Недоучка - Забусов Александр (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗

Проведя еще два дня в режиме пассивного наблюдения, отметив точный распорядок «работы» объекта, коллективно пришли к выводу: первоначальный план летит козе под хвост.

Ведь сначала работать предполагалось в помещениях дома, максимум в хозпостройках. Противников тридцать особей, а это, считай, по шесть тварей на нос. Мол, и не такое видели, чай не Падшие в таком количестве, справятся. Максимум, что придется совершить группе, так это средь ясного дня произвести одновременный взрыв и сложить несколько зданий, как карточный домик, а уж потом зажигательным веществом выкурить оставшуюся мерзость на поверхность и довершить дело честной, доброй сталью мечей, привычных в употреблении каждому Наделенному.

Ну да, ну да! А тут будьте любезны сюрпризец заполучить! Во-первых, количество, во-вторых, особи не в домах ночевать – тьфу т-ты! дневать – изволят. Эти сволочи располагаются ко сну в подвальных помещениях, оставляя в домах бодрствующую охрану, первоначально принятую за тех тридцать кровососов. На самом деле их с десяток наберется. Вот и выходит: губу раскатали, а губозакаточную машину в Москве забыли!

– И каковы глубина, площадь и количество подвальных помещений? – задал вопрос Форестер.

Обращался он в основном к Ларе. Та честно ответила:

– Не знаю. Усадьба под наблюдением, пройти внутрь – значит подвергнуться риску.

– Сам знаю. Только вот неясно, как провести зачистку гнезда в таких условиях?

– Думать нужно.

– Сколько?

Цахальский подал голос:

– Труба!

– Что труба? – не понял, чего тот хочет, Форестер.

– Для вампира огонь не менее опасен, чем сталь, отделяющая голову от шеи. Судя по маркировке надземной трубы, по газопроводу под давлением подается пропановая смесь. Пропан тяжелее воздуха и имеет особенность скапливаться во впадинах и низинах. Усадьба расположена в долине, а это низина. Подвальные помещения еще ниже. Заметьте, вампиры обонянием не обладают. Для них запахов не существует…

– Стоп! Если накопить определенное количество газа, а потом воспламенить…

– Да. От гнезда даже следа не должно остаться. Главное, самим не потравиться, противогазов-то нет.

– Ерунда! А ведь Леонид дело предлагает. За сколько он накопится?

– Труба рядом с забором, газ под давлением…

– Действуем!

Действовать начали, да вот только не быстрое это дело оказалось. Следующие четыре дня в светлое время суток пластались, прилагая титанические усилия и молясь лишь об одном – чтоб кровососы никуда не слиняли. А то ведь все труды насмарку.

«Только бы случайную искру не вызвать! – выбив последний болт из крепежного соединения на стыке секций, подумал Цахальский. – Есть!» Носом он почувствовал отвратный запах с шипением прорвавшегося газа. Но тяжелые отрезки труб стояли в прежнем положении. Позвал:

– Эккарт, помоги!

– Что надо?

– Упремся в эту железку и попробуем ею сдвинуть трубу.

– Давай!

Обошлось!

К концу недели газ, словно невидимый туман, сочащийся из рваной металлической раны, шуруя под давлением, растекся по всей низине, окутав собой усадьбу. Его сладковато-отвратный запах пропитал всю округу и ощутимо чувствовался даже на железнодорожной насыпи. Стоять и просто дышать там было невозможно. Проходящие поезда в этом месте не останавливались, а потому нарекания проезжавших на бумагу никто не положил и в соответствующие органы не направил.

Тянуть время дальше смысла не было. Лагерь собрали, следы пребывания подчистили. Километра на полтора отошли, прежде чем приторный запах газа отпустил, уступив место запаху лесной хвои. А вот голову так сразу не проветришь. Чувствовали на плечах чумные, опустошенные, наполненные болью коробки вместо голов. И это они, Наделенные. Обычный земной житель давно бы уже умер от такого количества газовой смеси, перекачанной легкими.

– Пора! – определил Форестер.

– Ну, Создатель нам всем в помощь! – пожелал Свен.

За это время Свен успел вжиться в образ размеренного сибиряка. Дослав патрон в патронник, он прилег на грунт, используя свой рюкзак как опору при стрельбе. Особо целиться было не нужно, но привычка – вторая натура. Он слышал шум ветерка, присутствие своих рядом, шурханье поезда вдалеке. На мгновенье замер.

