Сумеречный вор (ЛП) - Кавахара Рэки (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Утро четвертого дня.
Харуюки стоял там же, где вчера, и смотрел на многочисленные шрамы в отсвечивающей голубоватым блеском стальной стене. Он размышлял.
Направление его воображения было верным. Он совершенно четко рисовал в голове остроту и твердость пальцев, силу удара. Но он чувствовал, что упускает что-то.
Пока Харуюки бормотал себе под нос, его вновь ударил по голове полотняный сверток. Быстро подобрав его, Харуюки задрал голову, прокричал «приятного аппетита!» и впился в хлеб.
Сегодня, кроме хлеба, тоже пришла записка. Харуюки раскрыл ее в нетерпении; там было…
«Держись, Ворон-кун ♡».
И больше ничего. Смутившись при виде сердечка в конце, Харуюки вздохнул. Он надеялся на еще какую-нибудь подсказку, как вчера, но увы.
Это значит, что я уже знаю все, что должен знать.
С этой мыслью Харуюки доел хлеб и снова принялся ломать голову.
Инкарнация. Воля разума. Сила воображения. В ушах Харуюки прозвучал голос Скай Рейкер.
«Воображение! Вот в чем главная, тайная сила Бёрст-линкеров».
Пого… дите-ка. Что-то похожее он уже слышал когда-то давно… очень давно – она так говорила.
Едва Харуюки об этом подумал, тот голос всплыл из глубины памяти.
«Слушай меня, Харуюки-кун. Ты быстр. Ты можешь стать быстрее, чем кто угодно другой. Быстрее, чем я; быстрее, чем другие короли. Скорость – главная сила Бёрст-линкера».
Черта с два он это забудет. Эти слова Черноснежка произнесла перед тем, как воспользоваться мощнейшей командой, «Физикл фулл бёрст», ради спасения Харуюки; эти слова она оставила, приготовившись умереть.
Тогда Черноснежка наверняка знала о скрытой силе Бёрст-линкеров, о системе инкарнации. Однако она назвала главной силой «скорость», не «воображение». Значит…
Эти две вещи – одно и то же.
«Скорость», о которой говорила Черноснежка, – не только скорость передвижения аватара на дуэльной арене. Это еще и скорость сигнала, который сознание посылает нейролинкеру. Скорость ответа между этим миром и самим Бёрст-линкером. То есть – близость к самой сути ускоренного мира, как-то так.
– Контроль… воображения…
Бормоча себе под нос, Харуюки поднял правую руку.
Не сила. Скорость. Вот что нужно представлять. Выйти на предел скорости. Подобраться к миру близко-близко, насколько вообще возможно. И слиться с ним.
– …Хууу.
После этого негромкого выдоха рука Харуюки метнулась вперед, как луч света.
И на самом деле в пространстве мелькнула тусклая, но явственная вспышка. Раздался красивый звон, как от какого-то музыкального инструмента.
Увидев, что его пальцы погрузились в стену более чем на пять миллиметров, Харуюки сжал левый кулак.
Еще три дня Харуюки продолжал тренироваться в том же самом месте.
Он вставал на рассвете и жевал каравай, сброшенный сверху. В записочках, сопровождавших эти караваи, иногда было сердечко, иногда нет, но всегда были слова ободрения. Подпитываясь уверенностью от этих слов, он упорно продолжал наносить левые и правые джебы.
За четырнадцать лет жизни Харуюки никогда еще не сосредотачивался на чем-то одном так долго.
Нет – можно сказать, что в реальном мире подобное было вовсе невозможно. Реальное тело часто хотело есть, быстро уставало и плюс еще должно было ходить в школу. В «Безграничном нейтральном поле», ускоренном в тысячу раз, и с дуэльным аватаром, не знающим усталости, такое стало осуществимо.
Харуюки не мог видеть изменений ни в свете, испускаемом его пальцами, ни в глубине, на которую эти пальцы впивались в металл. Но он не сомневался, что эти тренировки очень важны, и потому, едва думая о скорости сигнала, отправляемого от мозга к серверу, просто повторял одно и то же – в тысячный раз, в десятитысячный, в стотысячный.
