Пелена (СИ) - Гольский Валентин (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Конечно, — всё тем же подрагивающим голосом подтвердила девушка, позволяя себя увести подальше от этого места.
— Будь добра, посмотри, пожалуйста, набери необходимое? Ну пойми, кто лучше тебя с этим справится? Не дагестанца же об этом просить? А я — так и вовсе одни носовые платочки принесу. Вон, впереди, слева от входа, стеллажи нужные. Посмотри, прошу тебя.
Покосившись в сторону Маги, который широкими механическими движениями спятившего робота сгребал содержимое продуктовых полок в свою тележку, Лера слабо кивнула, благодарно погладила старика по плечу, незаметно, так легко, что и не понять, было это на самом деле, или лишь показалось.
Проводив её взглядом, Василий Степанович украдкой потер повреждённую руку — до сих пор болит зараза, — после чего развернулся и пошёл назад. У полок с кабачковой икрой и прочими солениями, куда он с девушкой неосмотрительно заглянул, творился форменный ужас. Кажется, здесь прошлой ночью пытались найти укрытие подростки — этот вывод он сделал лишь сейчас, по одежде, потом что судить было больше не по чему. Красные пятна, щедрые брызги красного на окружающих место трагедии банках и упаковках, высохшие бурые ручейки, бегущие от бесформенных куч тряпья. Заглядывать в эти кучи, да даже просто подходить к ним, было жутковато, но где-то там прятались ключи от припаркованных вокруг здания магазина машин. Они уже нашли один комплект, приветливо отозвавшийся с улицы сигнализацией. Ещё хотя бы два, а лучше три — это бы решило транспортный вопрос.
Холодный и неприятный на ощупь комбинезон парня, лежащего дальше всех — почти в конце этого торгового ряда, таил в себе невероятное богатство. Это он узнал позже, а сначала несколько минут стоял, глядя на печальные, смотрящие в никуда глаза. Как может в смерти запечатлеться печаль? В уходящем человеке в такой момент может промелькнуть всякое: злость за собственную неспособность преодолеть смерть, ярость предсмертного боя, страх в малодушных и трусливых сердцем. Но печаль?!
Этот парень умер с отпечатком печали в глазах.
Василий Степанович стоял над ним, мысленно читая коротенькую молитву, может быть неправильную, может быть и не записанную в церковные книги, но зато искреннюю. Затем он наклонился, прошёлся ладонями по комбинезону, непривычного, незнакомого, и с искренним изумлением вытащил из внутреннего кармана чёрный увесистый пистолет. Непривычный, с некой то ли гравировкой, то ли непонятным клеймом изготовителя на боку.
— Таких я ещё не встречал…
— Чего? — тут же высунулся откуда-то парень, один из пришедших вместе с ними, да вот беда — имени память старика не удержала. — Ого! Да ты не просто так с нами пошёл, а при оружии!
— Это не мой, — машинально ответил старик и перевёл взгляд на тело. Наклонился, более тщательно пробежался по карманам. — Вот этот молодчик носил.
Они вдвоём изучили содержимое карманов мертвеца, а добровольный помощник ощупал подкладку одежды. Василий Степанович внутренне посмеялся над этой киношной дотошностью, но возражать не стал. Затем перевернули тело и ощупали задние карманы. Ничего необычного. Лишь странная форма одежды, запасная обойма, да отсутствие разрешения на ношение оружия выбивалось из общей картины.
— Чувствуешь? — Старик ещё раз провёл рукой по ткани. — Мягкий, тканный вроде бы материал, и в то же время скользкий. На синтетику не похоже, и вообще, не помню я отчего-то такого. И знак, — он ковырнул ногтем сплетение линий на рукаве. — Охранник что ли? Но те пишут название своего ЧОПа…
— А вот это? — парень потрогал пришпиленную над нагрудным карманом короткую полоску светлой ткани. — Хотя, тут полоски какие-то…
— Штрих-код, — согласился старик. — Ты глянь-ка, и как это я его проглядел?
— Да ну… штрих-код на товарах в магазине, а не на груди вешается.
— То-то и оно, что на товарах в магазине. И вообще, сейчас все пользуются электронными ключами, картами доступа да биометрическими данными. К чему штрих-коды? Чудно…
— У вас всё в порядке? — в их закуток заглянул Мага, на миг его глаза задержались на лежащем на полу теле. — Ключи от машин нашли?
