Талисман для героя (СИ) - Бабакин Валентин (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Служим Советскому Союзу! — гаркнули мы в ответ на заслуженную похвалу.
— В колонну по четыре становись! — скомандовал Улямаев. — Раавняйсь! Смирно! Шаагом ааарш! Песню запевай!
— Дружно шаг, солдаты! Враг бежит от нас! Нас ведут комбаты! Выполним приказ! — звонко выдал запевала из второго взвода нашей роты Айтжан Асанов.
— Ура! Ура! Стремительно и смело! Мы к победе на пути! Мы за правое дело! С нами Ленин впереди! — вдохновенно подхватил весь строй.
* * *
На следующий день с утра, когда наш взвод перед завтраком подметал площадь перед клубом, к нам заявился сам полковник Зверев.
— Смирно! — завопил Слесарчук.
Все побросали метлы.
— Отставить, — спокойно сказал Зверев и подошел ко мне.
— За мной, Назаров. Поговорить надо.
Я отошел за Зверевым в сторону.
— Тебе задание будет. Знаю, что ты справишься, — уверенно произнес Зверев.
— Готов выполнить любой приказ, — бодро заявил я.
— Готов, значит, — ухмыльнулся Зверев, — Сегодня будут очередные съемки. Мне нужен боец, который прыгнет на движущийся танк со второго этажа дома. Ты должен прыгнуть на танк.
— Зачем? — тупо спросил я.
— Затем, что это эффектно для кадра. Боец прыгает и прикладом автомата имитирует, что он сбивает оптику, затем накрывает плащ-палаткой смотровую щель механика водителя, а потом спрыгивает с танка и бросает в него гранату. Ты это сделаешь.
Я тупо пожал плечами.
— Что жмешься? Кишка тонка? — ехидно спросил Зверев.
— Нет, — мотнул я головой. — Сделаю, но пару раз потренироваться надо. — Одного не могу понять. Зачем прыгать со второго этажа на танк, сбивать оптику, накрывать эти щели-амбразуры, когда можно сразу сверху кумулятивной гранатой этот танк нае…, извините, жахнуть. Не понимаю.
— Не понимаешь? — ухмыльнулся Зверев. — Все очень просто. Фильм делается для зрителя, а зритель должен быть потрясен. Гранату можно кинуть, но не тот эффект будет. А вот когда зритель увидит нашего советского солдата, который самоотверженно, как орел с неба атакует сверху танк, тогда он будет потрясен до глубины души. Надеюсь, ты понял?
— Так точно.
— Ты должен потрясти зрителя.
— Будет сделано, товарищ полковник!
— Молодец! — Зверев хлопнул меня ладонью по плечу, так, что у меня подогнулись ноги. — Готовность после завтрака в восемь тридцать в полной боевой выкладке. Как понял?
— Есть готовность в восемь тридцать в полной боевой выкладке.
— Свободен!
* * *
Бутафорский поселок в виде нескольких малоэтажных домиков вдоль короткой улицы прятался за леском на лужайке по соседству с учебным полем. Это был тренировочный сектор полка для отработки приемов боя в условиях населенных пунктов.
Домики, из старого кирпича и бетона, выглядели, как после мощного артобстрела. Проваленные крыши, с обгорелыми стропилами, пустые глазницы окон, покрытые копотью стены создавали гнетущую обстановку разрушенного войной поселения. Даже в хорошую солнечную погоду здесь было мрачно.
Сегодня здесь было мрачно вдвойне. Небо нависло тяжелым свинцом туч, и накрапывал мелкий дождь, а над домиками стелились черные дымы от подожженных автомобильных покрышек.
Съемочная группа скрывалась от непогоды в автобусе. Неподалеку от автобуса стоял на изготовке танк ИС-72 «Тайфун» и негромко урчал двигателем.
Полковнику Звереву погода была нипочем. Он мужественно стоял в брезентовом плаще, под пронизывающим, не по-летнему, холодным ветром. Рядом с ним топтался взводный Улямаев и еще несколько офицеров из нашей роты. У кромки леса строем застыли бойцы.
— Готов? — спросил меня Зверев.
Я был готов, но меня не покидало ощущение какой-то незавершенности предстоящей сцены. Я видел в ней несовершенство композиционного решения, как в некой архитектурной конструкции, которая могла бы стать идеальной при условии её должного оформления.
