Пилот (СИ) - Астахов Юрий (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
- Ну, не сердись девочка, не сердись. Просто не понимаю. И что ты в нем только нашла?
Не глянулся я ему, выходит. А взаимно! Да пошел ты, барбос пегий! Тоже мне эксперт-ценитель нашелся. Знаток меня, понимаешь! Я потихоньку стал закипать. Но крышечка еще не брякала. Поэтому вел себя пока скромно. Катя распахнула дверь и пригласила гостя:
- Проходи в дом, дядя Ставрос.
Дядя ждать себя не заставил, проплыл в помещение, как танкер в порт, только что гудком не погудел. Катя за ним, как яхта драгоценная. Потом, обогнав гостя, вперед выдвинулась. В гостиную повела. За ними я уже, вроде как буксир-толкач. А за мной халдеи его. Ребята с холодными глазами, чистыми руками и горячими сердцами. Все двое. Один у входа ошвартовался. Второй у двери в гостиную пост занял, мы же за стол сели.
- Кофе? Вино?
- Побалуй дядю Ставроса 'Ариусиосом', девочка. Я знаю, у тебя водится.
- Да, дядя Ставрос.
Катя аккуратно налила вино из древнего на вид, замшелого почти, глиняного кувшина в бокалы. Губа-то у "дяди" - не дура! Поднял он свой хрусталь:
- Твое здоровье девочка!
До моего здоровья ему, понятное дело - дела нету. Да и хрен с тобой. Ты за ружбайки заплати нормально, да и проваливай. Век бы с тобой знаком не был.
- Твое здоровье, дядя Ставрос! Твое здоровье, любимый! Катя кивнула мне и улыбнулась. Так улыбнулась, что вся злость моя испарилась тихо и осталась нирвана одна. Выпили мы по глотку. Они о знакомых поговорили недолго. Потом за главное тереть начали. Катя меня кивком попросила, я молчком ружья со стенки снял, на стол положил. Бобер их вертеть принялся, рассматривать, лупу из кармана вынул. Чуть не облизал ружбайки те. Стволы откинув, как путний поизучал. Чо там изучать-то? Сияют оне синим светом. Курками пощелкал. Губками почмокал. Кате резолюцию наложил:
- Я дам тебе за них по сто тысяч!
- Дядя Ставрос, на аукционе я объявлю стартовую цену в сто пятьдесят тысяч евро.
- Грабишь меня девочка. Зачем тебе аукцион? Скажи свою цену?
- Я уже сказала, дядя Ставрос. По сто пятьдесят. На аукционе заплатят дороже.
- Сбрось немного!
- Немного? Хорошо. Сто пятьдесят три тысячи. За каждое.
Голос у Кати почтительный донельзя. А вот выражение глаз дерзкое. Хулигански дерзкое. Повздыхал "дядя", вина попил. Опять губами почмокал.
- Хорошо! Пусть будет так, как ты хочешь. Сто пятьдесят, и это последнее слово.
- Да дядя. Конечно дядя. Я согласна дядя. Милый, принеси пожалуйста футляры.
- Вышел я в дверь, мимо стража неподкупного. Взял в комнате прислуги, где ружья чистил, протертые до блеска кожаные футляры, да и принес. Разобрал ружбайки, горизонталку в футляр на бархат алый уложил, вертикалку в другой футляр, на синий бархат. Щелкнул замками, на место свое сел.
Дядя старомодно чековую книжку вынул. Заполнил и расписался. Катя чек приняла с поклоном легким. "Дядя" щечку ей целовать нацелился. Подставила ему Катя щечку. Скромница и отличница просто. Ботаночка эдакая. Дядя опять присел. Вино допил. Катя мне подмигнула и я послушно на кухню сбегал и принес оттуда два здоровенных, литров на десять каждый, глиняных оплетенных жбана. Заранее приготовленных.
- Это тебе в подарок, дядя Ставрос.
- 'Ариусиос'?
- Твой любимый!
- Спасибо девочка.
Достал вдруг "дядя" снова чековую книжку из кармана и еще один чек выписал, на пять тысяч, да Кате подал. Кивнул ей на меня:
- Одень своего мальчика по-человечески.
А вот в этом месте крышечка у меня сходу и забрякала. Вынул я деликатно у Кати из пальчиков чек этот. Свернул фунтиком. Потом из шкатулочки табачной табаку трубочного добыл. Забил козью ножку и "Зиппо" щелкнул, огонек добывая, прикурил и вальяжно дымком пыхнул:
- Благодарю за заботу, уважаемый Ставрос, однако - не в коня корм. Я себе на покрышки вполне сам в состоянии заработать. Взглянул "дядя" на меня в упор, как прицелился:
- Отчего же не заработал?