Он чувствовал, что эти тренировки – не из серии «В один прекрасный день истинная сила открылась». Он понимал, что его цель накапливается из маленьких успехов, каждый из которых не различим глазом. Совсем как виртуальный сквош в локальной сети средней школы Умесато, где он постепенно наращивал свой результат. Сосредоточенность и повторение. Никаких обходных путей не существовало.
Точно… скорей всего, и Скай Рейкер, ожидающая на вершине стальной башни, и стоящие на вершине всего ускоренного мира красный король Нико и черный король Черноснежка – все они прошли этой дорогой.
Сейчас Харуюки не видел даже тени ее, идущей по дороге далеко-далеко впереди, но.
Когда-нибудь я тоже… я тоже доберусь дотуда, и ты увидишь.
Это твердое решение Харуюки принял на закате шестого дня, глядя на правую ладонь, пальцы которой ушли в толстую сталь на всю длину.
Чтобы научиться пробивать сталь, приникая к стене, у него ушло еще полдня.
Седьмой день пребывания в этом мире, около полудня.
Харуюки долго смотрел на слабый солнечный свет, пробивающийся сквозь густые черные облака, и наконец решил начать свое второе восхождение. До заката оставалось всего пять-шесть часов, но ему ведь не потребуется выискивать маршруты или возвращаться назад из-за отсутствия подходящих щелочек в камне, как было в «пустыне». Если он будет просто лезть по прямой, то, вполне возможно, достигнет вершины еще до ночи.
– …Так!
Хлопнув себя по бокам шлема для воодушевления, Харуюки затем нанес по стене первый удар.
Белая вспышка, чистый звон – и рука-меч глубоко вонзилась в сталь.
Приподнявшись всем телом на крепко держащейся в стене правой руке, он левой атаковал участочек, расположенный чуть выше.
Скорость. Скорость света. Все его мысли были только об этом.
Постепенно из головы Харуюки исчезло даже само слово «скорость». Остался лишь образ острия меча, выбрасывающегося вперед подобно лучу белого света.
Удар. Подтянуть тело вверх. Сосредоточиться. Еще удар.
Поскольку при ударах пальцы должны были располагаться как можно горизонтальнее, каждым «шагом» Харуюки выигрывал всего сантиметров тридцать. Простой расчет показывал, что для того, чтобы взять высоту в 333 метра, потребуется нанести по меньшей мере 1110 ударов.
Однако Харуюки ни о чем не думал – он лишь сосредоточенно повторял одну и ту же последовательность действий. Он не глядел ни вверх, ни вниз, он забыл о прошлом и будущем; весь его мир сейчас составляли стена и кончики пальцев.
Удар. Удар. Дзынь. Дзынь.
Свет от его ладоней стал ярким, как лазер. Руки-мечи входили в сталь все глубже, так что их уже становилось трудновато извлекать, но Харуюки, не обращая на это внимания, продолжал бить и подниматься.
Его сосредоточенность была какой-то аномальной – больше даже, чем в той самодельной игре по уклонению от пуль. Зрительная и слуховая информация потеряла всякое значение, стальная стена тоже постепенно исчезла; в черноте, разлившейся повсюду, мигали только вспышки от левой и правой рук поочередно.
…Нет.
Он видел что-то.
Далеко, очень далеко в темноте покачивалось что-то голубое, как водная гладь.
Портал? И там еще кто-то. Весь в золотом сиянии, так что Харуюки видел лишь силуэт, но точно там кто-то был…
Харуюки хотел разорвать вязкую черноту собственными руками и отправиться туда. Он чувствовал, что его зовут.
– Ты… кто?..
Гулкое эхо подхватило звук, раздавшийся в темноте, и, словно среагировав на это, нечто вроде ответа, нет, сигнала –
В тот же миг слабая вибрация передалась телу аватара, и Харуюки распахнул глаза.
Перед ним была та же самая иссиня-черная стальная стена. Небо уже окрасилось в багровые тона. Скоро закат.
С востока, однако, шел другой свет, не от солнца, и Харуюки глянул туда. И тут же с неба начала падать радужная вуаль. Раздался колокольчиковый звон. «Переход».
Но на этот раз Харуюки не ударился в панику.
Он продолжал двигать руками в том же ровном темпе, что и прежде. Даже не задирая головы, он чувствовал, что вершина близко. Вуаль, словно намереваясь сбросить Харуюки, надвигалась с ошеломляющей быстротой. Воздух наполнился хлопками и гулом перестраивающегося мира.
