Дикий Порт - Серегин Олег (книга бесплатный формат TXT) 📗
– Вроде, да.
– Эти драные разъемы как на две недели делают, суки, – во всеуслышание объявил Джек, что-то с хрустом дергая, – Топчи их конем… черт.
Он вылез из щели, сел на корточки и отряхнул руки.
Айфиджениа смотрела с укоризной, склонив набок птичью маленькую головку. Слишком большие глаза для такого узкого, кукольного лица. Слишком черные. Очень длинные брови. Тощая. Безгрудая. Некрасивая женщина.
– Извини, – спохватился Лэнгсон. – Забылся.
Та вздохнула.
– Спасибо, Джек. У меня все работает.
– Это у меня все работает, – ухмыльнулся Лэнгсон с долей облегчения. – Как увидит, так от страха сразу заработает.
Медичка засмеялась.
– А с тобой чего случилось? – спросил Джек грубовато, радуясь, что нашел предмет для разговора и можно забыть про оплошку.
Она удивленно моргнула.
– Ничего. А что?
– С глазами у тебя что?
– Сосуд лопнул.
Лэнгсон так выразительно скосился на неподвижное тело у стены, что Айфиджениа отрицательно замотала головой. Почти испуганно.
– Ну ладно, – мрачно сказал Джек. – Привет, в общем.
Некрасивая. Словно девочка-подросток, которая начала увядать, не успев вырасти. Не то что Венди, рыжая-как-с-обложки, с ногами, с губами, нахальная стерва…
– Ладно, – сказала медичка. – Ты-то как? Мазь есть еще?
– Кончилась.
– Давай я сама сделаю, – предложила она.
Лэнгсон без лишних слов стащил рубашку и плюхнулся спиной прямо на целлофан.
– Я бы простыню постелила, – упрекнула Айфиджениа.
– Плевать, – буркнул Джек.
На груди и животе раны были длиннее и глубже. И казались свежее. Тяжело заживали.
Так и виделось: он сумел уклонился от удара в лицо, выгнулся назад, и когти соскользнули, разрывая кожу, – а рассчитывал бивший снять все мягкие ткани и выдрать глаза. Но второй удар, сильней и точнее, пришелся по напряженным мышцам торса.
Почему Лэнгсон оказался без защитного костюма, он не рассказывал. Зато рассказывал, почему его съездили когтями. Один из ритуальных ножей рритского воина в это время торчал в стене за джековой спиной, а второй – в джековом же бедре.
Второму ножу, аккуратно обточив рассчитанную на когтеносные пальцы рукоятку, Джек определил быть при себе вместо мачете.
Айфиджениа склонилась над широкой грудью. Природа скроила Джека не очень-то ладно, зато сшила накрепко, и грубой физической силы ему было не занимать… От Лэнгсона пахло. Он вымылся, прежде чем идти сюда, сероватые блондинистые волосы не успели высохнуть после душа, и подворотничок на отброшенной куртке блистал снежно, но от кожи пахло солдатом. Это держится долго. Можно отмываться часами, можно одеть штатское и сбрызнуться парфюмом, и все равно даже за неделю жизни в собственном доме рядом с чистоплотной женщиной запах не выветрится.
Джек расслабился. У Айфиджении были легкие руки, дергающую боль сменял медицинский колкий холодок, а от самой медички шло тепло. Лакки чувствовал себя ручным волком, которому чешут брюхо, а он валяется лапами кверху и разве что не поскуливает от кайфа. Это было здорово – и кайф, и волчье самосознание тоже.
– А я слышала, – между делом проговорила Айфиджениа, колдуя над ним, – что в таких случаях клыки выдирают и на шее носят…
– Это от слабости, – совершенно другим голосом ответил Джек. Отрешенные глаза ясно поблескивали. – Они так боятся ррит, что прячутся от этого страха в презрение. Вроде как это не они на нас охотятся, это мы на них охотимся. А я не боюсь. Я – равный.
Медичка ловко и бесцеремонно расстегнула на нем штаны и стянула ниже. Шрамы доходили до паха, и там-то выглядели хуже всего.
– Ёпть, женщина, предупреждать надо! – неожиданно сконфузился Лэнгсон.
– А ты неужто стеснительный?
– Я подтаял, – обиделся Джек. – И у меня интеллектуальная фаза.
– Я заметила, – сообщила Айфиджениа, – мне нравится.
Лэнгсон вздохнул.
– Всем нравится яйцеголовый, никто не ценит Лакки… – пробормотал он, застегиваясь и поднимаясь с койки. Сморщился, когда целлофан отлипал со спины. – А ведь если б не Лакки, всем яйцеголовым давно настал бы пинцет…
– Ты только личностью не расщепляйся. Этого не хватало.
– Не буду. Раз не велишь.
Женщина улыбнулась, принимая шутку.
Джек посидел напротив, глядя в пол, и вдруг сполз с койки, устроившись у медичкиных ног.
– Айфиджениа, – задумчиво проговорил он. – Дочь Агамемнона и Клитемнестры, принесенная в жертву Артемиде для того, чтобы поход греков на Трою осенила удача.
Она тихо засмеялась.
– Джек, зачем ты помнишь столько ненужных вещей?
– Не знаю, – Счастливчик пожал плечами. – Я не нарочно. Мозги так устроены.
– Это просто мода, – с сожалением объяснила медичка. – Мода на имена. Она проходит волнами. То девочек зовут Мэри и Сюзи, то Глэдис и Дейдра, а то вдруг Эланор и Арвен. Вот только мода на одежду меняется каждый сезон, а людям с именами жить всю жизнь.
Лэнгсон скривился.
– Мне еще повезло, – весело сказала Айфиджениа. – У меня родители греки. И греческое имя. Если б меня звали, скажем, Алатириэль – не знаю, как бы я жила. Я же просила, не надо меня называть полным именем. Я Ифе. Или майор Никас, если уж хочешь официально.
– Не хочу официально, – откровенно сообщил Джек.
Ифе смотрела на него сверху вниз. Так хорошо, по-доброму, что хотелось положить ей голову на колени, и чтобы гладила. «Эх ты, Птица», – думал Джек. Он хотел знать, отчего у нее покраснели глаза. Плакала? Мучилась над полутрупом в углу, пробуя гитару? Лэнгсона злило, что Птица тратит себя по мелочи. Лучше бы мелкий эвакуант сдох. Лакки в свое время был в его положении и на самом деле желал парню добра.
Во вселенной ррит не существовало мирного населения, нонкомбатантов, дипломатической неприкосновенности, Красного Креста, перемирий, пленных, оставшихся живыми после допроса, обмена ими, завершения войны чем-то помимо тотального физического уничтожения противника. Многого другого тоже. К примеру, категории «женщины, дети и старики» в человеческом понимании. Ррит не знали дряхлости, не щадили собственный молодняк, а самки их были крупнее и сильнее самцов. Иное устройство чужой расы их смешило. Казалось глупым и неудобным. И не становилось поводом для послаблений.
