Легенды Ереси - Зонис Юлия (читать книги полные .TXT) 📗
В руке Эреба внезапно возник кинжал с изогнутым клинком. Сор Талгрон закричал, но Лоргар надежно удерживал его за плечи, и капитан штурмовиков никак не мог помешать лезвию погрузиться в шею старика.
Все еще удерживая свою жертву одной рукой, Эреб выдернул нож, и из раны ударил алый фонтан. Горячая артериальная кровь залила освященные доспехи, окрашивая их в темно-красный цвет.
Омочив палец в кровавом гейзере, Эреб быстро начертал на лбу умирающего иерарха восьмиконечную звезду — символ, значения которого Сор Талгрон еще не знал. Затем первый капеллан отбросил труп в сторону, позволив скатиться по той же лестнице, по которой сам же только что помогал подниматься старику. Тело подскакивало и переворачивалось, ударяясь о ступени. Наконец, изломанной и безжизненной марионеткой с неестественно раскинутыми ногами и руками, оно остановилось, прокатившись лишь половину пути, и под ним начала расплываться лужа крови.
Не успели перепуганные жители Сорок Семь — Шестнадцать что-либо предпринять, как Первая рота открыла огонь. В грохоте выстрелов потонули вопли несчастных жертв. Терминаторы методично и хладнокровно расстреливали из болтеров и автопушек безоружных мужчин, женщин и детей. Тяжелые огнеметы поливали плотную толпу потоками жидкого пламени.
Израсходовав боеприпасы, терминаторы столь же спокойно перезаряжали оружие, вгоняя на место полные магазины, заменяя барабаны с крупнокалиберными патронами, заправляли в пулеметы свежие ленты и подключали новые прометиевые баки. И продолжали стрелять дальше.
— Скажи, Сор Талгрон, ты доверяешь мне? — спросил Лоргар, и его дыхание обожгло лицо капитана.
Шокированный и устрашенный происходящей на его глазах бойней, командир штурмовиков не нашелся с ответом.
— Ты веришь мне? — более жестко повторил Уризен, и в голосе его прозвучал такой переизбыток чувств, что ноги Сора Талгрона начали подкашиваться.
Наконец капитан Тридцать четвертой роты нашел в себе силы посмотреть в бесстрастное золотое лицо примарха, его повелителя и наставника. И осторожно кивнул.
— Тогда поверь, когда я скажу, что это было необходимо. — В интонациях Лоргара сквозил с трудом сдерживаемый праведный гнев. — Вот к чему нас привел Император в своей мудрости, — продолжал примарх. — Вот Еговоля. Вот Егомилость. И теперь кровь невинных на Егоруках.
Оглушительная пальба начала стихать. Кор Фаэрон отдал отрывистый приказ, и терминаторы Первой роты пошли по рядам, осматривая тела и добивая тех, кому каким-то чудом удалось уцелеть под шквальным огнем.
— Мне необходимо знать, кому я могу доверять, — произнес Лоргар, и в его словах звучало такое беспокойство, что капитан впервые в жизни испытал страх — подлинный страх, — которого не должен был знать воин Астартес. — Мне надо знать, кто из моих людей последует за мной туда, куда мне придется отправиться. Скажи, Несущий Слово, на тебя можно положиться?
— Конечно… — прошептал Сор Талгрон, голос его звучал сухо и хрипло.
— Последуешь ли за мной в адское пекло, если я попрошу об этом? — спросил Лоргар.
Сор Талгрон некоторое время не отвечал, но затем медленно кивнул.
Уризен внимательно рассматривал своего капитана, и душа того затрепетала под этим пронзительным взглядом. Сор Талгрон был практически уверен, что примарх намеревается убить его прямо здесь и сейчас.
— Прошу вас, повелитель, — прохрипел командир штурмовиков. — Я готов следовать за вами. Клянусь. Невзирая ни на что.
Неожиданно ярость исчезла из глаз Лоргара, растворившись, будто ее и не было. «И с чего я взял, что Уризен может желать моей смерти?» — подумал Сор Талгрон. Он даже чуть не рассмеялся вслух, настолько нелепой казалась сейчас эта мысль.
— Ты спрашивал, над каким трудом я работаю сейчас, — беспечным, обыденным голосом произнес примарх. — Пока что я называю его «Книгой Лоргара».
