Игра престолов. Битва королей - Мартин Джордж Р.Р. (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Когда он очнулся снова, было темно. Сначала он ничего не видел, но потом вокруг возникли смутные очертания кровати. Занавески были задернуты, но он различал резные столбики и бархатный балдахин над головой. Под собой он ощущал мягкую перину, под головой – подушку из гусиного пуха. «Моя кровать. Я лежу на своей кровати, в собственной спальне».
Ему было тепло здесь, под грудой мехов и одеял. Он потел. Это жар, с трудом сообразил он. Его одолевала слабость, а когда он попытался поднять руку, тело пронзила боль. Он отказался от дальнейших попыток. Голова казалась огромной, величиной с кровать, и такой тяжелой, что нипочем не поднимешь. Тела он почти совсем не чувствовал. «Как я сюда попал?» Битва вспоминалась ему обрывками и проблесками.
Бой у реки, рыцарь, протянувший ему перчатку, корабельный мост…
Сир Мендон! Он вспомнил мертвые пустые глаза, протянутую руку, зеленый огонь, отраженный в белом эмалевом панцире. Холодный страх накатил на Тириона, и он обмочился. Он закричал бы, будь у него рот. «Да нет же, это сон, – подумал он с рвущейся на части головой. – Помогите мне кто-нибудь. Джеймс, Шая, мама… Тиша…»
Никто не услышал его. Никто не пришел. Один в темноте, он снова провалился в пахнущий мочой сон. Ему снилось, что над ним стоит его сестра, а рядом их хмурый лорд-отец. Конечно же, это сон – ведь лорд Тайвин за тысячу лиг отсюда, он сражается с Роббом Старком на западе. Приходили к нему и другие. Варис вздохнул, глядя на него. Мизинец отпустил какую-то шуточку. «Зловредный ублюдок, предатель, – подумал Тирион. – Мы послали тебя в Горький Мост, а ты так и не вернулся». Иногда он слышал, как они разговаривают, но не понимал слов. Их голоса звучали в ушах, как осы сквозь толстый войлок.
Ему хотелось спросить их, выиграна ли битва. «Должно быть, да, иначе моя голова торчала бы где-нибудь на пике. Я жив – значит мы победили». Он не знал, что его радует больше: победа или то, что он сумел прийти к такому выводу. Разум возвращался к нему, хотя и медленно. Это хорошо. Разум – все, что у него есть.
Когда он очнулся в следующий раз, занавески были отдернуты и рядом стоял Подрик Пейн со свечой. Увидев, что Тирион открыл глаза, он убежал. «Нет, не уходи, помоги мне», – хотел крикнуть Тирион, но лишь глухо застонал. Конечно, если рта нет. Он поднял руку к лицу, перебарывая боль и скованность, и пальцы нащупали ткань на месте губ. Полотно. Нижняя часть его лица была туго забинтована – плотная маска с дырами для дыхания и кормления.
Под вскоре вернулся с незнакомым мейстером в мантии и с цепью на шее.
– Милорд, лежите смирно, – сказал тот. – Вы тяжело ранены и можете себе навредить. Вам хочется пить?
Тирион с трудом кивнул. Мейстер вставил в отверстие повязки медную воронку и стал что-то лить туда тонкой струйкой. Тирион слишком поздно смекнул, что эта жидкость – маковое молоко, и снова полетел в пучины сна.
Теперь ему приснилось, что он присутствует на пиру в честь победы в каком-то большом зале.
Он сидел на почетном высоком месте, и гости пили за его здоровье, восхваляя его доблесть. Мариллон, певец, путешествовавший с ним через Лунные горы, пел о славных подвигах Беса, и даже отец одобрительно улыбался. Когда песня закончилась, Джейме встал со своего места, велел Тириону встать на колени и коснулся своим золотым мечом сперва одного его плеча, потом другого, посвятив его в рыцари. Шая, бывшая тут же, взяла его за руку, смеясь, и назвала его своим гигантом Ланнистером.
Он проснулся в темноте, в холодной пустой комнате. Занавески снова задернули, и что-то было не на месте, только он не знал что. Откинув одеяло, он попытался сесть, но боль не позволила, и он сдался, дыша хрипло и неровно. Лицо было далеко не главным. Весь правый бок болел невыносимо, а грудь пронзало каждый раз, когда он поднимал руку. «Что со мной такое стряслось?» Битва теперь тоже представлялась ему полусном. Он не думал, что так тяжело ранен. Сир Мендон…
Воспоминание о нем пугало его, но Тирион заставил себя не отводить глаз. «Он хотел убить меня – ошибки нет. Это уж точно не сон. Он разрубил бы меня пополам, если бы не Под… А где Под, кстати?»