— Нет пока, — старик поднялся, как-то ловко и незаметно спрятав найденный пистолет. — Ищем. У тебя как?
— Тоже кисло, — дагестанец развёл руками, направился было дальше, но вдруг вернулся, всмотрелся в лица спутников, бросил ещё один взгляд на мертвеца у их ног. — Странные вы какие-то… У вас точно всё в порядке?
— Иди уже, — усмехнулся Василий Степанович. — Нормально всё. Считай, что взгрустнулось немного, вспомнили тут… ну да сам понимаешь.
— Это да, — посмурнел черноволосый, и не задавая новых вопросов прянул в лабиринт торговых рядов и полок.
Проследив за его уходом, старик вперился в лицо стоящего рядом безымянного спутника так тяжело и требовательно, что тот и без всяких слов поёжился.
— О находке никому, — тихо и очень внушительно потребовал старик. — Ты не видел. Понял?
— Понял всё, — закивал парень. — Сразу понял, видишь… видите, молчал же…
— Ну и отлично. Спасибо тебе. — Пригладив седые волосы, отчего-то показавшиеся сейчас париком, а не настоящей шевелюрой, мужчина направился вдоль ряда, махнув рукой. — Пошли, что ли? Время тут тратим зазря…
Короткий изумлённый вскрик, тут же оборвавшийся, не дал Василию Степановичу договорить. Поворачиваясь в сторону источника звука, старик уже был уверен, что оружие сейчас пригодится. Холодная рукоять пистолета. Выщелкнуть магазин, который возможно частично или полностью опустошён. Вставить новый. Боль в руке. Слава Богу, что в левой руке, правая не повреждена, она тверда и почти не дрожит. Спрятав оружие в карман — всегда есть шанс, хотя бы мизерный, на ошибку, он заспешил в сторону крика.
Максим приоткрыл входную дверь подъезда, выглянул на улицу. Потерять столько времени на убеждения соседки он никак не ожидал — битый час ушёл на то, чтобы донести до бабульки сложившуюся ситуацию! Да и сейчас, у него было стойкое впечатление, что старая женщина не приняла происходящее, а лишь пошла на поводу у молодёжи, придумавшей чудную и непонятную игру. Ну и пусть. Пусть считает, что это игра, пусть считает их психами, да пусть хоть в дурку или в полицию заявление напишет. Главное, чтобы это всё произошло после, когда они всё же найдут выход из этой ситуации.
Люба, продавщица, стоящая рядом, поторопила:
— Ну? Что там, долго будем выглядывать как носок из-под кровати?
Поморщившись от её сравнения, Максим недовольно попросил:
— Не спеши, не надо быть такой торопливой. Видишь, местность осматриваю.
— И что ты там увидел нового, чего раньше не видел?
— Распахнутую дверь подъезда.
— Чего?!
— Вон в том доме, напротив, все двери были закрыты, когда мы приехали сюда. Вообще, в всех подъездах были закрыты — я запомнил. А теперь она приоткрыта.
Люба озадаченно умолкла. Некоторое время она стояла неподвижно, но вскоре терпение кончилось.
— Какие дальнейшие планы? В смысле не прямо сейчас, а вот доберёмся до машины, сядем, поедем… и куда? Не передумал ещё из города свалить?
— Нет, конечно. С чего бы? — удивился он.
— Ну и ладно. Это я так, на всякий случай спросила.
Наконец решившись, Максим вышел из подъезда, ещё раз оглядел окрестности и махнув рукой, пошёл к своему железному коню. Сзади стучали женские каблучки. Прошли мимо урны, лежащей на боку, мимо машины с открытым багажником, мимо брошенной женской сумочки ярко-оранжевого цвета. Жиденькие декоративные кусты не могли послужить убежищем — слишком уж редкие, и всё же идущие люди подались правее, держась от них подальше. Почему-то он до последнего был уверен, что сесть спокойно в машину им не дадут. Обострившееся чутьё подсказывало, что за ними следят, вот прямо сейчас на них смотрят, и взгляд Максима метался из-стороны в сторону, выискивая эту невидимую, но такую ощутимую угрозу.
Потом Гранта приняла хозяина и пассажиров в своё нутро, захлопнулись двери, а вокруг по-прежнему было тихо и неподвижно. Обострившееся чутьё оказалось всего лишь развившейся паранойей. Выруливая со двора, Максим притормозил, глядя в зеркала заднего вида, сам не понимая, что надеется увидеть, но так ничего необычного и не заметил.