Повелитель Несущих Слово отпустил Сора Талгрона. Золотые губы изогнулись в улыбке, и капитан Тридцать четвертой роты почувствовал, что на сердце у него стало легче.
Лоргар же тихо засмеялся.
— Понимаю, звучит немного высокомерно, — сказал он. — И все же мне хотелось бы, чтобы ты прочел ее.
Затем примарх посмотрел капитану прямо в лицо, и глаза Миропомазанника сияли огнем.
— Скажи, Сор Талгрон, что помнишь ты о древних верованиях Колхиды?
Джеймс Сваллоу
ГОЛОС
В безмолвии остается место лишь правде.
Но как прийти к нему? Задача не из простых. Для начала придется спросить себя, где вы можете найти достаточно спокойное место? Где вас ожидает царство абсолютной, ничем не нарушаемой тишины?
Вопрос этот в первый же день задавался каждому из новобранцев, но мало кому из них доставало мудрости, чтобы высказать хотя бы более-менее близкую к верному ответу догадку.
Большинство оказавшихся на борту громадного, выкрашенного в эбонитовый цвет корабля устремляли свой взгляд к усеянной звездами темноте за порталами иллюминаторов. «Вон там, — говорили они. — Тишина пребывает в этой лишенной воздуха мгле». Ведь раз там нет атмосферы, необходимой для распространения звука, стало быть, там никогда не раздастся ни речь, ни песня, ни крик. Вакуум молчит, полагали они.
И их поправляли. Ведь даже там, где нет атмосферы, довольно шумно — там царство хаоса. Пускай неаугментированные люди не могли этого слышать, но там все гудело от космической радиации и скрежета «шестеренок» вращающейся и стареющей Галактики. Даже у самой темноты есть звук, просто у нас нет таких ушей, чтобы его услышать.
Так спросим же снова: где то самое тихое место?
— Здесь, — лишенным эмоций голосом едва слышно прошептала Лейлани Моллита. — Тишина здесь, внутри меня.
Женщина прижала руки к груди, и ее распрямленные ладони и перекрещенные большие пальцы сложились в великую аквилу. В глубине своего сознания, за закрытыми глазами и грохотом мчащейся по венам крови, послушница Сестер Безмолвия пыталась найти подлинную тишину.
Бледное симпатичное лицо Лейлани раздраженно скривилось. Ей опять не удалось. Эта мысль еще не успела оформиться, как женщина поняла, что возможность уже упущена. Волшебные объятия внутреннего спокойствия распались, едва слова сорвались с ее губ.
В гулкой тишине святилища ее шепот прозвучал подобно грохоту гигантской волны, разбившейся о берег, и Лейлани почувствовала, что щеки ее слегка покраснели. Злясь на саму себя, она открыла глаза и заморгала.
Наставница стояла чуть в стороне, наблюдая за своей ученицей с неизменным сосредоточенным выражением, которое, казалось, никогда не сходило с ее лица. Она чуть повела головой, и единственная прядь иссиня-черных волос на выбритой голове, собранная в тугой пучок, легла на плечо золотой боевой брони. Под гибкими доспехами ее ноги были дополнительно защищены высокими армированными красными сапогами, а руки — перчатками из прочной кожи. Рукава были собраны из стальных пластин, а кольчужные штаны сплетены из мелких колец, так что напоминали змеиную кожу. Поверх брони был надет табард, но оружие, шлем и роскошный, отороченный мехом боевой плащ отсутствовали.
Амендера Кендел из Штурмового Кинжала, Рыцарь Забвения и Сестра Безмолвия, стояла, не произнося ни звука. Во взгляде ее янтарных глаз читалась забота воспитателя о подающей надежды ученице.
Лейлани постаралась подавить свое изумление. Ей-то казалось, что в зале для медитаций Черного Корабля нет никого, кроме нее; она даже не подозревала о присутствии кого-то еще. Девушка понятия не имела, как долго Кендел уже стоит рядом, наблюдая за тем, как ее воспитанница ищет, но так и не находит своего внутреннего фокуса. В отличие от Рыцаря Забвения молодая сестра была облачена лишь в кольчужную рубашку и легкую накидку с капюшоном, какую носили все послушники, еще не успевшие дать присягу. Лейлани вскинула обнаженные руки и начала отчаянно жестикулировать, но наставница остановила ее, едва заметно покачав головой. Затем Кендел коснулась подбородка кончиками двух пальцев. «Словами», — говорил этот знак.
