Тень Ветра - Ахманов Михаил Сергеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Совет того стоил. Голубая машина крохотной жужжащей мошкой вилась перед каменным ликом с едва различимыми чертами – гигантским, морщинистым, темным, исполосованным шрамами осыпей, рубцами трещин, причудливыми провалами пещер. Это чело одряхлевшего титана венчал ледяной шлем о трех зубцах, похожий на выщербленную королевскую корону, украшенную хрустальными подвесками ледников. Два крайних спускались особенно низко, до широких плеч-перевалов, превращаясь там в бурные потоки; сверкающими пенными серпами они падали с отвесных склонов, вгрызались в каменные ребра, прыгали и грохотали среди скал, взметая в воздух мириады брызг, рождавших семицветную радугу. Гигант в льдистом шлеме с руками-водопадами как бы сидел, опираясь на пятки и выдвинув колени вперед, а образованный ими уступ шириной в четыре лиги высился над большим озером, куда стекали горные воды. Озеро показалось Дику безлюдным, на карнизе, на коленях великана, он увидел крохотные хижины, пылавшие перед ними костры, деревья, запутанный узор тропинок и ручьев, фигурки людей и животных – и все это было словно выткано на травянистом изумрудно-зеленом ковре.
Вертолет с тихим рокотом снижался. Мимо них проплыл прижатый к шее подбородок с веером трещин, расходившихся от него подобно бороде, затем потянулась необозримая выпуклая грудь в иссеченных каменных доспехах. Там, где кончались эти гранитные латы, шла неглубокая, но заметная впадина, похожая на втянутый живот и пестревшая в самом низу пятнами мхов и отверстиями пещер. Видимо, некоторые из них были обитаемы – Дик разглядел приставленные к ним лестницы и галереи на деревянных подпорках, что нависали друг над другом в три-четыре яруса.
Отец коснулся клавиш автопилота и, приостановив спуск, начал возиться в кресле, стягивая башмаки и комбинезон. Кресло было узким, и Филип Саймон, крупный мужчина, скорчился в нем, точно рыболовный крючок, застрявший в коряге. Наконец он разделался со всеми “молниями” и застежками, облегченно вздохнул и, подмигнув сыну, распорядился:
– Снимай рубаху и штаны. Там, внизу, тебе хватит плавок. А хочешь, бегай голышом!
Дик не заставил просить себя дважды. Он с восторгом глядел, как отец достает две кожаные ленточки, отливавшие сероватым жемчужным блеском. Одной из этих повязок Саймон-старший перетянул собственные золотистые волосы, другую пристроил на лоб Дику. Кожа была мягкой и оставляла ощущение гладкости и тепла.
– А перья, дад? Перья будут? Как у индейцев?
– Нет. Воины тай не носят перьев, а только цветные повязки, знак клана.
– И какой наш клан? – Пальцы Дика коснулись упругой ленточки.
– Теней Ветра, сынок. Это сильный и почитаемый клан, у него семнадцать мужских поселков, и в каждом живут две или три сотни молодых мужчин. Чочинга, мой друг и великий воин, тоже из этого клана.
Дик в восторге подпрыгнул на сиденье. Он – вождь? Грозный вождь, как Чингачгук Великий Змей? Как Текумсе и Оцеола?
– Нет, парень, Чочинга не вождь, хоть власти у него побольше, чем у иного вождя. Он – Наставник, Учитель боевых искусств, помнящий все обычаи и ритуалы – как говорить с врагом и с другом, как биться в поединке, как праздновать победу и оплакивать поражение… Это очень важно для тай. У них, видишь ли, нет богов, зато…
Но Дик перебил отца. Религия его не занимала, а вот к Наставнику Чочингё, учителю боевых искусств, он внезапно ощутил жгучий интерес.
– Он будет меня тренировать? Правда, дад? Ты его попросишь?
Филип Саймон взъерошил светлые волосы сына.
– Будет учить, если ты ему приглянешься. Если он решит, что из тебя получится толк. Если ты будешь с ним почтителен. И, конечно, если обучишься языку тайят. Как учиться, не зная языка?
Он ткнул клавишу на пульте, и вертолет, негромко урча, продолжил снижение.
– Твой друг Чочинга самый главный в Чимаре? – спросил Дик, кося глазом на приближавшиеся деревья, разбросанные меж ними строения и причудливую вязь соединявших их тропинок.
