Каузальный ангел - Райяниеми Ханну (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Вот оно что, думает Миели. Абсолютный Предатель тоже охотится за камнем Каминари. Но зачем ему нужна я?

Она поворачивается к Зинде. Ее глаза возбужденно сверкают, а из камня зоку просачиваются всплески непонятного энтузиазма.

— Я не понимаю. Мы же говорим о войне! Чему ты радуешься?

Зинда смеется.

— Ах, Миели, это же будет так интересно!

Миели прибывает на праздник воскрешения, когда вечеринка еще только начинается.

Транспортная сфера высаживает ее перед гротом из листьев, ведущим в глубину леса. Впереди мелькают разноцветные огоньки, слышатся крики и негромкая музыка. Камень вечеринки — похожий на голубое яйцо малиновки — поблескивает в ее сложной прическе и настойчиво подталкивает. Миели выпрямляет спину и крепче сжимает сумочку для камней зоку. Ходить с раскрытыми крыльями, да еще в пышном черном одеянии, на котором настояла Зинда, очень неудобно. Миели набирает полную грудь воздуха и шагает вперед. Ее окутывает теплый пьянящий аромат летней ночи.

Из транспортной сферы Миели прекрасно рассмотрела Круг вечеринки. Полоса превратилась в обширный лесопарк. На месте дома Зинды раскинулись рощи деревьев, луга и степные равнины. Неизменной осталась только река, и сейчас по ней скользят небольшие лодочки с разноцветными парусами. Зинда пригласила множество гостей; даже столб масс-потока изменил свою форму и теперь висит в небе серебряной радугой. По нему спускаются многочисленные сферы, а между ними мелькают китайские бумажные фонарики. От Полосы отвернули солнечные зеркала, и в небе, почти таком же бескрайнем, как и над кото, зажглись далекие звезды, диски Реи и других спутников.

Миели вздыхает. Под босыми ногами шуршат листья кипариса. Где-то впереди должна быть поляна, на которой проводится праздник, и голоса становятся громче. Предстоящие встречи с новыми зоку ее не радуют. Все это маски, под которыми скрывается нечто иное, которые меняются в каждом Круге или Царстве, и Миели уже не в состоянии за ними уследить.

— Ты обязательно должна прийти! — настаивала Зинда, изумляясь ее намеку на усталость и нежелание веселиться. — Это моя первая боевая миссия, и без тебя ничего не получилось бы! Мы должны это отпраздновать!

На самом деле Миели хочется уединиться в своем садике, пропеть молитвы и заняться медитацией, но в ее новом теле постоянно стоит гул голосов, и ей очень трудно сосредоточиться. После схватки на Гекторе ее почти всю переделали. Большая Игра предложила свою версию истинного облика — полностью искусственную оболочку из фоглетов и алмазов, но Миели отказалась, настояв на синтбиотической копии ее биологического тела с сохранением всех уцелевших компонентов. Конечно, это не первоначальный вариант, но у нее остались метамозг, тактические гоголы и боевые рефлексы, да еще добавились несколько усовершенствований из области ку-технологий зоку. Как оказалось, высокий уровень сцепленности с Большой Игрой обеспечивает немалые преимущества. Если Миели когда-нибудь снова придется столкнуться с Абсолютным Предателем, она будет к этому готова. Но чтобы привыкнуть к новшествам, требуется какое-то время. Ее гоголы непрерывно жалуются на несовпадение интерфейсов, болтовня на подсознательном уровне держит ее в постоянном напряжении, а в правой ноге, несмотря на все попытки улучшить состояние при помощи метамозга, еще чувствуется фантомная боль.

Но все это пустяки по сравнению с мыслями, бегущими по кругу, как лошадки сверкающей огнями карусели, которую она сверху мельком заметила на поляне. Вторжение. Пеллегрини. Камень Каминари. Сюдян. Эти мысли бесконечно сменяют друг друга.

Миели доходит до края поляны. Впереди видна карусель, вокруг нее собрались несколько гостей. С другой стороны установлены небольшие навесы и столики, и длинноногие золотистые роботы в смокингах подают напитки. Камень праздника все сильнее подталкивает ее вперед. С неба продолжают спускаться приглашенные, их истинные образы на ходу сменяются празднично одетыми базовыми фигурами. Зинда явно пытается ей угодить: правила Круга предписывают появляться исключительно в обличье людей. Миели невольно вздрагивает, когда прямоугольный, похожий на робота кайдзю из Большой Игры приземляется, а через мгновение распадается фоглетами, и на его месте остается небольшая группа в вечерних костюмах: две смеющихся девушки в одинаковых желтых платьях и похожий на эльфа мужчина в смокинге, отдаленно напоминающий сэра Мика.

