Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес" (чтение книг TXT) 📗
- Значит так, мужики, - серьёзно произнёс Николай, когда мы выгрузились из той же самой полуторки на окраине Вышинского, - на счёт условий вы в курсе ведь?
Под ложечкой засосало. Сейчас начнёт стоны про неудачную поездку, потерянный транспорт, убытки...
- Контракт не подразумевает дополнительного вознаграждения, но... Мы считаем, что без вас ещё не известно, как бы мы выбрались, так что... В общем, вот вам по штуке, за счёт этих..., - он мотнул головой куда-то назад, - им они уже не понадобятся. А с начальством я сам решу. И... Спасибо!
Он протянул ладонь правой руки, одновременно протягивая левой сложенную вдвое и перетянутую резинкой пачку денег. Довольно пухлую.
- Да-э... ладно.
Я сжал его руку и спросил:
- А что, Ерказы тоже денег не получил?
- О, - Николай выждал секунду и отвёл глаза, - Бегимов совсем с катушек слетел, застрелился, в общем. Недоглядели...
И добавил ещё одно слово:
- Тьма.
Да, Тьма. Тьма это серьёзно, это... тяжело, что и говорить, даже сейчас давит, на душе погано, хотя тут и похмелье сказывается, подняли-то нас всё равно ни свет ни заря. Сейчас бы полежать в ванне, а ещё лучше...
- Дима? А у вас тут бани есть?
Последствия наших похождений всё же имели место быть. Нет, не физические, в смысле, со здоровьем всё было о'кей, я даже в какой-то момент подумал, а не позвать ли в баню Зинулю, всё-таки битва способствует выбросу тестостерона и вообще. Но потом вспомнил, что уже уступил даму приятелю, так что пришлось умерить пыл. В бане мы ещё накатили, но уже немного, литр на двоих. В какой-то момент я достал полученные купюры и отсчитал двести рублей. Мозг, ещё способный удивляться, отметил, что денежные знаки перетянуты резинкой, и я уставился на неё, словно это была какая-то неведомая зверушка, силясь понять, что в этой резинке не так.
- Гандон, - пьяно заявил Дмитрий.
- Кто? - спросил я через полминуты.
- Это, - Дима протянул руку и попытался схватить пальцами резинку, но промахнулся.
До меня дошло.
- Ис-поль-зо-ванный? - спросил я, удивляясь, что почти не испытываю брезгливости.
Приятель посмотрел на меня мутным взором, затем нахмурил брови и отрицательно помотал головой.
- За это в репу можно, - сообщил он.
- Можно, - согласился я, подумав.
Спустя ещё пару минут я протянул ему купюры.
- Это чего? - пробормотал он.
- Рэд, - пояснил я.
- Какой ещё, нахер, Рэд?
Дима держал банкноты в раскрытых ладонях, словно не представлял что это такое вообще.
- Ты Рэд, - сообщил я ему, как мне кажется, спустя ещё минуту.
Мысли стремительно разбегались и требовалось время, чтобы собрать их в кучку.
- Я Рэд? - искренне изумился он.
- Ага! - обрадовался я, что товарищ понял мой посыл. - Ты Рэд и это твои двадцать...
Слово "процентов" почему-то никак не произносилось, превращаясь в какой-то бессмысленный набор звуков. Но Дима понял и даже возмутился.
- Бляха, Костян! - деньги полетели на стол. - Ты меня за кого держишь? Это я... Он полез в карманы одежды, но потерял равновесие и едва не сверзился на пол.
- Вот! - поверх моих денег шлёпнулась пачка потолще. - Это я тебе...
Тут Дмитрий задумался, но затем вспомнил, что хотел сказать:
- Должен.
"Бито" - подумал я, глядя на банкноты.
- За тебя, дружище, - протянул я Димке стопку.
Тот факт, что часть водки в процессе разлива попала на доски стола, не имел никакого значения.
- За тебя, - с чувством произнёс он.
Последние остатки рассудка я потратил на то, чтобы отсчитать из кучи две сотни, запихать их в свою пачку, при этом резинка от трофейного презерватива не выдержала и мы выпили за то, что немецкие гандоны - полное говно. Дальнейшее я помню смутно, вроде бы мы не хотели уходить из бани, потому что вызвали девочек, но банщик утверждал, что это не так и мы его немного побили. Потом приехали какие-то люди в форме и с оружием, но, вместо того, чтобы арестовать нас, побили банщика и выпили с нами ещё водки.
