И вспыхнет пламя - Коллинз Сьюзен (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Мои советники опасались, что вы создадите массу проблем... Вы ведь не собираетесь создавать проблемы, верно?
– Верно, – киваю я.
– Я им так и сказал. Сказал, что любая девушка, сохранившая свою жизнь столь высокой ценой, не станет обеими руками отталкивать этот дар. Тем более если у нее есть семья. Мама, сестра и... кузены.
По тому, как он протянул последнее слово, я понимаю: президенту отлично известно о том, что мы с Гейлом – вовсе не веточки одного родословного древа.
Стало быть, карты брошены. Может, оно и к лучшему. Не люблю непонятных угроз. Всегда легче, если знаешь расклад.
– Давайте присядем. – Сноу занимает место за столом из полированного дерева, за которым Прим делает уроки, а мама подсчитывает семейный бюджет.
Он не имеет на это никакого права, равно как и вообще находиться здесь. Впрочем, у кого же тогда все права? Я опускаюсь напротив, на стул с резной прямой спинкой. Его явно делали для человека повыше: ноги едва достают до пола.
– У меня неприятности, мисс Эвердин, – говорит президент. – И начались они в ту самую минуту, когда вы воспользовались на арене своими ядовитыми ягодами.
Я это сделала, желая проверить, что решат распорядители Игр – остаться без победителя, если мы оба покончим самоубийством, или позволить нам сохранить наши жизни.
– Будь у Сенеки Крейна хоть немного мозгов, он бы раздавил вас на месте, словно букашек, К несчастью, наш главный распорядитель оказался сентиментальным глупцом. И вот, пожалуйста. Попробуйте догадаться, где он сейчас?
Я молча киваю: судя по тону высказывания, Сенеку казнили. Теперь, когда нас разделяет только стол, запах крови и роз обостряется. Роза – у президента на лацкане, это понятно, причем аромат генетически был усилен, в жизни цветы так не пахнут. А что касается крови... Даже не знаю.
– После этого мне оставалось одно: позволить вам разыграть вашу маленькую комедию. Нет, вы были просто прелестны: эдакая наивная влюбленная школьница. Обитателей Капитолия ваша игра убедила. А вот в дистриктах, к сожалению, на обман купились не все.
Видимо, на моем лице мелькает легчайшая тень удивления.
– Разумеется, вы об этом не подозревали. Где уж вам знать о настроениях в остальных дистриктах! Между тем некоторые восприняли ваш незатейливый фокус как знак открытого неповиновения, а вовсе не безоглядной любви. Ну, а если девчонке из Дистрикта номер двенадцать позволено бросить вызов Капитолию и уйти безнаказанной, что помешает им поступать точно так же? Что помешает, к примеру, устроить мятеж?
Смысл последнего предложения доходит не сразу. А потом обрушивается на меня всей своей тяжестью.
– Неужели начались мятежи?
Трудно сказать, страшит меня эта мысль или, наоборот, воодушевляет.
– Пока нет. Но это лишь вопрос времени – разве что радикально изменится ситуация... А мятежи, как известно, ведут к революциям. – Президент потирает место над левой бровью, которое (мне ли не знать) потирают, когда болит голова. – Вы имеете хотя бы отдаленное представление, что это значит? Сколько людей погибнет? В каких условиях окажутся уцелевшие?
Может, Капитолий и не подарок, но стоит ему хоть на день ослабить хватку – поверьте на слово, – вся система рухнет.
Меня поражает прямота и даже искренность его речи. Можно подумать, Сноу на самом деле превыше всего ценит благополучие жителей Панема, а ведь это полная чушь.
Не знаю, откуда берется смелость, но я говорю:
– Какая хрупкая система: рушится из-за горсти ягод.
Собеседник долго молчит и пристально разглядывает меня.
– Да, хрупкая, только не в том смысле, что вы подумали.
Раздается стук в дверь, и в кабинет просовывает голову капитолиец.
– Ее мать спрашивает: вы чай пить будете?
– Буду. С удовольствием, – говорит Сноу.
Дверь открывается шире; на пороге стоит моя мама с подносом.
– Сюда, пожалуйста. – Положив книгу на угол, он похлопывает ладонью посередине стола.
Мама опускает поднос. На нем фарфоровый чайник и чашки (сервиз из ее приданого), сливки и, сахар, тарелка с печеньем. Печенье украшено цветочками из глазури нежных оттенков – разумеется, это работа Пита.