- Отчего же не заработал, вполне заработал. Нелепое стечение обстоятельств. Я тут, извините, проездом, некоторым образом. Деловых визитов не планировал. Но мог бы встретить вас в костюме-тройке и кроссовках. Согласитесь, выглядел бы значительно забавнее.
Усмехнулся "дядя", двустволку свою отвел от моей переносицы, и Кате сказал:
- Теперь - понимаю.
Кате ручку на прощание поцеловал и откланялся. Стремянный его футлярчики с ружьями подхватил и в машину спешно унес, пока не отняли. Проводили мы гостя к автомобилю, Катя даже ручкой вслед помахала. Я с ней просто рядом постоял. Не махая. И так 'дядя' перетопчется. 'Дело сделано - сказал слепой!'.
Когда в дом мы с Катей вернулись, я с ней щекотливый разговор завел:
- Катя, радость моя, тут у меня деньги немножко заканчиваются. Поиздержался я. На проезд еще хватит, но в обрез. Однако у меня тут планчик прорезался, как дела материальные поправить. А средств на его осуществление, плана этого, увы, уже нету. Не займешь до получки сотни полторы тысяч, под разумный процент?
Тресь! В голове звон колокольный. Бим-бом! Что это было? Чем это она меня? Сквозь звон этот воспоминания всплывают, покачиваясь и колыхаясь. По поводу... А, точно - 'Собака на сене'! 'Своею ручкою, собственноручно!'. Да уж! Кирия Катерина дама, конечно, выдержанная весьма в проявлениях, однако же, и горяча. Южанка, что с нее возьмешь! И ведь не просто так приложила, а со знанием дела, по уху 'лодочкой'. Кто только научил, на мою голову?!
Когда резкость у меня в глазах снова заработала, обнаружил я что на попе сижу. На полу паркетном из черного мореного дуба. Ровно так сижу. Катя напротив меня на коленочках пристроилась, перепуганная такая, руки к груди прижала, лепечет что-то про то, что больше так не будет, и слезки на глазках поблескивают. А во мне ярость свирепая кипит. И, наверное, в глазах моих отражается. Заприметила Катя это дело и уже капитально перепугалась, до визгу. Особенно много визгу случилось, когда я на коленки к себе ее пристроил, вверх окрестностями спины повышенной упругости. И отшлепал окрестности эти ладошкой. За неимением вожжей. Отошел от канона, конечно:
- Ужо, я те задам! Я тебя отучу ручонки распускать! Я те покажу, рукоприкладствовать! Я тя угомоню, любовь моя горячая!
Заодно и сам остыну. Но совладал я с собой. Пожалел ее сразу, погладил, подул. Поцеловал конечно места, столь взволновавшие меня при первой нашей встрече. Расчувствовался, и только полетели ее кружевные запчасти в разные стороны, в состоянии непригодном для дальнейшей эксплуатации. На Теодоровых трофейных рогах поразвесились декоративно. Интерьер оживили необычайно.
Когда страсти улеглись, Кате по стенкам пришлось попутешествовать, собирая с рогов, клыков и прочих понтов свои 'обломки кораблекрушения'. Собирала она лоскуты малые и рдела-пунцовела задними щечками смущенно. А я за процессом сбора наблюдал внимательно и с немалым эстетическим наслаждением. Таких аттракционов раньше мне наблюдать не приходилось. Занятно!
- Поздравляю любимая с первым семейным скандалом!
- Виталос, ты не должен был так говорить! Ты очень меня обидел, предложив мне проценты. Тебе принадлежит все, что есть у меня, со мною вместе. Я завтра же перечислю эти деньги на твою карточку, и ты сможешь расходовать их, как сочтешь нужным. А что ты задумал?
- Да ничего такого. Там, куда мы едем, климат жаркий. Как в саванне африканской, мне сказали. А в таком климате бытовые кондиционеры наверняка пользуются повышенным спросом. Вот и хочу закупить партию в сотню-другую штук, а там распродать. Деньги туда везти смысла не вижу. Кому они там нужны. Фантики тутошние. Их там по весьма грабительскому курсу меняют. Если вообще меняют.
- А золото?
- А золото было бы неплохо. Да где его взять?
- В банке. Давай на всякий случай в банке на сто тысяч евро слитков выкупим?
- А на остальные закупим мобильные кондиционеры. Их монтировать не надо.
