Психолог (СИ) - Меджитов Вадим (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Зигмунд резко открыл глаза.
Реальность больной резкой вспышкой мгновенно заполнила сознание, выдергивая его из прекрасной дремотной неги. Его тело словно пронзила тысяча иголок, а желудок начал лихорадочно работать, подгоняя наполовину переработанный завтрак на выход.
Да, реальность ни с чем не спутаешь. Она сшибала с ног, ставя тебя на твое ничтожное место. С реальностью никогда не поспоришь. От нее можно на время уйти в мир фантазий и измышлений, но она всегда вернет тебя обратно, всегда напомнит о себе.
А любовь, подумал вдруг Зигмунд. Любовь — это фантазия, основанная на реальности, или же реальности вкупе с фантазией? Это своеобразный побег от обыденности или же обыкновенная дань традициям?
Он вышвырнул эти странные мысли из головы, стараясь сосредоточиться на главном.
А главное — у него получилось. Рестар, конечно, верил в него, но Зигмунд до конца не был уверен в своей теории. Она заключалась в том, что в своем психологическом обосновании сон является неким итогом усталости от жизни, то есть это нечто близкое к самой смерти. Спать — это нежелание больше жить. Это даже больше, чем правильный образ жизни, больше, чем распорядок дня. Многие указывали в причинах сна усталость, но разве усталость могла объяснить тот факт, что спать нам хотелось иногда больше обычного? Что мы иной раз не могли заставить себя встать с кровати и встретиться с реальностью? Мы хотели спать и дальше, то есть мы бежали от реальности. В этот самый момент мы не хотели жить, реальность теряла все свои привлекательные качества, которые мы сами себе и придумали через фантазии.
Любовь умирает рано или поздно. Надежда в будущее тоже. Вера в друзей и родных неумолимо угасает. И тогда спать хочется все больше… и больше…пока не засыпаешь навечно.
Ядовитый газ, что использовали бандиты, воздействовал на само тело, поражая определенные участки мозга, что приводило к бессознательному состоянию, а чаще — и к смерти. Зигмунд и Рестар были монстрами, поэтому даже усиленная концентрация ядовитого вещества отключила их от реальности, но оставила их в живых.
Возможно, разбойникам они и нужны были живыми. Они откуда-то узнали, что Рестар был оборотнем, а таких монстров всегда можно выгодно продать нужным людям. А если Зигмунд был обычным человеком, то он бы просто умер — быстро, безболезненно, эффективно.
Но если предположить, что эффект от яда является лишь сном, то есть своеобразным уходом от реальности, то лекарством от него может быть простое желание жить. Если заставить поверить свое сознание, что ты хочешь жить, что ты действительно просто хочешь жить без обоснования каких-либо целей, без постановки самому себе задач, без принципов, базисных фундаментов, чувства ответственности и всего прочего, из чего складывается жизнь обычного человека, то ты имеешь шанс проснуться.
Потому что… объяснения не нужны.
Не действия делают тебя личностью, ведь постоянно действовать ты не в силах.
И не место и статус, определенные тебе обществом, вовсе нет.
Человеком тебя делает лишь твоя точка зрения. Она дает тебе место в этом странном мире, и она же обосновывает все, одновременно не обосновывая ничего. И в этой простоте таится сама жизнь, где нет места причинно-следственным связям, объяснениям смысла жизни и определению любви. Там нет вообще ничего, лишь святая пустота, которая заполняется лишь тобой.
Противоречия всегда тянут тебя вниз, отягощая простое сложным, но иногда жизнь напомнит тебе, что бесполезно отвечать на миллионы вопросов, ведь ответ сосредоточен исключительно в тебе.
Он резко встал и оттолкнулся от земли, словно у него появились крылья веры… веры в бесконечную и безграничную картину бытия.
Женщина не успела вовремя среагировать, когда он уже был позади нее, сомкнув свои жадные зубы на ее морщинистой шее. Он впился в ее тело, словно голодный зверь, который, наконец, настиг свою добычу.
Женщина хрипло вскрикнула, забилась в его руках, но ее усталое старческое тело не могло отбиться от монстра. Ее сознание хорошо работало, как и в прежние времена, но ее физическая подготовка со временем стала сдавать.
Краем глаза Зигмунд заметил, как остатки дрожащей разбойничьей дружины поднимают свои арбалеты, направляя на него и женщину заряженные болты. Но это его уже не беспокоило.
