Алый король (ЛП) - Макнилл Грэм (книги хорошего качества .TXT) 📗
Даже воздух здесь казался тягостным, как будто неизменная, косная обстановка темницы вытянула из него всю жизненную энергию.
Поднялся Дион только волевым усилием. Любое движение давалось библиарию с трудом, словно пучки искусственных мышц в доспехе сопротивлялись ему на каждом шагу. Пром кое-как пробрался в пассажирский отсек, где ждали его подчиненные, получившие разрешение войти в Камити-Сону.
Дюжина боевых автоматонов-вораксов под началом инфокузнеца Виндикатрицы стояли, сцепленные с палубой магнитными подошвами. В противоположном конце помещения, как можно дальше от хищно сгорбившихся роботов, сидел магос Виденс. Техножрец прижимал к груди пару инфопланшетов.
Креденс Араке, полубезумный магистр «Урсараксов», уже инспектировал своих кибернетических воинов-трэллов, резко выкрикивая команды на лингве-технис. Его броню типа «Лорика-Таллакс», красную с темно-золотыми вставками, венчал не стандартный куполовидный шлем, а кристалфлексовый колпак, под которым виднелся освежёванный череп.
Дион прошагал мимо них, не говоря ни слова. От жажды у него слиплись губы и пересохло во рту. Опустилась десантная аппарель, у выхода заклубился парок — в относительно теплый отсек проник воздух шлюза, пронизанный холодом пустоты. Подавив отвращение, библиарий сошел по рампе так, будто его ждала встреча с самим Мстящим Сыном, Робаутом Жиллиманом.
Спустившись по колодцу, «Грозовая птица» и «Аквила» попали в прямоугольный ангар с тусклыми металлическими стенами. Под вырезанными на них двуглавыми орлами угадывались какие-то древние угловатые символы, из-за чего гербы Империума напоминали спешно нацарапанный палимпсест [69]. На охлаждающихся корпусах машин скапливалась влага, где-то вверху лязгали огромные клапаны — завершалась процедура декомпрессии.
«Аквила» Нагасены еще не открыла люки. Ее глянцевито-черный фюзеляж потрескивал, расширяясь, турбины по-прежнему вибрировали. Пром подметил, что челнок Йасу длиннее и шире стандартной модели для смертных сановников и офицеров.
Отвернувшись от транспортника, Дион увидел, как в ангар из бронированного тамбура входит подразделение боевых автоматонов «Кастелян» с куполообразными шлемами. Киборги шли в идеальном строю, гулко печатая шаг. Установленные на их панцирях фосфорные бластеры источали жар, в перфорированных стволах всесжигателей шипело голубое пламя.
Возглавляла «Кастелянов» женщина в облегающем бронзовом доспехе. На спине у нее покоились в перекрещенных ножнах два меча, на сгибе левой руки она держала шлем в форме головы охотничьего ястреба с плюмажем цвета слоновой кости.
Заметив боевых роботов, вораксы рассредоточились позади Прома. Напружинив конечности, они качнулись взад-вперед всеми своими гибкими, подвижными телами. Вокруг Виндикатрицы в темно-синей рясе быстро развернулась механическая разгрузка с пультами ручного управления и светящимися инфоплатлетами; отправив несколько команд, инфокузнец на время усмирила враждебность подчиненных.
Аракс и его «Урсараксы» в синей броне выстроились за спиной Диона, будто спринтеры, ждущие выстрела из стартового пистолета. Автоматоны готовились начать атаку в любую секунду.
«Кастеляны» с лязгом остановились всего в пяти шагах от библиария. Тот внимательно рассмотрел их хозяйку — женщину неопределенного возраста, с упругой кожей и изящной линией подбородка. Ничего необычного, но ее глаза… Пустые и непроницаемые глаза выдавали ее. Даже здесь, в тюремном комплексе, специально созданном для нуллификации псайкеров, она выделялась как брешь в материи бытия.
Бездушная пария.
От одного ее вида у Прома по коже побежали мурашки. Он ощутил безрассудную ненависть, за которой последовала агрессивная реакция организма. Доспех тут же запустил боевые системы, но Дион отключил их, осознав, что испытывает чисто животную неприязнь к существу с пустотой вместо души.
