Миры запредельные - Холдеман Джо (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
В.: А что тебе больше по душе из съестного?
О.: Как посмотреть. Брать в расчет наши земные воспоминания?
И так далее. Как бы ни было, но я не стерла свою копию, хотя в обозримом будущем пользы от нее не предвиделось никакой. Общий объем компьютерной памяти на S-2 практически неограничен. Будет интересно побеседовать с этой записью лет эдак двадцать спустя. Все равно как листать пожелтевшие страницы старого дневника..
Демерсет, помогавший мне продираться сквозь дебри чужих электронных копий, утверждал, что лучшим индуктором далеко не всегда является человек, наиболее компетентный в профессиональном смысле. В общем, чтобы как следует замотивировать в ком-то желание стать драматургом, Шекспир — кандидатура еще та. Начинал он как актер, а по складу характера был писателем в той же мере, что и мелким деревенским землевладельцем. В данной ситуации куда лучше на роль индуктора подошел бы какой-нибудь бедолага, всю жизнь маравший бумагу без малейшей надежды на то, что хотя бы один из его опусов придется какому-нибудь режиссеру по душе и будет поставлен на сцене.
В известном смысле, такое толкование даже внушало определенные надежды. Единственный каменщик, какого нам удалось найти, был вовсе не из тех людей, которым я охотно доверила бы мастерок. До сих пор помню, как он с гордостью демонстрировал нам кирпичную стенку, воздвигнутую им в парке. Единственную настоящую кирпичную стену на весь Ново-Йорк. В далеком семьдесят четвертом я целых полгода ходила мимо нее в школу и до сих пор помню свое искреннее недоумение: на кой черт она тут сдалась, эта кривая и уродливая стенка, со всех сторон заляпанная пятнами известки. Парень был стопроцентным кротом; он эмигрировал в Ново-Йорк для того, чтобы быть поближе к своей единственной дочери. Его приняли. Но вовсе не как каменщика, а просто потому, что он честно оплатил дорогу и согласился выполнять самые грязные сельскохозяйственные работы. Потом, когда в результате катастрофы шаттла погибла его дочь, у бедняги поехала крыша. Можно понять. Врачи-психиатры каким-то образом выяснили, что в детстве он мечтал стать каменщиком; поэтому для него персонально изготовили сколько-то кирпичей и извести и подобрали такое место, где его бурная строительная деятельность не могла нанести особого ущерба.
Позже я связывалась с Управлением парковыми хозяйствами. Там мне сообщили, что любимое детище нашего «каменщика», та самая жутковатая стенка, должна пойти на снос и переработку на следующий же день после его смерти.
Моя работа бесконечно интересна для меня своим разнообразием. Но и выматывает она порядком. Ну, изготовили мы копии. Ладно. Будет у нас полный комплект необходимых профессий; каждая копия — первый сорт. Что дальше? Как уговорить людей воспользоваться ими? Пускай у вас наметился перебор с астрофизиками-теоретиками. Попробуйте доказать хотя бы одному из них, что именно он непременно должен стать кузнецом. Сейчас я пытаюсь нащупать экономические способы пробудить интерес у таких людей, создать для них необходимые стимулы. Та еще «экономика», конечно.
Но ведь меняли же в свое время туземцы золотые украшения на блестящую мишуру. И с радостью меняли!
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЧАРЛИ
Они рассчитывали, что путь от кратера Майами до Ки-Уэста займет недели две. А потребовалось два месяца. Мосты, мосты... Казалось, вся дорога состоит из одних старых мостов, часть из которых оказалась разрушена, а у остальных были разведены пролеты и напрочь испорчены механизмы, некогда позволявшие свести их обратно. Правда, никакой особой нужды торопиться не было: мулам с лихвой хватало подножного корма, а люди вдосталь имели рыбы, ради профилактики дополняя свой рацион поливитаминами.