Миели хмурится. Как они могут быть такими беспечными? Намечается вторжение, и оно произойдет самое большее через несколько дней — раз уж маскировка Соборности раскрыта, по всем законам тактики должен последовать немедленный удар. Флот и губернии, с их двигателями Хокинга, возможно, уже на пути сюда. Зоку не могут не понимать, что при колоссальных источниках энергии Внутренней Системы, контролируемых Соборностью, Супра остается в самом невыгодном положении. А Лакричные зоку болтают о грядущих сражениях, как будто речь идет о сложном уровне какой-то игры. Если Большая Игра и предпринимает что-то на этот счет, Миели не посвящена в эти планы: их камень молчит с самого возвращения из пояса Троянцев. А она не осмеливается задавать вопросы, несмотря на значительно возросшую степень сцепленности с секретной организацией.

Проблема еще и в том, что она не знает, какие задать вопросы.

Миели подходит к карусели и смотрит, как лошадки — в большинстве случаев без седоков — несутся по кругу. По другую сторону от карусели стоит еще одна группа гостей, и камень праздника настойчиво увлекает ее туда, но она пока не готова. С большим удовольствием Миели осталась бы в этом кругу света, музыки и движения: в маленькой сфере сияния карусели можно представить себе, что огромный город Супра вообще не существует.

Сюдян здесь понравилось бы. Они могли бы прийти сюда после бегства с Оорта. Но нет, она стремилась к настоящему бессмертию, такому, какое предлагает Соборность.

Эта мысль вцепляется в мозг острыми коготками. Холодок цепочки из камней на лодыжке усиливает фантомную боль в ноге. Я теряю ее. Постоянное присутствие Пеллегрини в мыслях служило напоминанием о ее миссии, холодным камнем, который в минуты сомнений можно было сжать в руке; косточкой персика во рту.

Пеллегрини. Впервые Миели встретила богиню — или Прайма — в ее храме на Венере, ревниво хранящем сингулярность, сотворенную из города Амтор, материи плато Лакшми и принесенных в жертву разумов. Крошечную плененную звезду, чей непостоянный горизонт до сих пор удерживает Сюдян и многих других. Что ты можешь мне предложить, девчонка? Она всегда была мстительной и вспыльчивой хозяйкой, холодной сукой, как называла ее «Перхонен». Ничуть не склонной к самопожертвованию, как говорила Миели сама богиня. Почему же она спасла меня? Гогол пеллегрини был одним из бесчисленных миллиардов, но Миели хорошо известно, что факт смерти от этого не становится менее реальным, а жертва — легче. Она помнит собственные копии, погибающие в сражении в пустыне дикого кода на Земле, помнит боль и внезапную пустоту, звенящую в ее метасущности.

Помни, сказала пеллегрини.

И она помнит. Так или иначе, Сюдян все еще заперта в черной дыре, и единственный шанс вытащить ее оттуда заключается в камне Каминари. Миели должна остаться в Большой Игре, выяснить, что им известно о камне, и придумать способ его добыть — и все это до того, как начнется вторжение Соборности. Миели снова жалеет, что вора нет рядом: он знал бы, что делать. Или «Перхонен». Миели так и не закончила песнь для своего корабля. И не хочет думать о «Перхонен», поскольку отлично знает, что бы от нее услышала.

Миели осталась в одиночестве, и больше нет времени думать о прошлом.

Она глубоко вздыхает и обходит карусель, погружаясь в море света и разговоров.

И как раз в этот момент ее атакуют зомби.

Четыре гниющих тела в смокингах и вечерних платьях, спотыкаясь и вытянув вперед руки, выходят ей навстречу из-за карусели. Миели узнает двух женщин в желтых платьях, которых видела раньше, вот только у одной из них сломана шея, так что голова повисла под невообразимым углом, и кожа у обеих приобрела землистый оттенок. В воздухе распространяется тошнотворный запах формалина и гнили.