Судя по плюмажу на шлеме, женщина была старшим офицером своего ордена, однако Пром сделал вывод, что она не приносила Клятву Спокойствия.
Что ж, пария хотя бы будет общаться голосом, а не знаками.
— Сестра Цезария, — представилась она. — Я — комендант Камити-Соны, и я не рада принимать здесь кого-то вроде вас.
— Меня зовут Дион Пром, — начал воин. — Я тут по пору…
— Мне известно, кто ты такой, — перебила Цезария. — Неужели тебе кажется, что я допустила бы вас в этот комплекс, не проверив ваши личности?
— Тогда, полагаю, ты знаешь, зачем мы прибыли?
— Она знает, йа. — Краткая фраза, произнесенная грубым голосом, донеслась со стороны челнока Нагасены. — Ей не очень это нравится, но она знает. Йа, знает.
Библиарий узнал этот акцент; в речи говорившего звучали ярко выраженные тональности, характерные для народа с богатыми традициями сказителей.
Теперь Дион понял, зачем Йасу модифицировал «Аквилу» со змием на крыльях.
Нагасена вышел из челнока вслед за стаей из пяти самодовольных легионеров, облаченных в меха и броню цвета утренних сумерек в середине фенрисийской зимы.
— Так твои «ледяные люди» — Космические Волки? — спросил Пром.
Йасу ухмыльнулся и кивнул.
— Позволь представить тебе воинов Бёдвара Бъярки.
Для большинства странников путешествие по Великому Океану превращалось в суровое испытание, настоящее мытарство, но Хатхору Маату оно давало возможность напрямую подсоединиться к источнику пси-способностей.
Сейчас даже братства, звезда которых клонилась к закату, обретали новую мощь.
Изменчивые течения эмпиреев превратили Пирридов в божеств адского огня, и переборки «Кемета», несущегося к неопределенной цели, потрескивали языками пламени. Адептам Рапторы досталась частица этой воинственной энергии, тогда как с провидческого взора корвидов не желали спадать шоры неведения. Атенейцы пребывали в равновесии, но павониды… Их дар усиливался или ослабевал с каждым ударом корабельного колокола.
И в данный момент течения были против Маата.
— Ты уверен, что у тебя получится? — уточнил Люций.
— Да, — ответил Хатхор.
— Я ничего не чувствую.
— Потому что мы еще не начали.
— Ну так начинай.
— Начну, если ты прекратишь мешать мне! — огрызнулся павонид.
Легионеры сидели лицом друг к другу в центре покоев Хатхора Маата — выложенной зеркалами каюте, где в каждом уголке рыскали отражения. На коленях облаченного в доспехи Люция лежал его меч. Павонид вместо брони надел бледно-голубую рясу своего братства.
Воины находились в круге Урании из растолченного в порошок цветка umbilicus veneris. Стороны света на нем помечались кристалликами розового кварца.
— Учти, после того как мы приступим, пути назад уже не будет, — предупредил Хатхор.
— Я никогда не возвращаюсь назад, — ответил Люций, и сеть жутких шрамов на его бритой голове зашевелилась, будто под кожу мечника заползли черви. — Всегда иду только вперед.
Адепт Павонидов кивнул, признавая очевидное.
Аура Люция постоянно изменялась и бурлила, словно неугомонный адский вихрь противоречивых эмоций и острых неутолимых желаний. В нем боролись жизнь и смерть: мечника ждало или бесконечное бытие, или вечное проклятие. Лишь стальное самообладание воина не позволяло внутреннему урагану окончательно поглотить его. Подобной решимостью обладали только настоящие безумцы.
— Почему ты вообще жив? — поразился Хатхор Маат.
— А ты сам не знаешь? — спросил Люций. — Мне казалось, твоему ордену известны все секреты плоти.
— Павонидам ведомо очень многое, но мы не боги.
— Забавно, а мне казалось, что ты как раз считаешь себя небожителем, — заметил мечник, указав на зеркальные стены движением почти рептильных глаз. — Поверь, я повидал столько безудержных нарциссистов, включая самых ярких, что определяю их с первого взгляда.
— И это говорит человек, жаждущий вернуть себе приятный облик.
— В нашей серой Галактике слишком мало дивной красоты, — с жеманной улыбкой произнес мечник. — Миру так не хватает моей прелести, что ты совершаешь преступление, задерживая начало сеанса.