Скрипнув зубами, Тирион ухватил занавески и дернул. Они оторвались и упали – частично на пол, частично на него. Даже от этого небольшого усилия у него помутилось в глазах, и комната завертелась колесом – голые стены, темные тени, единственное узкое окно. Он увидел свой сундук, сваленную в кучу одежду, помятые доспехи – но это была не его спальня и даже не башня Десницы. Его куда-то перенесли. Повязка преобразила его гневный крик в глухой стон. «Меня положили здесь умирать», – подумал он, отказавшись от борьбы и снова закрыв глаза. В комнате было сыро и холодно, но он весь горел.
Ему приснился уютный маленький домик у предзакатного моря. Несмотря на кособокие, с трещинами, стены и земляной пол, там ему всегда было тепло, даже когда огонь в очаге гас. «Она дразнила меня тем, что я всегда забывал подкладывать дрова – привык, что этим занимаются слуги. «Теперь у тебя одна служанка – я, да и та ленивая. Что делают с ленивыми слугами в Бобровом Утесе, милорд?» А я отвечал: «Их целуют», и это всегда вызывало у нее смех. «Ну уж нет. Их бьют». А я настаивал: «Нет, их целуют – вот так. Сначала пальчики, один за другим, потом ручки, потом локотки. Потом ушки – ведь у слуг такие чудесные ушки. Перестань смеяться! Целуют щечки, и вздернутые носы, вот так, и бровки, и волосы, и губы, м-м…»
Они целовались часами и сутками валялись в постели, слушая прибой и лаская друг друга. Ее тело было для него чудом, и ей он как будто тоже нравился. Она пела ему: «Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее – как солнца свет». «Я люблю тебя, Тирион, – шептала она перед сном. – Люблю твои губы. Люблю твой голос и слова, которые ты мне говоришь, и твою нежность. Люблю твое лицо». «Лицо?!» «Да. Люблю твои руки и люблю, как ты меня трогаешь. Люблю твоего петушка и люблю, когда он во мне». «Он тебя тоже любит, госпожа моя». «Люблю говорить твое имя. Тирион Ланнистер. Оно подходит к моему. Не Ланнистер, а Тирион. Тирион и Тиша. Тиша и Тирион. Тирион. Милорд Тирион…»
Ложь. Ложь и притворство – все ради золота. «Шлюха Джейме, его подарок мне, моя лживая леди». Ее лицо расплылось за пеленой слез, но он еще слышал ее голос, зовущий его по имени:
– …милорд, вы меня слышите? Милорд Тирион! Милорд!
Сквозь дымку макового сна он увидел над собой чье-то розовое лицо. Он снова был в сырой комнате, на кровати с сорванными занавесками, и лицо было не ее – слишком круглое, с коричневой бородкой.
– Хотите пить, милорд? У меня есть для вас вкусное молочко. Нет, не боритесь, не надо, вам нужен покой… – В одной пухлой розовой руке он держал воронку, в другой флягу.
Когда он наклонился пониже, Тирион сгреб его за цепь и рванул. Мейстер выронил флягу, и маковое молоко разлилось по одеялу. Тирион закрутил цепь так, что она врезалась в толстую шею, и прохрипел:
– Нет. – Как ни слабо это прозвучало, мейстер, вероятно, все же услышал, потому что просипел в ответ:
– Отпустите, милорд… Я даю вам молоко, чтобы унять боль… Отпустите же…
Розовое лицо начало багроветь. Тирион отпустил цепь, и мейстер отшатнулся, глотая воздух. На горле у него остались глубокие впадины, и глаза побелели. Тирион поднял руку к лицу и сделал над маской несколько срывающих движений.
– Вы хотите снять повязку, не так ли? Но это крайне… крайне неразумно, милорд. Вы еще не оправились, и королева…
От упоминания о сестре Тирион зарычал. Так мейстер – ее ставленник? Тирион указал на него пальцем и сжал руку в кулак: снимай, мол, не то хуже будет.
Тот, к счастью, его понял.
– Хорошо, я это сделаю. Но лучше бы не надо, милорд. Ваши раны…
– Снимай! – На этот раз получилось громче.
Мейстер с поклоном вышел, но тут же вернулся, неся длинный нож с тонким пилообразным лезвием, таз с водой, кучу мягкой ветоши и несколько фляг. Тирион тем временем принял полусидячее положение, привалившись к подушке. Мейстер, наказав ему не шевелиться, поддел ножом нижний край повязки. «Стоит ему промахнуться немного, и Серсея освободится от меня». Тирион чувствовал, как лезвие пилит плотную ткань в нескольких дюймах над его горлом.
