Призрачный воин - Торп Гэв (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Наконец, последний занимавший Дщерь Теней вопрос касался цепи бесконечности, или группового разума, как называли свою психическую энергосеть сами зайсутранцы. Она представляла собой прототип матриц, которые питали прочие рукотворные миры, и основывалась на тех же зачаточных принципах психической инженерии, но заметно отличалась по исполнению.
В общем и целом Зайсутра казалась покрытой скорлупой. Хоть азуриане ощущали вокруг себя психическое присутствие, как и в любом другом мире-корабле, те, кто оттачивал свое мастерство, вроде Иянны и чародеев, или чей разум был отворен божественным вмешательством, как в случае с Иврайной, могли проникнуть в кристаллические путепроводы Зайсутры с тем же успехом, что и погрузить руки в стены. Бесконечная цепь существовала, но оставалась непроницаемой.
— Напоминает мне мировой дух исшедших, — заметил Визарх. — Оболочку, где энергия курсирует только в одном направлении.
— Когда это ты успел побывать среди исшедших? — полюбопытствовала Иврайна.
— Довелось однажды, — пожав плечами, ответил ей Визарх.
Являлось ли сопротивление цепи некоей функцией, заложенной при ее создании, или же ее намеренно оградили от стороннего изучения, сказать было невозможно. Само по себе это не могло служить обличающим фактом и, наряду с остальными сделанными иннари наблюдениями, еще не давало повода остерегаться зайсутранцев.
— Но, если сложить все детали вместе, складывается впечатление, будто Зайсутра не вполне живая, — пояснила Иврайна, после того как большую часть цикла их неоднократно благословляли, мягко допрашивали и водили по рукотворному миру, не отступая от строгого маршрута.
— В таком случае тебе это...
— ...наверняка знакомо и приятно, — просипели близнецы.
Для расселения гостей выделили целый купол — нагорье Дальнего Отдохновения, как назвал его Сайдари. Внутри находилась восхитительная холмистая пустошь, усеянная чахлыми кустами с пурпурными цветками и рощами деревьев с причудливо сплетенными ветвями. Листья иссохли, в межсезонье окрасившись в бурые и охряные цвета, и первые из них уже укрыли землю красно-оранжевым ковром. В небе купола плыли облака, расцвеченные золотистым светом из некоего скрытого источника.
На пологих взгорьях высилось несколько поместий, с которых открывался вид на засыпанные валунами долины, а также поросшие мхом и лишайником выступы и утесы, тут и там испещренные норами. В топях и торфяниках водились длинноногие болотные птицы, с уханьем вышагивающие среди камышей и то погружавшие клювы за рыбешками с оранжевыми боками, то выхватывавшие в воздухе виверновых мух с палец длиной.
Иннари поселили в огромном комплексе зданий, известном как Блеклый Щит, который уходил в основание рукотворного мира настолько же глубоко, насколько поднимался ввысь. Верхние этажи закрывали многочисленные крыши, по бокам которых располагались башенки, а плоскость серых стен нарушали широкие прозрачные двери, ведущие на десятки балконов. Древний дворец напоминал скорее охотничьи угодья, нежели городские районы, где обитало большинство альдари до Грехопадения.
Лидеры иннари обустроились на одном из верхних этажей, в зале с высокими и широкими окнами, откуда открывался вид на сверкающее озеро. Приведя себя в порядок и отдохнув, они встретились снова на одной из верхних площадок — просторной террасе, уставленной низкими креслами и столиками в количестве достаточном, чтобы разместить несколько дюжин посетителей.
Тут не было ни рабов, ни альдари на Пути обслуживания, поэтому подстаканники пустовали, а столы не ломились от яств. Сна-Копье захрустел фруктом, наверняка заполученным каким-нибудь особо проказливым образом. Остальные прогулялись к балюстраде и окинули взглядами тщательно спроектированный меланхоличный пейзаж. Они находились в рукотворном мире, и этим все было сказано: времена года здесь менялись по воле самих жителей. Весь купол намеренно превратили в картину уходящего сезона и тускнеющих красок.