– Как любезно. Забавно, знаете ли: многим людям и в голову не приходит, что президентам тоже хочется есть.
Надо же, само добродушие. По крайней мере, мама слегка успокаивается.
– Может, еще что-нибудь? – спрашивает она. – Если вы голодны, я бы приготовила...
– Нет, этого более чем достаточно. Благодарю.
Ясно: он ее выпроваживает. Мама бросает на меня быстрый взгляд и уходит. Президент наливает нам чаю, кладет себе сахар, сливки и долго-долго мешает ложечкой. Похоже, он все сказал и теперь ожидает ответа.
– У меня и в мыслях не было подстрекать людей к мятежам, – говорю я.
– Верю. Но это неважно. Ваш стилист оказался пророком, выбирая наряды. Вы, «Огненная Китнисс», бросили искру, способную (если вовремя не принять меры) разгореться в адское пламя, которое уничтожит Панем.
– Почему бы вам не убить меня прямо сейчас? – выпаливаю я.
– Прилюдно? – осведомляется Сноу. – Это лишь подольет масла в огонь.
– Тогда подстройте несчастный случай.
– Кто купится на такую дешевку? – возражает он. – Вы бы сами купились?
– Тогда скажите, что нужно сделать, и я это сделаю.
– Если бы все было так просто...– Президент берет печенье и разглядывает глазурные цветочки. – Мило. Ваша мать приготовила?
– Пит.
Впервые не выдержав, я отвожу глаза и делаю вид, что захотела чая, но тут же ставлю чашку обратно, услышав предательский звон о блюдце. Приходится, чтобы скрыть смущение, тоже взять выпечку.
– Пит... Ну и как он, ваша любовь до гроба?
– Хорошо, – отвечаю я.
– Скажите, когда он по-настоящему понял, насколько вам безразличен? – Сноу окунает печенье в чай.
– Пит мне не безразличен, – говорю я.
– Но, кажется, не до такой степени, чтобы в это поверил весь Панем.
– Кто это сказал?
– Я сказал. И если бы я один, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Как поживает очаровательный кузен?
– Не знаю...я не...
В горле застревает комок. Как отвратительно обсуждать с президентом личные чувства, тем более к людям, которые мне дороже всего.
– Продолжайте, мисс Эвердин. Уж его-то прикончить легче всего, если мы не придем к соглашению,– произносит Сноу.– Вы оказываете молодому человеку плохую услугу, бегая с ним по лесу каждое воскресенье.
Если ему и это известно, то что еще? И вообще, откуда он знает? Многие могли рассказать, кик мы с Гейлом охотимся. Каждое воскресенье приходим обратно с тяжелыми сумками для трофеев. И так уже много лет. Вопрос в том, что, по его предположениям, происходит в лесах вокруг нашего дистрикта? Не думаю, что за нами кто-то следил. Или все-таки?.. Нет, исключено. А камеры? Эта мысль почему-то впервые приходит мне в голову. До сих пор лес был тайным убежищем, недоступным для капитолийцев, местом, где мы могли быть самими собой, говорить, что хотим... Я имею в виду, до Голодных игр. Если слежка тянется с тех самых пор, то что эти люди успели увидеть? Двух охотников, ведущих опасные разговоры о Капитолии – да, пожалуй. Но не любовников, как намекает Сноу. Тут мы чисты. Разве только... разве что...
Это случилось лишь однажды. Быстро, внезапно, как гром среди ясного неба, – и все же случилось.
Вернувшись с Голодных игр, я несколько недель не могла увидеться с Гейлом наедине. Сначала мешали разные обязательные для посещения торжества. Банкет победителей, куда приглашали только высокопоставленных чиновников. Праздник для целого дистрикта, с бесплатной едой и развлечениями – все за счет Капитолия. День пакетов – первый из двенадцати, когда обитателям дистрикта раздают пайки. Вот это мне по душе: наблюдать, как вокруг веселятся вечно голодные дети Шлака, прижимая к себе пакетики с яблочным соком, мясные консервы и даже сласти. Знать, что дома их ожидают мешки зерна и бутыли с маслом. И что теперь целый год, раз в месяц, все будут получать угощение. В такие минуты я даже рада быть победительницей в Голодных играх.