Когда они добрались до первого сломанного моста, от другого берега их отделяла полоска воды метров двадцать шириной. С тем же успехом это мог бы быть другой берег Атлантики. Большей частью русло представляло собой мелководье, через которое можно было перебраться, слегка подвернув штаны, но посередине имелась узкая глубокая протока с быстрым течением.
Постройка первого плота заняла пять дней. Плот получился достаточно большим, чтобы выдержать двух людей, повозку или мула. Выбрав время между приливом и отливом, они устроили пробную переправу, прихватив с собой только оружие. На мелководье отталкивались шестами, а в протоке пришлось грести изо всех сил. Вокруг плота, проявляя нездоровый интерес к пассажирам, описывали быстрые круги небольшие желтовато-коричневые акулы.
Затем они вернулись обратно и принялись переправлять фургон. Но тут начался отлив, и плот прочно сел на мель. Мулы, брошенные на произвол судьбы, начали бешено рваться во все стороны на своей короткой привязи, и в течение шести часов производили страшный тарарам. Пришлось положиться на судьбу в надежде, что их никто не выследил с целью украсть или разграбить повозку, и совершить два ночных рейса, чтобы переправить несчастных животных.
Впрочем, особых поводов для беспокойства не было: вот уже два месяца в поле зрения не появлялось ни одного человеческого существа. Прошли декабрь и январь, но погода оставалась ровной и теплой, так что суставы Джеффа не причиняли ему серьезных хлопот.
Постепенно они втянулись в тяжелую, изматывающую, однообразную работу. Разобрать плот, уложить в повозку канаты и весла, перевезти все это дальше к югу (до следующего сломанного моста). Там один из них оставался стеречь повозку, а второй с мулами возвращался за бревнами и перетаскивал их, по одному, к месту новой стоянки. Затем они собирали плот, перебирались через очередную протоку, после чего все повторялось сначала. Семимильный мост, самый длинный из разводных, к счастью, оказался невредимым. Да и вообще, по странному стечению обстоятельств, в наилучшем состоянии неизменно оказывались самые, длинные мосты.
Это, наконец, заставило их насторожиться. Постепенно стало ясно, что небольшие мосты разрушены или взорваны сознательно, а машинные залы мостов с разводными пролетами весьма умело и педантично выведены из строя.
Некто потратил массу сил и времени, чтобы перекрыть дорогу на юг всем незваным гостям. Но при этом тот же некто хотел оставить себе открытой дорогу на север. Надо думать, эти люди также использовали комбинацию плотов и повозок, раз они оставили в целости и сохранности самые длинные мосты.
В Исламораде, на полпути к Ки-Уэсту, лавки и магазины оказались изрядно опустошенными, хотя и без обычных примет вандализма. В одной из таких лавок они едва не угодили в западню. Перед входной дверью была вырыта глубокая яма, прикрытая подпиленными посередине досками. На дне ямы сиротливо валялся чей-то скелет, начисто обглоданный насекомыми. После этого случая они стали куда внимательней смотреть себе под ноги. Немного позже они обнаружили на берегу весельную шлюпку, транспортное средство обглоданного любителя совать свой нос, куда не следует. Шлюпка оказалась распиленной пополам; весла исчезли.
Они обсудили возможность совместить приятное с полезным: немного отдохнуть, а заодно подождать, не объявится ли здесь снова тот, кто устроил западню. Лучше устроить собственную засаду, чем нарваться на чужую. Все же решили удвоить осторожность и потихоньку двигаться дальше.
На острове Грэхема их ожидал очередной разрушенный мост, девятый по счету. А плот остался далеко, в сорока километрах позади. Куда быстрее было бы построить новый, но поблизости не росло ни одного большого дерева, лишь молодой подрост буйно зеленел меж обугленных пней.
Чтобы облегчить работу себе и мулам, они решили разделить длинный перегон пополам. Джеффу предстояло протащить бревна до середины пути, пока Тед охраняет повозку; затем они должны были поменяться ролями. При таком подходе каждая из двух стадий должна была занять около десяти дней. Вся ночь ушла на то, чтобы с помощью опреснителя заготовить достаточное количество воды для мулов и для Джеффа.
