Конь бледный - Леженда Валентин (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
«Долговцы» хоть повели себя по-людски, выразив ловцам фортуны вежливое соболезнование, дескать, все под Богом ходим. А вояки промолчали в тряпочку. Им вообще на всё наплевать. Окопались у себя в пятиэтажке и, знай, укрепляются, наворачивая вокруг да около новые и новые мотки колючей проволоки.
— Ещё и ток по ней пустили, суки!
Султан со всей дури хряснул кулаком по столу. Жалобно зазвенели друг о дружку гранёные стаканы, наполненные водкой.
Они находились в штабе бандитов. По всей видимости, помещение это некогда выполняло аналогичные функции у «долговцев». Стены были солидно укреплены бронированными щитами, расписанными под армейский камуфляж. Местами ещё даже сохранились настенные лозунги патриотического содержания, к которым бандюки подописывали похабные слова, резко менявшие весь смысл возвышенных фраз.
— Прикинь, — уткнувшись носом в плечо отца Иоанна, горестно всхлипнул узбек. — У меня две трети людей полегло, а им насрать!
— И что они там охраняют? — осторожно полюбопытствовал Степан.
— А хер их знает, Пылясун, этих вояк грёбаных! — Султан вылил водку в рот и, запрокинув голову, шумно прополоскал выпивкой горло.
Вытаращил глаза, прислушиваясь к ощущениям.
— Так-таки ничего не знаешь? — усомнился батюшка.
Бандит нахмурился.
— Ну, савсем немнога, — виновато развёл руками. — Чито-та там умники делают. Шибка секретнае.
— Умники — это учёные?
— Ага, — подтвердил Султан. — Вечно они это, экскрементируют, экскрементируют, нах.
Журналист фыркнул в кулак.
Узбек подозрительно глянул на него, но ничего не сказал. Вместо этого взял кусок хлеба, макнул его в банку с «Завтраком туриста», подцепил кусок консервы и закусил.
Угощались уже второй час. За это время опорожнили две бутылки «Казаков» и доедали третью банку знаменитых с советских времён консервов.
«Крестоносцы» поведали предводителю «Загона» свою историю. Султан поцокал языком, повозмущался, несколько раз пообещал поиметь в сугубо извращённой форме мам всех похитителей ребёнка. Но видно было, что на самом деле ему вся эта история глубоко параллельна. Его больше волновали насущные проблемы собственного отряда.
— Так что, отпустишь нас? — в очередной раз задал щекотливый вопрос Опрокидин.
— А тебе чито, Байкер, плохо у меня в гостях? — уклонился от прямого ответа хозяин.
Сам же отчего-то косил глазом на журналиста, рассматривая его так, словно в первый раз увидел.
— Времени нет рассиживаться, — ответил святой отец. — Промедление смерти подобно.
— Как гаварил великий Ленин, — хохотнул Султан.
Чадов удивился было начитанности узбека, но затем увидел на одной из стен эту самую фразу, подписанную именем вождя мирового пролетариата, и успокоился.
— Симерть, симерть, — зафилософствовал джентльмен удачи. — Она тут за нами по пяткам скачет…
— Это ты о Коне Бледном? — напрягся пастырь.
Бандит сосредоточенно засопел.
— Вы его тоже видели? — вмешался журналист.
— Есили бы я его видел, то нэ сыдел би сейчас тут с вами. Май люди видели. И гиде они теперь?
— И что это, по-вашему?
— Шайтан!
— Ты не ответил, — вернул разговор в прежнее русло священник. — Отпустишь нас?
— Атпустить не магу, — вздохнул Каримов. — Угавор с вояками и «долговцами» есть: никого пастароннего не прапускать через территорию без сагласавания.
— И что, ты плюнешь на закон гостеприимства? — усовестил его отец Иоанн. — Выдашь нас на расправу?
— Я бы и хател вам памочь, — буркнул Мирза. — Но меня тут же заложат, и тагда мине несдабравать.
— Ты боишься собственных людей? — удивился батюшка.
— Шакалы они поганые! — плюнул в сторону двери вожак. — Каждый спит и видит, что займёт маё место!
— Что же делать? — пригорюнился Степан.
— Не может быть, чтобы не было выхода! — решительно молвил Опрокидин. — Султан, ты мой должник, помнишь ли? Я ведь спас тебе жизнь.
— Да помню я, помню, — не стал отнекиваться бандит. — Есть адин выхад… Вернее, делавое пиредлажение…
— Ну, говори, не томи!