– Не самый главный, но, наверно, самый уважаемый среди мужчин. Чимара – женский поселок, и тут правят женщины. У каждой есть дом, свой очаг, сестра-икки, мужья и дети. И все им подчиняются – так, как ты… гм… подчинялся тете Флори. Но мальчики, когда вырастут, могут спуститься в лес и жить в мужском поселке. Не все, конечно, а те, кто пожелал стать воином какого-нибудь клана.
– Теней Ветра?
– Теней Ветра или Звенящих Вод, Извилистого Оврага или Горького Камня – в женском поселке это не важно. Я тебе говорил, что здесь, на склонах Тисуйю-Амат, никто не нарушает мира, не поднимает оружия. Сражаются там, в лесу! И только там имеет значение, из какого ты клана. Обычно юноша идет в тот клан, который избрали его деды и отцы или старшие братья…
– Отцы? – Дик недоуменно сморщился. Братьев, по его разумению, могло быть много, а уж дедов никак не меньше и не больше двух – но отец, само собой, один. Насколько он знал анатомию, больше просто не требовалось!
Филип Саймон усмехнулся:
– Понимаешь, сынок, тайят почти как люди и все же не совсем люди. Выглядят иначе и обычаи у них иные… К примеру, у каждого мальчишки обязательно есть брат-близнец, у каждой девочки – сестра, а еще два отца и две матери – родившая мать, сита, и вторая мать, теита. Что же касается отцов… хм-м… тут, видишь ли, дело такое…
"Пчелка” мягко приземлилась, смолк негромкий шелест винтов, и Саймон-старший прервал рассуждения на щекотливую тему. Дик, которого сжигало нетерпение, разблокировал дверцы со своей стороны, спрыгнул вниз и огляделся. Их бирюзовый аппарат стоял на лужайке, заросшей густой короткой травой, щекотавшей босые пятки. Прямо перед Диком, шагах в двадцати, вздымался к небу отвесный горный склон с зиявшей в нем пещерой; вход в нее обрамляли отесанные столбы, меж коих свисала широкая плетеная циновка; Значит, пещера служила жилищем, решил Дик, рассматривая украшавшие завесу узоры в виде переплетенных змей.
Справа, промеж двух огромных деревьев с листьями как растопыренная пятерня, виднелся фасад просторной хижины, поднятой на сваях. Вдоль нее тянулась веранда, на которую вела лестница, а сверху нависала кровля, поддерживаемая резными деревянными подпорками. На одной из них, выдававшейся над крышей метра на полтора, полоскался флаг ООН – голубое поде с десятью золотистыми кольцами и шестнадцатью звездами, символом Большой Десятки и Независимых Миров. Заметив этот флаг, а также алюминиевые стол и кресла в одном конце веранды и груду ящиков – в другом, Дик сообразил, что эта хижина будет его новым жилищем – на год, на два или на все пять, пока отец не разберется со всеми секретами аборигенов.
По левую сторону поляны, за редкой порослью желтоватых коленчатых стволов, похожих на земной бамбук, виднелись кровли других хижин, не таких больших, как отцова, но тоже весьма просторных – не меньше, чем коттедж на днепровском берегу, где тосковала сейчас в одиночестве тетушка Флори. Кое-где над крышами вился дымок, и нос Дика улавливал незнакомые, но вкусные запахи – там что-то жарилось, варилось и пеклось, и это “что-то” походило на пирожки с мясом и на медовые коврижки. Решив, что с голоду здесь не помрешь, Дик покосился на отца, ожидая, когда тот скомандует разгружать машину.
Но Саймон-старший не торопился. Он стоял неподвижно, руки его были согнуты и чуть разведены, голова откинута назад, а широкие крепкие плечи и спина будто оделись золотой паутиной солнечных лучей. Небесный Свет, как называли туземцы свое светило, клонился к закату и блестящим медным щитом висел над лесами и прозрачной озерной гладью, что оставалась где-то внизу, у ног гранитного воина в льдистом шлеме, с могучими руками-потоками. Вокруг царила тишина – только какие-то птицы или зверьки попискивали в листве послышался отдаленный мерный гул падающей воды.
Внезапно полог, скрывавший вход в пещеру, отодвинулся, и в глубине, озаренной неярким светом, возникла высокая темная фигура. Человек, стоявший на пороге, был огромен и похож на многорукого индийского демона или на древнего титана, одного из отпрысков Земли и Небес, которых эллинские боги низвергли в Тартар. Так, по крайней мере, говорилось в прочитанных Диком книжках, но в них речь шла о земных титанах. В Тайяхате же были свои сказки, и этот великан – нагой, если не считать обвившего бедра изумрудного змея, – скорей отправил бы в Тартар Юпитера со всем его божественным потомством.
