Санкт-Петербург II - Хольбайн Вольфганг (полные книги TXT) 📗
Седрик и Мэйлор обменялись удивленными взглядами.
Кто же собирался вытащить их отсюда? Может быть, Шерил и Набтаалу удалось бежать, и они наняли боевую группу? Невероятно. Для этого прошло слишком мало времени. Или же, может быть, они установили контакт с организаторами заговора и смогли убедить их действовать подобным образцом? «Чушь, —подумал Седрик. – Это было бы еще нелепее! Но кто же тогда? Почему?»
Еще один взрыв потряс весь этаж. Перкинсу не пришлось размышлять слишком усиленно, чтобы догадаться, что защитная переборка, опущенная им, выдержит недолго.
Будто в ответ на его мысли чуть позже на пластиковой двери переборки, ведущей в помещение, где они находились, на высоте человеческого рос та появилось пылающее красное пятно величиной с руку.
«Значит, переборку вскрывают лазером, – понял Перкинс. – Пользоваться взрывным устройством не стали, чтобы но подвергать опасности пленников, находящихся в изолятором. И это подтверждало две гипотезы: во-первых, наемники прекрасно ориентируются в посольстве: во-вторых, их цель – действительно освобождение арестованных.
Адъютант взял себя в руки и подошел к одной из консолей. Пора было сделать то, для чего он сюда послан.
– Не предавайтесь напрасным надеждам, – сказал Перкинс пленникам, не сводящим глаз с пылающего пятна, становившегося все больше, больше – уже длиной с руку. – Когда наемники вышибут дверь, они не найдут уже здесь в живых тех, кого пришли освобождать. Об этом я позабочусь.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Седрик, хотя ответ был ему заранее известен.
Перкинс многозначительно посмотрел на консоль, на которой находились те самые ручки, желтая и красная. И ни Седрик, ни Мэйлор не сомневались, что Перкинс имел в виду желтую.
– Но это безумие! – крикнул Мэйлор.
– Нет, – покачал головой Перкинс. – Это приказ.
Это слово казалось ему чем-то, за что еще можно держаться, и он цеплялся за эту соломинку изо всех сил.
Он протянул руку, чтобы положить се на рычаг.
– Стойте! – крикнул Седрик. – Подождите!
Он быстро бросил взгляд на переборку. Пройдет еще около минуты, прежде чем наемники будут в изоляторе. Лазер, которым они пользуются, не прорезает дверь насквозь, а настолько расплавляет этот твердый спецматериал, что потом достаточно будет заряда малой мощности, чтобы выбить ее.
Со вздохом облегчения Седрик увидел, что адъютант повернулся к ним, но его рука все еще оставалась угрожающе близко к рычагу.
– Чего я должен ждать? – лаконично спросил он.
Конечно, он так же хорошо, как и они, знал, что пройдет еще немного времени, прежде чем наемники ворвутся сюда.
– Послушайте, Перкинс, – Седрик умоляюще поднял руки. – Ответьте мне на вопрос, Один-единственный вопрос.
– Спрашивайте.
– Кому вы присягали на верность? Послу? Или командованию флота Империи Сардэя?
– Странный вопрос, – возразил Перкинс. – Конечно, им обоим. Лафайет – мой непосредственный начальник – будучи послом Империи Сардэя, представляет командование флотом.
– Сказано круче: чем в любой инструкции, – пробормотал Мэйлор.
– А что, если, – продолжал Седрик, не давая сбить себя с толку, – ваш распрекрасный начальник именно этого и не делает?
– А?
– Если он вместо этого ведет собственную игру и даже принимает участие в заговоре против флота?
Перкинс возразил с ледяной улыбкой:
– Согласитесь, из ваших уст это звучит не так уж убедительно. И потом: что-то я не пойму такой трогательной заботы о флоте, исходящей от беглого заключенного.
Седрик подавил искушение бросить еще один взгляд в сторону двери.
– Вы не подумали о том, что я сказал чуть раньше? – не оставлял он своих попыток убедить Перкинса, да ему ничего другого и не оставалось. – Разве Лафайет за последние годы ни разу но отдавал вам не совсем понятных приказов? Или приказов, идущих вразрез с директивами флота? Если он даже и пытался замаскировать это какими-то объяснениями?
– Посол не обязан разъяснять приказы своему адъютанту.