Каримов выпил ещё полстаканчика, заев коркой хлеба с «Завтраком туриста», и лишь потом приступил к делу.
— Видите ли, май люди в паследнее время сыльна упали духом. Я, как настаящий камандыр, нах, должен заботиться об их настраениях. Правильна?
— Разумеется, — подтвердил священник, недоумевая, к чему клонит узбек.
— Вот! — поднял вверх палец Султан. — Паэтаму я пиредлагаю вам сделку. Вы устроите нам здесь спартивный праздник, шоу, нах, а я вас за эта атпушу на все четыре стороны. Если пабедите, канечна… И людей дам. Люди вам абязательна панадобятся. Патаму чта шестера против сотни «грешникав» — эта плахой расклад. Савсем плахой, нах…
— Какое шоу? — не понял Чадов.
— Баи без пиравил, — бухнул прямо в лоб узбек. — На пабедытеля. Ведь пабедытеля нэ судят, нах!
Лукаво прищурил свои и без того узкие глазки, превратившиеся от этого в щелочки.
— Ну, ты и гнида, Султанчик, — не поверил своим ушам батюшка. — Это же…
— А чито? — крякнул бандит. — Когда ещё поймаешь двух таких мастеров рукапашнаго боя? У нас тут развлечений мала. Баб совсем нет, только водка, ахота на мутантов и наркота.
— Мы согласны, — процедил сквозь зубы отец Иоанн. — Кого выставишь против нас?
— Такых же гастей, как и вы, — подмигнул Мирза. — Каторых никито не будет искать…
— Но это форменное самоубийство! — воскликнул журналист. — Сражаться врукопашную в этих защитных костюмах? Нонсенс! А без них сдохнем из-за радиации.
— Не валнуйтесь, — успокоил его Султан. — Зидесь есть специальный зал для тренировок, абарудованный «долговцами». Туда пачти не праникает радиация. Так что драться можна в лёгких кастюмах.
— У меня два условия, — тоном, не терпящим возражений, сказал Опрокидин.
— Какие? — насторожился главарь бандитов.
— Первое: мы дерёмся не до смерти. Второе: мы не выступаем друг против друга. Идёт?
— Дагаварылись! — хлопнул в ладоши Каримов и не удержался, чтобы не съязвить: — Вот чито значит стать попом…
Их провели в импровизированную раздевалку, где предложили удобные защитные костюмы заморского производства. Хоть на них и не было никаких опознавательных знаков, но качество пошива говорило само за себя.
Наверное, у миротворцев позаимствовали, подумал Степан. Каким именно образом произошло это «одолжение», журналист не захотел уточнять. Есть и есть, зачем лишние вопросы. Главное, что в них удобно было двигаться.
— А как вы начали изучать боевые искусства, отче? — полюбопытствовал Чадов, переодеваясь. — Это не расходится с православными канонами?
— С канонами это не то что не расходится, а даже наоборот, — пояснил батюшка. — Нельзя забывать, что христианская церковь — это в первую очередь церковь воинствующая. По Священному писанию именно она станет первым заслоном на пути Тьмы в конце всех времён. Вот и надобно совершенствоваться, чтобы продержаться подольше и дать остальному миру возможность собрать силы. В Зоне это ох как пригождается.
— Насколько я знаю, очень долго церковь двояко относилась к боевым искусствам. Чётко отделяя практиков восточных единоборств… Что-то изменилось по отношению к «восточникам»?
— Невежество, только невежество причина этой двоякости. Так называемая «восточность» — надуманный невеждами термин, оправдывающий отсутствие у этих же невежд здравого смысла и желания совершенствоваться. Слава Богу, наконец это поняли. Многие священнослужители и прихожане занимаются единоборствами и не скрывают этого…
— Но ведь единоборствами занимаются не только христиане…
— Все мы братья. И с мусульманами, и с иудеями мы находимся в одной ветхозаветной традиции. Поэтому никаких разногласий у нас нет и быть не должно. И с представителями других традиционных религиозных конфессий нам тоже делить нечего. Зло же, его природа, во всех традициях одинаково. Религия — это прежде всего вера в Любовь! Но в Любовь не абстрактную, а в жертвенную. Когда, например, один человек отдаёт всего себя, защищая честь страны, честь своей команды, другой человек ложится под пулю, прикрывая собой ребёнка, а третий умирает за рабочим столом в НИИ, положив всего себя на алтарь науки. Это одна вера, одна жертва, одна Любовь.