— Тут царит невероятная горечь, — проговорила Иянна. — Они борются, я это чувствую. Здесь все пронизано сожалением.
— Сайдари не поведал, почему они вернулись? — спросил Мелиниэль.
— В Галактике смута, даже забытые пограничья ощутили последствия Великого Разлома, — ответила Иврайна.
— Им нужна наша помощь, — без обиняков заявила Иянна. — Не могу сказать, каким образом или почему их забросило к неспокойным берегам наших жизней именно сейчас, но, куда ни брось взгляд, видно, что они стремительно идут ко дну. На них могла обрушиться некая катастрофа, связанная с Великим Разломом, либо же их в конце концов настигло безжалостное течение времени. Неважно! Это наш народ, и ему нужна наша поддержка.
— Так пусть о ней попросят, — отозвался Азкар. — Думаешь, их сдерживает гордость?
— Или страх, — возразила Иянна. — Ты сознался бы незнакомцу в собственной слабости? В беззащитности? Сначала мы должны заслужить их доверие.
— А они — наше! — резко напомнила Иврайна. Она взяла в руку хрустальный кубок и поднесла к свету, из-за чего на другой ее ладони заиграли радуги. — Благословения и банкеты — это лесть и подкуп, не более того.
— Ушедшие наконец вернулись, — проговорил Сна-Копье, выбросив огрызок с балкона. — Не стремись они к контакту, их уста остались бы закрытыми и никто не заметил бы их ухода из жизни. Пьеса сильно поменялась с тех пор, как они покинули подмостки. Возможно, они колеблются просто из-за незнания пересмотренного сценария.
— Я еще раз поговорю с Сайдари, — вымолвила Иянна. — Уверена, если мы найдем точки соприкосновения, наши фракции тоже достигнут согласия.
— Тебе словно... не терпится ускорить ход переговоров, — подметил Мелиниэль. — Надеюсь, ты не позволишь личным симпатиям затмить твою рассудительность.
— Я не спрашивала позволения.
Духовидица понуро ушла, провожаемая взглядами остальных иннари, и те увидели, как она покинула поместье — яркая пылинка золотисто-красных цветов среди осенних красок, что вскоре должны были скрыться за тщательно воссозданными туманами.
Иврайна присела, почесала Алориниса за ухом, а затем отдала ему мысленный приказ. Гиринкс с урчанием потерся щекой об ее ногу, а потом выскочил на балкон. За первым последовало еще три прыжка — с перил на крышу, с крыши на наружный подоконник, а оттуда на землю, — и с высоко задранным хвостом он последовал за уходящей духовидицей.
ГЛАВА 17
ТАК ГОВОРИЛИ ЗАЙСУТРАНЦЫ
По словам философов древности, картина — это поэма из тысячи слов. Если так, то встреча делегаций на широком балконе поместья была длинной одой неловкости, недоверию и презрению с лирическими отступлениями о взаимной неприязни, тайных замыслах и простом столкновении сильных личностей.
Это было больше, чем переговоры. Война, ведущаяся на языке тела. Для стороннего зрителя происходящее выглядело как вежливая, но накаленная дискуссия. Для знатока то была серия наступлений и налетов, контратак и неудачной резни. Альдари — народ, склонный к самым завуалированным видам невербального общения и замысловатым интерпретациям. Они предпочитают не оскорблять открыто, но при этом оскорбить их самих — плевое дело.
Взгляд, поворот головы и секундная пауза имели такое же значение, как и категорический отказ или длинный монолог. Любой осторожный глоток вина, каждое изменение в позе, легчайшая смена интонации сигнализировали полномасштабное наступление или паническое бегство; неожиданная фланговая атака могла начаться с подмигивания, а несвоевременное покашливание — вылиться в безоговорочную капитуляцию.
Представьте сцену.
Две группы, большинство сидят, некоторые стоят, ходят или иным образом выражают нетерпение, недовольство или раздраженность в цикле бесконечных дебатов.
