Пси-ON. Книга III (СИ) - Нетт Евгений (книги бесплатно без TXT, FB2) 📗
Понимание того, что во мне не так уж и много «меня»… раздражало, пожалуй. Но вместе с тем я наконец увидел первопричину тех немногих странностей, которые моя рациональная часть видела в моём же поведении. Я просто считал, что должен повести себя так — и вёл согласно этим представлениям. Раздувал, — или наоборот подавлял, — чужие эмоции, проецируя их на себя ради создания подходящего эмоционального фона. И Голод, при таких исходных данных, это не что-то потустороннее и непонятное, а вполне себе объяснимая тоска разума по тому состоянию, в котором он пребывал до стазиса и неопределённую часть времени во время его. Намерение хотя бы попытаться стать тем Артуром Геслером, которым я был когда-то. Мозговой таракан таких размеров, что все остальные ментальные проблемы запертого-в-себе долгожителя забились в дальний угол и издохли в мучениях.
Нужно было ли с этим что-то делать? Теоретически — да. Но мог ли я сделать это «что-то»? И знал ли, что именно и зачем нужно делать? Да ещё и так, чтобы не навредить себе же? Потому что сумасшедший я этому миру точно не понравится: в океане не утопить, ядерной бомбой не взорвать, не застрелить… отравить — и то вряд ли получится, спасибо экспериментам на крысках. Да, процесс лечения себя любимого будет эстетически непривлекателен ввиду отсутствия у меня серьёзных навыков в манипуляциях с биокинезом, но он всё-таки возможен. Воздух… его придётся фильтровать, но плюс-минус одна задача для разогнанного разума — это сущие мелочи…
С такими невесёлыми мыслями я остановился над побережьем, подвесив перед собой пленника, которого очень сильно хотелось перемолоть в мелкодисперсную взвесь… но пока нельзя. Его жизнь оборвётся, это факт. Но — потом, только после того, как он закончит в пассивном режиме делиться со мной информацией, перебирая в своей голове чуть ли не всю жизнь пошагово, или я найду другого подходящего террориста. Или место нахождения этого террориста…
К моему вящему сожалению, просто вломиться в его разум и достать оттуда всё мне нужное я не мог: во-первых, пленник был псионом с определёнными навыками именно в телепатии, а во-вторых его разум сильно отличался от того, с чем я уже успел поработать. Иначе структурированный, держащийся на каких-то совершенно нелепых «столпах» и идеях, готовый рассыпаться от малейшего прикосновения…
Натуральный страшный сон телепата. Разум, к которому и не подступиться толком. Остаётся лишь аккуратно проецировать нужные эмоции и желания, считывая поверхностные мысли и подталкивая чужие размышления в нужное лично мне русло. Япония ведь страна хоть и маленькая, но это только в сравнении. На деле же тут очень много людей и пространств, так что без «наводок» от знающего человека чёрта с два я найду все ячейки террористов, подписавших себе смертный приговор. А для лучшей стимуляции мыслительного процесса можно спросить недруга напрямую, что я и собирался сделать.
— Сейчас мы недалеко от Саппоро, и я хочу, чтобы ты подробно рассказал, где находится ваше главное логово. — Я целенаправленно не стал называть храм храмом, не желая натолкнуть этого перепуганного слизняка на мысль о том, что я читаю его мысли. А то, чего доброго, возьмёт себя в руки, и я потеряю основную ниточку, ведущую к цели: голове дракона, без которой даже столь крупная и древняя организация просто не выживет.
— З-западнее Токио… — Японец дрожал, как осиновый лист, да и цветом кожи больше походил на несвежий труп, чем на человека. — Восточный склон горы Фудзи. Это у города…
— Я знаю, где находится ваша священная гора. Как думаешь, твой народ сильно расстроится, если она вдруг исчезнет? — Надо же, у него ещё есть силы смотреть на меня с такой лютой ненавистью… и страхом. — Кто, кроме вашего лидера, осуществляет управление организацией?
— Старейшины. Они никогда не собираются в одном месте, и ты… вы их так просто не найдёте. Я могу назвать адреса, но… — О, как прекрасно лицо врага, который вдруг почувствовал, как вокруг его горла сжимается телекинетическая хватка. Лишь миг — и его голова отделится от тела, а уж там я обеспечу ему непередаваемые ощущения на грани смерти. Да, работа с нервами — это непросто, но мне ведь не сращивать их нужно будет, а просто слегка побить током. Условно, конечно, а не буквально, ибо воздействие должно быть достаточно тонким, чтобы причинить боль, но не пережечь нервы… — … я ра-кха-кха… расскажу! Без услови…ий.
