СОЛДАТ НЕУДАЧИ. - Иванов Владимир Георгиевич (читать книги полностью TXT) 📗
Конечно, группа из пяти человек, явление нестандартное, но очень удобное с точки зрения транспортировки. МИ-8, рабочая лошадка, поднимает до двух с половиной десятков пассажиров, но имеются в виду люди среднестатистические, с весом не более семидесяти килограмм, а не здоровенные разведчики, каждый из которых несет с собой еще тридцать килограмм снаряжения. А если навесить дополнительные баки с горючим, что бы дальность составляла не пятьсот, а семьсот километров? Тогда и пятерка бойцов станет запредельным весом. Лишний груз, это потеря дальности, скорости и маневренности полета, чего в боевых условиях допускать никак нельзя. Можно было бы, конечно, и на своих двоих топать, но в условиях изменившейся стратегии, от вертушек отказываться нельзя. "Контрас" перебрасывали группами по восемь-десять человек. Больший вес, Хьюи, американская вертушка, взять не могла. Запас хода - пятьсот километров. Двести пятьдесят в одну сторону. Через границу перелетели, высадились около деревушки, порядок навели, кого - перестреляли, кто успел в джунгли уйти, сожгли все, что горит и домой, за границу подались. Из северных пограничных районов, беженцы потянулись к западному побережью. Потому руководство молодой страны, идущей по социалистическому пути развития, обратилось к правительству СССР, с просьбой о том, что бы бравые советские воины пресекли проникновения бандитов на территорию их суверенного государства. А как тут пресечешь? Они вылетели, за час сделали свое грязное дело и метнулись обратно. Успеть невозможно. Но в чугунную голову кого-то, кто сидел при штабе, пришла гениальная идея: уничтожить все аэродромы, вблизи границы. Мол, не будет аэродромов, невозможно будет транспортировать "контрас". Запас хода у Хьюи всего двести пятьдесят в одну сторону! Уничтожили аэродромы, и противнику пешком топать придется, а это не сахар. Так мы их и сделаем! Да только тот, кто эту идею выдал, не учел, что Хьюи сядет на расчищенную площадку, радиусом, пятнадцать метров и аэродром ему этот, как пятая нога в телеге. Так уж получается, что гениальные стратегические мысли выдает один, а исполнять приходится совсем другим. А жаль! Если бы этот придурок сам бы выполнял собственные приказы, он бы, ох как подумал перед тем, как их отдавать! Но приказ - есть приказ. И как его выполнять? Очень просто! Координаты четырех аэродромов известны? А как же! Вертушка довозит группу до границы, дальше нельзя, потому, что очень сложно объяснить мировому сообществу нахождение советского вертолета на территории Гондураса, если там его собьют. Группа десантируется и скрытно топает пешочком через границу, в направлении своего аэродрома. Под покровом темноты выходит на объект и минирует взлетно-посадочную полосу, после чего исчезает. Правильно? Не правильно! Взлетно-посадочная полоса этих, так называемых, аэродромов представляет собой просто полевую площадку, где даже "полосы", как таковой нет, да и не нужна она для вертолетов и легких самолетов, типа нашего "Кукурузника". Они садятся, как попало, или, как привыкли. Ну, выроешь ты посередине яму, и что? Аэродром уничтожил? Нет, конечно! Яму за денек закидают грунтом и навозом, и помнить никто не будет, что там что-то было. Задание дурацкое, бессмысленное, и рисковать из-за этой глупости - глупость, но деваться некуда. Моя команда получила приказ, временно вывести из строя объект N4. Ладно бы, если атаку проводить одновременно на все четыре объекта, а так, вообще цирк - интервалом в три дня! Словно, идиоты на той стороне сидят. На одном аэродроме что-то взорвалось, потом на втором, потом на третьем, они там что, сидеть и ждать будут, пока на следующем рванет? Нет, конечно, ясно, что ждать НАС там будут!
- Товарищ старший лейтенант! - командир базы смотрит прищурясь, оценивая, - опыта у вас хватает, задание не сложное, если бы его не усложняли, но, полагаю, вполне выполнимое. Ясно, что шухера на той стороне навели прилично, потому, когда выйдете на объект, на рожон не лезьте, затаились и ждете, пока базар спадет, а там уж, рваните чего-нибудь. Проверять никто не полезет, что вы там навзрывали. Не послать вас туда я не могу, но уберечь обязан. Потому, приказываю: проявить максимальную осторожность в ходе выполнения задания Партии и Правительства! Долго не рассиживаться. Неделя, на все! На связь выходить, только при эвакуации, а так - радиомолчание. Ты в своих ребятах уверен?
- Как в себе, товарищ полковник!
- Это хорошо. Расскажи им, что да как. Предупреди, что бы язык держали за зубами по возвращению. И давай, приводи их всех обратно.
- Есть, товарищ полковник.
Группа выслушала приказ и пояснения к нему в гробовом молчании. Понимали все, что попасть туда будет нелегко, а выбраться вообще невозможно.
- Старшой, - Мардас поднял руку, - а может не соваться нам туда. Отсидимся в лесу, эксфильтруемся, доложим по форме, что взорвали ВПП, да водку пить сядем.
- Я бы не против, жизнь дороже, но все не так просто. Попадешь к особисту, он из тебя все жилы вытянет, задание-то на контроле, доказательства потребуются. А где их взять?
- Придумаем что-нибудь, - Коваль заерзал.
- Придумывай. Если не придумаешь, завтра в 23:00 вылет. Всем все ясно?
- Так точно, - хор нестройных голосов резанул по сердцу. Уж очень не хотелось гробить этих славных ребят на радость толстожопому штабисту.