Утром, вернее около полудня, когда гномы с отбойными молотками у меня в голове утомились и ушли на обед, я пересчитал банкноты. Не хватало приблизительно сотни, и примерно столько же не досчитался Дима, тоже страдающий от абстиненции. Но как мы не силились вспомнить, ничего не вышло - две сотни просто испарились и с этим ничего уже нельзя было поделать.
Потом, словно сговорившись, тему поездки мы обходили стороной, а начавшаяся рабочая неделя немного отвлекла от тяжких воспоминаний. Но последствия, всё же, были и одно из них, свидетельствующее, что если с физическим здоровьем всё хорошо, то психическому нужно уделить больше внимания, случилось спустя всего день, во вторник, опять в том же умывальнике. Как вы уже, возможно, догадались, не без участия моего заклятого друга Жорика. Я-то, наивный, думал что вопрос "исперчен" и стороны конфликта забыли и проехали. Но я ошибался.
На сей раз Жорик подтянул тяжёлую артиллерию в лице некоего глыбоподобного существа с лицом образцово-показательного дебила - низкий лоб, близко посаженные глазки без проблесков интеллекта, украшал это творение зловещего вида шрам, тянущийся от левой скулы до подбородка. Вид у мужика и впрямь был устрашающий, причём я был уверен, что он действительно может убить меня одним ударом. Он знал, что силён, бравировал и злоупотреблял этим, я таких уже встречал.
- Чё, одноглазый, базар к тебе есть, - встал передо мной Жорик, широко расставив ноги и сложив руки на впалой груди.
Малец, видимо в ранге шестёрки у шестёрки, нервно прохаживался на периферии. Наверное, можно было выслушать претензии, и даже что-то ответить. Можно было попытаться решить конфликт мирным путём. Можно было. Бы. Но я не стал. Жорик дурак, а дураки, как известно, не учатся даже на своих ошибках. Яростная темнота на ничтожную долю секунды застила глаза, и моя нога во второй раз нашла его тестикулы, вместо "ы-ых" он сказал громкое "я-аа!" и скукожился в позе зародыша. Человек-гора пришёл в движение, неумолимое и фатальное, как лавина, и такое же тупое. Я ушёл с линии атаки, одновременно налетев на дрищеватого прихвостня. Тот, от чего-то, решил проявить себя бойцом и вынул из кармана нож-бабочку, но, пока он выписывал им кренделя, я, ничтоже сумняшеся, двинул его в ухо, отправив минимум в нокдаун.
Голем за спиной был чертовски силён, это чувствовалось даже на расстоянии, и для придания ускорения своим частям тела, таким как рука, например, ему тоже нужна была немалая сила. Так что громкое "уф" означало, что я в опасности. Перекат вперёд, глаз успел зафиксировать, куда отлетел ножик, бугай восстанавливает равновесие, и... тяжело дышит. Да, брат (хоть ты мне и не брат, брат), или качалка, или бокс, не бывает ловких качков. А ты качок, причём перекачан до безобразия. Бить его бессмысленно, шея толщиной с голову, до глаз могу не достать, даже мужское достоинство надёжно прикрыто толстенными колодами бёдер. "Пуф-пуф" - пытается пробить он двойку по широкой дуге. Ну, мужик, так, даже не интересно.
Я присел, закручивая тело по часовой стрелке, и подбил обе его щиколотки. План сработал на все сто - местный Халк встал в лужицу, образовавшуюся на кафеле в процессе умывания посетителей, тапки потеряли сцепление с поверхностью, и, повинуясь законам физики, ноги отправились в одну сторону, а голова в другую. Эффект, с которым тело соприкоснулось с укреплёнными в единой раме железными раковинами был невероятным. Грохот, звон, что-то даже посыпалось на пол. Я вскочил, сделал шаг назад и... выругался буквально семиэтажным матом, помянув мать, рот, гулящую женщину, судьбу, и, почему-то, папуасов. Гера Котёл, а это, видимо, был именно он, лежал на полу, картинно раскинув руки и ноги. Опасности он уже не представлял, ибо под головой у него медленно растекалась тёмная и неприятно поблёскивающая лужа.
