
Видимо, он углядел нас из окна, а может, сопровождал Таленка до самого выхода.
Он вошел в столб света из окна и я увидел, что его рыжеволосая голова с маленьким сморщенным лицом наклонена к левому плечу. Он не мог ей вертеть, и поворачивался сразу всем телом. Очевидно, некогда позвонки его шеи были сломаны и срослись неправильно, что было неудивительно в мире дрянной медицины.
— Можете послужить, можете, — откликнулся я, разглядывая грубый красный шрам, охватывающий шею лорда Моррикена. — Проведите-ка нас в политическую часть, и соберите мне всю Адженду Нового времени.
Он переменился в лице, голова, прижатая к плечу, дрогнула.
— Адженду Нового времени? Но… О Ашар, позвольте же узнать: зачем?
Я продемонстрировал ему пачку листов с пустыми помилованиями.
— Я хочу дать им свободу.
Это был дерзкий ход! Я затеял выпустить из тюрьмы государственных преступников высшего ранга. Предателей Санкструма. Что подумают послы Сакран и Армад? Они не поймут. В их поведенческую модель не укладывается такое. Их модель проста: враг гниет в тюрьме до тех пор, пока не сдохнет. Или не заплатит выкуп.
Мало издать мудрый декрет, нужно чтобы его исполняли. А для контроля исполнения нужны кадры с профессиональными компетенциями. У меня же был чудовищный кадровый голод. Шутейник, Блоджетт, Литон, Бернхотт, Амара, Бришер и Брауби — это все, на кого сейчас могу в полной мере опереться. И этого безумно мало. Мне нужны доверенные люди на всех постах и прежде всего — в силовых секторах. Также мне понадобится неглупый и, что немаловажно — идейный и не вороватый глава Норатора… сразу же, как я свалю Таленка.
Другими словами, я отчаянно ищу людей, способных компетентно решать поставленные перед ними серьезные и опасные задачи.
— Сейчас же принесу ключи от камер! — вскричал комендант.
— И ключи от камеры Великой Матери, — велел я.
— О Свет Ашара, вы и ее хотите… навестить? Освободить? Но она… опасна!
— Выполняйте приказ.
Лицо его исказилось, верно, решил, что господин архканцлер двинулся мозгами. Однако перечить мне не посмел: власть архканцлера абсолютна, а невыполнение его приказов чревато смертью.
Пока комендант Моррикен, охая и ахая, самолично ходил за ключами, я поинтересовался у Амары насчет его шеи.
— А… — буднично сказала проводница. — Его когда-то вздернули не слишком удачно. Шея переломилась, но остался жив. Тараканы живучи. Он липовый барон, купил себе дворянство. Это человек Таленка, будь с ним осторожен. Все, что узнает Моррикен — узнает и Таленк. — Она вдруг вздохнула протяжно и горько, и в полутьме холла я увидел, как на глазах ее вскипели слезы. Хренов бургомистр!