- Получить снаряжение. Экипировка полная, по-максимуму. Десантирование по тросу, парашюты не брать, в остальном - полный комплект. Ваня, захвати гранатомет, глядишь пригодиться, - снайпер угрюмо кивнул, - Василий, на тебе взрывчатка, но много не бери. Не больше килограмма. Идти не легко будет. Остальные по индивидуальному расписанию.
Взлет прошел как обычно. МИ-8 оторвал свое брюхо от земли и, натужно гудя винтами, пошел на север. Команда традиционно дремала в металлических сидениях. Пару сотен километров - час лету на крейсерской скорости, но кратчайшее расстояние между двумя точками, только на бумаге - прямая. Рельеф местности не позволяет лететь по прямой. Кое-где Кордильеры (а может уже и Анды) поднимаются порой свыше двух тысяч метров, а так высоко забираться никому не хочется. Пилот выбирает низины - береженого, Бог бережет. Хоть и территория условно своя, а мало ли кто по горам да плоскогорьям шастает. Нарвешься на пулеметик крупнокалиберный и будешь через корпус вертолета макароны просеивать. Потому, пилот режет верхушки деревьев, бреет кустарник. Вот и на месте уже, привычное десантирование по тросу, прощальный жест летуна, и группа ушла, как и не было. Теперь бы через границу перебраться незаметно и полдела сделано. Граница, понятие весьма условное. Ни тебе контрольно-следовой полосы, ни столбиков с гордым гербом Никарагуа, ничего из того, что стало привычным из многочисленных отечественных фильмов о нелегкой службе пограничников. Территориальные споры здесь большая редкость и политическая принадлежность данного куска суши весьма условна. Теперь мы вне закона, ни знаков различий, ни документов. Стандартная для здешних мест одежка - штаны с курткой цвета хаки и такое же кепи. Ни дать - не взять, нормально одетые латинос, только вооружены более чем прилично, но ничего необычного, впрочем. Не отличить теперь: сандинисты мы или контрас, только голубые глаза и соломенные волосы Коваля, слегка выпадают из общего восприятия. Хотя и тут наследственность выкидывает крунтиля. Нет-нет, да и появится какой-нибудь блондинчик местного разлива, так что, можно считать, что ничего бросающегося в глаза у нас нет. Оно и к лучшему. Хоть и население здесь почти отсутствует, а на глаза кому-нибудь попасться можно. Зашли в джунгли, скорость сразу упала, да мы никуда и не спешим. До рассвета - привал, потом, дальше топать. А топать еще километров семьдесят, да по лесу густому и кустарнику колючему, что настроения не добавляет. Семьдесят километров для тренированного и привычного человека - расстояние небольшое, двенадцать - тринадцать часов ходьбы, и ты на месте. Но это в идеале, а идеала этого, как раз и не бывает. Запинаясь за корни, оглядываясь ежесекундно, прислушиваясь к шороху леса, особенно не разгонишься. Потому, быстрее, чем за двое суток, на цель не выйдем. Ночевать в джунглях - мероприятие не очень заманчивое. Все бы ничего, но проклятые москиты не дают жить нормально. Самое поганое, что как не кутайся, какой-нибудь гад пролезет и цапнет тебя, кровушки насосется и полетит по своим делам, да не один, и не десяток. Сотни и тысячи. От их полета в ушах стоит постоянный звон, сам по себе уже не радующий. А если уснул и, не дай Бог, приоткрылся, все - конец тебе! Лицо на утро не узнать - распухшее, как у алкаша после драки. Не спасает ничего, кроме толстого слоя глины. То ли запах ее им не по душе, то ли они жало свое просунуть через глину не могут - не знаю, но единственный способ спасти лицо, это намазать его глиной до самых глаз. Днем полегче. Ветерок, если появится, отгоняет этих тварей, клубящихся роями. В остальном же, все не так плохо. Змеи, жить не мешали, крупных хищников, кроме пумы, нет, а ей ты сам не в радость и нападать она будет, только если ты за ее детенышами полезешь. А детеныши симпатичные до умиления. Котята, глупые, смешные с треугольными хвостиками. Дурашки такие, но, если не хочешь знакомиться с их мамашей, от них тоже держись подальше. Аллигаторы, те все ближе к океану кучкуются, то есть бояться нам здесь некого, кроме самой страшной зверюги, злобной и яростной - человека! Да только и мы благодушием не страдаем, и обходить лучше нас, по самой длинной дороге. Коваль, как всегда впереди, тенью скользит, сзади все остальные топают, последний - Яцковский. По его словам - сканирует джунгли, то отстает основательно, то догоняет. Он свое дело знает, лучше не мешать, пусть идет, как удобно. К вечеру стали на привал, охранение выставили и отсыпаться. Костер не развести, дым за пять километров видно, холодный ужин водой запили и спать полегли, кто не в охранении. Через три часа смена. В тропических широтах сумерек не бывает. Солнце спряталось за горизонт, пять минут, и полная темнота. Только звезды, набитые в безоблачное небо, как шпроты в банку. Не по европейски крупные и яркие. Так же и рассвет. Сумерек нет. Темнота и сразу рассвет. Утро терять нельзя. Пока солнце не попало в зенит, можно прогуляться. Прохлады, тоже нет. Влажность высокая, джунгли держат тепло, но хоть не жарко. К обеду вышли в километрах трех от аэродрома. Рукой подать. Яцковский с Ковалем сбросили лишнее снаряжение и потопали рекогносцировку проводить, осматриваться короче. Растаяли в джунглях, через три часа материализовались.