И бедняга запел соловьём, мыслями выдавая куда больше, чем словами. Но даже так я, по прошествии нескольких неприятных для Тоширо минут, получил достаточно информации, чтобы гарантированно выйти на кого-то не менее осведомлённого.
А раз так…
Его крики стали усладой для моих ушей, и даже заставили меня улыбнуться. Он действительно считал, что я не узнаю о его самодеятельности, когда он только о ней и думал? Одно только то, что я оставил его в живых, убив всех остальных, уже как бы намекало на имеющееся у меня знание относительно того, кого я беру в плен. Не просто самого сильного псиона, нет. Того, кто контролировал выполнение поставленного неким стариком, — лицо которого я всё-таки вычленил из агонизирующего разума Тоширо, — задание. Локального лидера террористов, готового принести невинных людей в жертву ради своих амбиций… и доступа к стабильному разлому, о котором я ещё поговорю с одним не в меру скрытным носителем императорской короны. Ведь если есть у Штатов, то должен быть и у нас, а это — принципиально иной уровень в попытках понять механику искажения пространства.
Но сейчас, проводив взглядом подхваченную ветром кроваво-костяную мелкодисперсную взвесь, я взял курс на главный храм культа, который не переживёт это… утро, если по местному времени.
Страна восходящего солнца, как-никак…
Глава 18
Финальные штрихи
Вопросы морали интересовали людей во все времена, будь то седая древность или современность, благодаря псионике ставшая в истории человечества новой, ни на что не похожей вехой. Кто имеет право отнимать жизнь? Должен ли отнявший жизнь умереть? Как поступать с теми, кто не вписывается в нормы сложившегося общества?
В подростковом возрасте я и сам много думал о таких вещах. Не потому, что был дофига умный или преисполнившийся в своём сознании, а совсем наоборот: мне недоставало жизненного опыта и осознания своего места в этой самой жизни. Последнего и сейчас, пожалуй, недостаёт, но у меня хотя бы есть цель, способная на какое-то время заменить собой смысл. И — да, это кардинально отличные друг от друга понятия, кто бы что ни говорил.
Смысл без цели существует с тем же успехом, с каким существует цель без смысла.
Уничтожение культа — это тоже своего рода цель. Но смысл… Меньше жестокости в мире от моих действий не станет, ибо выбранный мной метод просто замыкает порочный круг ненависти. Даже у культистов должны быть родители, дети, друзья и любимые, которые не обрадуются, узнав о бесславной гибели близких им людей. А уж сопоставить теракт на территории Российской Империи с последующей за этим скорой расправой и раскрытием культа Смерти, — а подчищать я за ними не собирался, — сможет и полный дурак. Я даже не уверен был в том, что на японских островах массовая резня, начало которой я положил три часа назад, не станет национальной трагедией. Ведь культ прорастил свои корни так глубоко, что я уже устал их выкорчёвывать. Не все, отнюдь не все люди, встающие на моём пути, напрямую относились к культу, но ни один из них не был готов отступить в сторону. А те, кто был готов, в мыслях клялись отомстить… и таких я не отпускал. Потому что если я могу выдержать многое, если не всё, то моя страна и близкие люди подобными возможностями не располагают.
Так что превентивное устранение угроз — самый что ни на есть разумный подход, предложенный моим отрезанным от чужих эмоций разумом.
Но даже у этого разума, рационального и холодного, было желание. Не то желание, что обусловлено эмоциями, а то, что проистекает из логичных, рациональных выводов. Из выгоды, если хотите. И для меня этим желанием стало убийство лидера культа Смерти, от которого я не отрывал своего взгляда ни на миг. Он бежал, менял укрытия и стремился раствориться среди себе подобных, но я неуклонно следовал за ним. Уничтожал храмы и убежища, убивал культистов — и всё это на глазах человека, вложившего в возвышение культа всю душу, если она у него вообще была. По крайней мере, боль, испытываемую псионом пятого ранга, я улавливал регулярно… и упивался ей, испытывая какое-то мрачное удовлетворение. Понимал, что так нельзя. Хотел остановиться, просто доделать работу и забыть об этом…