– Стреляй! – прорвался в его сознание голос Лары.

Следом послышался спокойный голос Форестера:

– Ориентир – секционный выворот трубы.

Выжал спуск крючка… Выстрел.

Громкое эхо выстрела слилось, растворилось в, казалось бы, бесконечно громком хлопке, в одно мгновенье сожравшем и переварившем все посторонние звуки. Прокатившись по низине, этот звук вырвался на простор, заставил взмыть в небо пернатую живность. Тряхнуло не по-детски, показалось, что сама земля содрогнулась.

Команда не стала рассредоточиваться по разным местам и направлениям, как делала это раньше. С выбранного места объект был виден как на ладони; вот железку, ту да, действительно, почти не видно.

Гремучая смесь воспламенилась, выжигая на своем пути все, вплоть до воздуха. Всех пятерых, находившихся вдали от эпицентра взрыва, обдало волной, казалось, кипящего воздуха, заставив вжаться в землю, свернуться в эмбрион. Силища! Буйство необратимой химической реакции. Что там рядом с трубой происходить может? Огненный смерч? Похоже на то…

И нужно же было такому случиться, что как раз в момент подрыва газовой трубы в этом месте проходили два пассажирских поезда. Один шел по маршруту Новосибирск – Новороссийск, другой – по маршруту Анапа – Новосибирск. Запах газа почувствовался за два с половиной километра, так ведь он и в прошлую смену ощущался. Еще на подъезде дежурному перегона сообщил о нем, как и в прошлый раз, машинист «курортного» поезда. Это были его последние слова.

По расписанию составы должны были разминуться в другом месте, но поезд, следовавший в Новороссийск, опаздывал на семь минут. Машинисту пришлось остановиться на одной из станций, где проводники передали уже ожидающим их врачам женщину, у которой начались преждевременные роды. Оба поезда почти одновременно влетели в смертельное газовое облако, которое взорвалось.

Вверх на полтора-два километра поднялся столб огня. Зарево было видно за десятки километров. Взрывная волна повалила непроходимую тайгу вдоль железной дороги на расстоянии трех километров, испепелив усадьбу приезжих «москвичей». Даже столетние деревья горели, как большие спички.

Хоть и далеко находилось то место, где прятались охотники, да только жар дотянулся и до них, заставив тлеть одежду. Когда он чуть спал, Форестер отдал приказ:

– Уходим!

Не стоило сомневаться, что событие вызовет огромный резонанс и в прессе начнется обсуждение изношенности различного рода сетей, доставшихся обновленной стране от старых владельцев. Уже будучи в Москве, Лара отслеживала газетную перепалку по этой теме. Поднятая волна слухов и домыслов заставила чиновников шевелиться и послать на место катастрофы следственную бригаду Прокуратуры РФ и корреспондентов центрального телевидения.

Последние после облета места трагедии на вертолете выдали на телеэкраны убойный материал. Не скупились на жесткие интервью с очевидцами и картинки апокалипсиса местного значения. Судя по демонстрационным кадрам, вертолет, проследовав вдоль дистанции трубопровода, сделал круг облета над местом аварии. Полуденное солнце погожего летнего дня освещало неприглядную картину выжженной территории. Увиденное сверху создавало впечатление, что гигантская паяльная лампа выжгла землю до основания.

Сопровождавший москвичей следователь местной прокуратуры Иван Виленович Игошин, мужчина предпенсионного возраста, присутствовавший при спасении выживших пассажиров, сокрушаясь масштабами пожара, эмоционально вещал на камеру, стараясь перекричать шум двигателей летательного аппарата:

– Четыре дня назад здесь был огненный ад. Взрывом уничтожило тридцать восемь вагонов, два электровоза. Еще четырнадцать вагонов взрывная волна сбросила с путей под откос, завязав в узлы триста пятьдесят метров рельсов. Вон сами можете убедиться! Те, кому повезло выжить, рассказывают, что люди, выброшенные взрывом из поездов, метались вдоль железной дороги, словно живые факелы. Температура? – уточнил он вопрос, заданный журналистом. – Температура была адской! На погибших оплавились золотые украшения, а ведь температура плавления золота – выше тысячи градусов. Всех опознать не удалось: погибшие так обгорели, что невозможно определить, мужчина это или женщина.