Решение пришло, как молния.
— Что молчишь боец? Или струсил? — спросил Зверев.
— Никак нет, товарищ полковник. Но у меня есть предложение.
— Какое предложение? — насторожился Зверев.
— Надо обогатить сцену.
— Главное не обгадить, — усмехнулся полковник. — Как это?
— Если уж поражать зрителя, так на полную, — решительно заявил я. — Надо чтобы в кадр попало не только уничтожение танка, но и ликвидация экипажа. Танк задымит после моего броска гранаты. Правильно?
— Конечно, задымит, — согласился Зверев. — Там дымовая шашка загорится.
— Этого мало, — мотнул я головой. — А что с экипажем?
— А что с экипажем? — переспросил Зверев.
— Когда у танка подбит двигатель, то экипаж, как правило, остается жив. Правильно?
— Да, жив. Но может быть контужен, но жив, — согласился Зверев. — Ты к чему клонишь, боец?
— К тому, что, как только я брошу гранату, и танк задымит, из него начнет выбираться экипаж. И вот тут в сцену должны включиться еще два бойца. Они вместе со мною вступают в рукопашную схватку с танкистами и побеждают их. Это будет заключительная сцена ставящая точку в победе над врагом.
— Неплохо, — Зверев снял фуражку и задумчиво почесал затылок.
— И еще, — добавил я. — Перед тем как мне запрыгнуть на танк, он должен выстрелить на ходу. Стреляет само собой холостым, но должен выстрелить обязательно с огнем из дула.
— Зачем? — спросил Зверев.
— Это повышает напряженность момента и показывает мощь боевой машины, которую мне предстоит укротить, — пояснил я.
— Согласен, — кивает Зверев. — Только так и не иначе. Пойду и сообщу режиссеру твою задумку.
— Подождите, товарищ полковник! Предлагаю бойцов экипажа противника все же не уничтожать, а взять живыми. Это будет проявлением гуманизма со стороны советских воинов. Мы ведь за мир? Правда?
— Точно! — соглашается Зверев.
— Если мы за мир, то должны взять экипаж в плен. Ведь вражеские солдаты это простые люди на гражданке — рабочие и крестьяне. Империалистические силы толкают их на войну. А их ждут дома жены, матери и дети. Мы должны врага взять на исправление, а потом вернуть домой просветленным человеком.
— Правильно, Назаров! Молодец! Мыслишь идеологически верно! Так тому и быть!
Зверев прошел к автобусу и скрылся в нем. Вскоре вышел обратно, а за ним вывалила вся съемочная группа. Режиссер торопливо поспешил ко мне.
— Это вы придумали сцену? — спросил он.
— Киваю.
— Великолепно! Мы будем снимать крупным планом. У вас несомненный талант сценариста молодой человек!
— Кого ты возьмешь себе для сцены? — спросил подошедший Зверев.
— Кожуру и Дурова, — не задумываясь, ответил я.
— Хороший выбор, — одобрил Зверев и обернулся к строю бойцов. — Кожура и Дуров, ко мне!
На инструктаж ушло минут пять. Кожура и Роман одобрительно кивали. Бойцы экипажа танка охотно согласились сыграть роль врага, но видно было, что у них нет желания быть побежденными. Похоже, что будут сопротивляться.
— По яйцам не бить, — предупредил нас Зверев. — На исходную бегом марш!
Я ринулся к двухэтажному кирпичному дому. Кожура и Дуров скрылись по соседству с ним за забором.
Съемочная группа рассредоточилась по местам.
Решено было снимать без предварительной тренировки. Если, что не получится сразу, то будет второй дубль, а если надо, то и третий и четвертый.
Я забрался на второй этаж и выглянул из окна. Танк стоял на исходной позиции метрах в ста от меня.
Великолепно! Никогда не предполагал и даже не мечтал о том, что буду играть главную роль в фильме.
— Внимание! Полная готовность! — раздался голос режиссера. — Начали!
Послышался свистящий звук двигателя, и танк двинулся вперед.
Идет быстро. Не промахнуться бы, блин!
Приближается. Я изготовился.
Выстрел!
Из дула вырывается пламя. Потрясающая мощь!
Танк поравнялся с домом, не снижая скорости.
Прыгаю чуть вперед по ходу танка.