Потому что он и правда чувствовал связь. Как и говорил Рестар. Он не знал, откуда она у него взялась и была ли до этого, но он ее теперь явственно ощущал. Он с еще большими усилиями впился в горло своей жертве, выпивая ее жизненную энергию.
А затем он начал ее передавать по ранее скрытым от него каналам. Сначала — ворону.
И вот его пернатый друг с взъерошенными перьями словно восстал из мертвых и поднялся в воздух, расправив свои огромные черные крылья. Он так ожесточенно и яростно ими взмахивал, что поднялся невиданной силы ветер, который заставил бедных разбойников держаться друг за друга, за обломки скамей, за мрачные серые, потускневшие от времени, колонны. Кто-то упал, но абсолютно все кричали от ужаса и страха.
Этот ветер словно состоял из нитей темной энергетики, которая пропитывала нутро Зигмунда и которую он передавал ворону. Он делал это исключительно по наитию, не руководствуясь прошлым опытом и знаниями.
Тело женщины приобрело мертвенно бледный оттенок, но кровь вместе с энергией продолжали поступать. И Зигмунд, не откладывая, проложил второй энергетический канал к своему другу.
Который весь вздрогнул, словно его ошпарили электрическим разрядом, схватился за голову, но, быстро собравшись с силами, вскочил и, давая себе лишь мгновение на общую оценку ситуации, помчался к застигнутым врасплох разбойникам, которые так и не оправились от пережитого. Идя наперекор мощному ветру, Рестар убивал своими мощными когтями все живое на своем пути, действуя хладнокровно, расчетливо, методично.
Лишь когда последний разбойник был повержен, Зигмунд отнял себя от тела своей бедной жертвы, отбросив ее в сторону, как ненужный куль мяса.
Ветер мгновенно стих, а ворон спокойно приземлился на старую скамью. Его глаза-бусинки почему-то отливали красным.
— Это было еще то зрелище… — тяжело дыша, произнес Рестар.
Зигмунд промолчал в ответ.
— Так значит, ты… — начал Рестар.
— Да. Я тебе не говорил, но теперь ты знаешь правду. И я спрошу тебя, как ранее спросил меня ты. Что ты будешь делать в выборе между жизнью и смертью? Я не буду сопротивляться, обещаю, ты можешь убить меня.
Левая рука оборотня уже обернулась нормальной, но правую он оставил в преображенном состоянии — с ее острых когтей медленно и неумолимо капала тягучая красная кровь.
— Я не люблю долго думать, Зигмунд. Не умею. Прости.
И он направился к Зигмунду резким и быстрым шагом, занося на ходу свою лапу.
— И ты меня прости, — прошептал Зигмунд, закрывая глаза.
Раздался мерзкий удар, оповещающий о том, что когти вспороли мягкое тело своей жертвы. На этом охота была окончена.
Зигмунд медленно открыл глаза.
— Всегда заканчивай начатое, Зигмунд. По крайней мере, в бою. Ни к чему оставлять после себя врагов.
Рассеченное тело женщины медленно обступалось со всех сторон лужицей блестящей крови.
— Я не хотел ее убивать, — покачал головой Зигмунд.
— Но так надо. Она наш враг.
Зигмунд быстро подошел к Рестару и притянул его к себе за воротник рубахи.
— Но почему? — жестко спросил он, глядя оборотню прямо в глаза. — Почему ты оставил меня в живых, если знал? Теперь-то я понимаю, что ты знал и ранее… почему?
Рестар отнял его руку и слегка оттолкнул Зигмунда.
— А что я должен был сделать? Осудить тебя? Каннибал будет винить кровопийцу? Это лицемерие, Зигмунд.
— Ты знаешь, о чем я, — сурово ответил ему Зигмунд.
— Ты хочешь сказать, что все оборотни уверены, что именно носители темных душ виноваты в их бедах? Да, это так, Зигмунд. И я не отличаюсь от моих собратьев по крови, только обвинять я предпочитаю всех разом — и людей, и оборотней, и аудиторов и… вашу шайку. Я виню весь мир, что он со мной сделал. И делаю это так основательно и так изощренно, что никто до сих пор не мог превзойти меня. Я презирал всех, Зигмунд, абсолютно всех, считал себя лучше и одновременно хуже других. И решил в итоге стать одиночкой. Кем ты меня считаешь, оборотнем? Но я уже давно не принадлежу стае, давно не выхожу на общую охоту. А некоторые из них убьют меня при первой встрече, как злейшего врага.