– Да будет вам! – возмутился Седрик с хорошо рассчитанной дозой недовольства – слишком малой, чтобы адъютант почувствовал раздражение, и слишком большой, чтобы его можно было заподозрить в неискренности. – Подумайте хорошенько! Отдавались такие приказы?
Когда Мэйлор увидел, что Перкинс колеблется, он попытался дожать:
– А чем же еще вы обязаны Лафайету? Он послал вас сюда, вниз, оставив на произвол судьбы. Если наемники появятся здесь и обнаружат, что вы нас прикончен, их реакция может быть по отношению к вам весьма несдержанной, как вы полагаете? – короткая многозначительная пауза...– а если вы оставите нас в живых, мы, конечно же, сможешь убедить их сделать то же самое и для вас.
Лицо Перкинса приняло жесткое выражение. Только он сам знал, что происходит сейчас в этой голове. Седрик начал уже надеяться, что ему удалось поколебать решимость Перкинса, но адъютант выпрямился и энергично потряс головой, как бы отгоняя наваждение.
– Нет! – ответил он, глубоко вздохнув. – Это все ерунда. Понятно, вы пытаетесь вытащить свою голову из петли. Но вы не собьете меня с толку. И поэтому...
Он хотел было уже повернуться к рычагам, но взорванная переборка с грохотом рухнула внутрь помещения, и Перкинс остановился в испуге.
Какую-то долю секунды он стоял, глядя широко раскрытыми глазами на пролом в двери, затем стремительно повернулся, схватился обеими руками за красный рычаг и начал опускать его...
– Нет, Перкинс! – взревел Мэйлор. – Нет! Но застыть на месте Перкинса заставил не его крик, а голос, усиленный динамиком, прогремевший:
– Ни с места. Или мы откроем огонь —Голос шел из динамика одного из наемников в скафандрах, которые появились в изоляторе и прицелились в адъютанта из своих сверхтяжелых бластеров.
Перкинс медленно обернулся, не снимая тем не менее руки с рычага, зная, что это последний козырь в его жизни, который, возможно, еще даст ему какой-то шанс. Сжав губы, он не сводил глаз с вошедших, и по нему видно было, что он полон решимости при их малейшем движении нажать на рычаг.
– Ни шагу дальше! – крикнул Перкинс. – Или пленники погибнут!
Если это и могло остановить наемников, то лишь потому, что они увидели, что речь идет о смертельно опасной лучевой установке НМ-3.
Седрику и Мэйлору не оставалось ничего другого, как беспомощно застыть за электронным экраном и наблюдать за ходом событий.
– Отпусти рычаг,– снова раздался голос одного из наемников из громкоговорителя, вмонтированного в шлем, – и мы тебе ничего не сделаем.
– А как бы вам этого хотелось! – Перкинс улыбнулся. – Нет, пожалуй. В этой ситуации этот рычаг – мое спасение. Или вы хотите, чтобы я...
Он не договорил предложение до конца и сдвинул рычажок на пару сантиметров вниз – слишком мало, чтобы дезинтегратор сработал, но вполне достаточно, чтобы заставить побледнеть всех, кто был в помещении: наемников, Седрика, Мэйлора. Лишь один Кара-Сек воспринял ситуацию со стоическим спокойствием.
– Человеческой натуре свойственно разумно мыслить и неразумно поступать,– послышался внезапно далекий голос.
Голос этот доносился из коридора, от развороченной взрывом переборки, и, хотя звучал он слегка искаженно, Седрик и Мэйлор тотчас почувствовали особенную силу, исходящую от него. Это была сила, присущая не самому голосу, а словам. Сила, не позволяющая уйти из-под их воздействия и заботящаяся о том, чтобы человек помнил эти слова всю жизнь.
Это была сила, которую они сразу узнали.
Еще одна фигура появилась в помещении. Одета она была, как и наемники, в скафандр, но не в сверхтяжелый, бронированный, а в более легкий. И у этого человека не было оружия.
«А зачем оно ему, – подумал Седрик. – Ведь его оружие – слово».
Седрик обменялся взглядами с Мэйлором и был уверен, что они думают об одном и том же человеке. Для этого им даже не нужно было видеть его походку, совершенно неподражаемую. Он шел так легко, будто не касался земли, а парил где-то в миллиметре над ней.
