Подрывник - Корчевский Юрий Григорьевич (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Извини, что рядом улеглась — так захотелось к сильному мужскому плечу прижаться. Устала я одна. Всё самой приходится. Ты надолго?
— Я же говорил — до весны.
— Оставался бы ты навсегда.
— Ты же комсомолкой была, и должна понимать — врага с земли нашей гнать надо, разбить наголову. Тогда и вернуться можно.
— Когда это будет? — с тоской в голосе сказала Олеся. — Я к тому времени старая уже буду.
— Так и я не молодею.
— Ты… — Олеся помолчала, подбирая слова, — … надёжный, вот.
— Закончить войну надо, Олеся. Добьём немца — вернусь за тобой, в Богдановку эту, Богом забытую, заберу тебя в Москву. Эх, заживём!
— Расскажи, какая она, Москва?
— Большой город, суетный. У вас в деревне все друг друга знают, здороваются. А у нас в подъезде — и то не всех знаешь.
— Ты где до войны работал?
— В метро, машинистом.
— Покажешь мне метро? Говорят, там так красиво!
— Красиво. И покажу, и прокачу.
— А живёшь где?
— Квартирка у меня там. Небольшая, однокомнатная, но своя.
— Мало одной комнаты.
— Мне хватает. Зато с удобствами: ванная, туалет, кухня. Открыл кран — горячая вода, мойся сколько влезет. Не то что у тебя: пока баню натопишь, сам вспотеешь.
— Слышала я об удобствах городских. Думала — не у всех они. А ты — машинист в метро, а удобства есть.
— Эх, Олеся! Много чего ты не видела. Кино, телевизор, книги — красота. — И запнулся. Про телевизор говорить не стоило. Но Олеся на его ошибку не обратила внимания.
— А кем ты меня в Москву возьмёшь? — неожиданно спросила она.
— Женой, конечно! — удивился Саша.
— Правда? Я тебе нравлюсь?
— Правда, как перед Богом! Ты девочка чистая, в городе таких поискать ещё надо.
Олеся замолчала. Каждый думал о своём. Саше было немного стыдно перед девушкой. Она и в самом деле ему нравилась. Но жизнь у него непредсказуемая, рискованная. Любой удачный выстрел паршивого немца — и маленькая пулька оборвёт её. И времени у него — только до весны. А там снова будет вредить немцам, уничтожая их и технику. Потому что-то обещать девочке и давать ей клятвы он не стал. Останется жив — вернётся, нет — поплачет она, потоскует, и, в конце концов обидится, решит, что забыл, другую кралю нашёл.
Меж тем Олеся стянула с себя ночную рубашку, в которой была после бани, прижалась к Александру жарким телом и обняла. Ну не чугунный же он, взыграло мужское начало! Стал ласкать — сначала медленно, затем темпераментнее, потом и вовсе неистово. Олеся под его руками и языком лишь постанывала.
Всё случается по воле Божьей, и ни один волос с головы человеческой не упадёт без его соизволения. Вот и между молодыми людьми произошло всё то, что могло произойти между мужчиной и женщиной.
Олеся была совершенно неопытна, но отдавалась со всем жаром молодости и нерастраченной любви.
С тех пор они стали жить как муж и жена, спали в одной постели.
Недели через две Олеся вошла во вкус и сама уже проявляла инициативу.
Саша за это время отъелся, отогрелся, отмяк душой. Однако деятельная его натура требовала действий. Снег пока не выпал, хотя было холодно. Не найти ли ему Мыколу или его брата, Михася? Адреса только он не знал. Встретились-то они случайно, у станции ловча, а дальше — в условленных местах. И зацепок никаких — кроме той, что Михась работает в паровозном депо кочегаром на паровозе. А где само депо? Впрочем, Мыкола жил недалеко от станции. Можно обойти деревни близ железной дороги, порасспрашивать подростков. Только они могут не сказать — вдруг он полицай? На нём ведь не написано.
И чем дольше он отдыхал и бездельничал, тем сильнее было желание найти парней. Ему подумалось, что такие активные ребята обязательно найдут контакт с партизанами. А через них — и он. Глядишь, снова у дел окажется.
Следующим утром после завтрака Саша сказал Олесе, что уходит до вечера.
— Ты же обещал до весны в избе сидеть? — вскинулась Олеся.
— Я же не инвалид. Пока снега нет, пройдусь до станции, может — старых знакомцев встречу.
— Опять взрывать что-нибудь собрался? А потом раненым придёшь?
— Типун тебе на язык!
— Саша, не ходи, Христом-Богом прошу!
— О как заговорила! А вроде бы комсомолка, в Бога не веришь, — отшутился Саша. — Обещаю вести себя мирно и вернуться вечером.
Олеся губки надула, обиделась. Нет, за её юбку он держаться не будет, у него своя голова.
Саша вышел на знакомую дорогу и направился к станции. На саму станцию не выходил — там немцы, полицаи, пошёл вдоль путей вправо. Вроде как Мыкола в ту сторону за гранатами уходил.
У первой же деревни Саша от путей свернул.
Он поговорил с мальчишками — есть ли в их деревне Мыкола, у которого старший брат на железной дороге работает.
— А зачем вам, дяденька?
— Знакомый, увидеться хочу.
Мальчишки переглянулись. Глазёнки хитрые. Видно, что Мыколу знают, но из мальчишеской солидарности выдавать его не хотят.
— Ладно, пацаны. Сделаем так. Вы поговорите с ним, скажите — я через час ждать его буду у дерева, где мы с ним познакомились. Он поймёт.
Саша пошёл к станции и уселся в кустах.
Уже через полчаса к дереву подошёл Мыкола. Саша его сразу узнал, хоть на голове паренька и была кепка с большим козырьком, закрывавшим половину лица, и кожушок потёртый надет. Великоват кожушок, явно с плеча старшего брата или отца.
Паренёк покрутил головой и встал у дерева.
— Мыкола! — окликнул его Саша. — Иди сюда.
Парень осторожно раздвинул кусты, увидел Сашу и радостно кинулся к нему.
— Дядько, что же ты пропал?
— Дела были, да и от полицаев ваших скрывался. А ты как?
— Нормально.
— Брат в депо работает?
— Работает.
Мыкола был на удивление немногословен.
— Подполье есть? Или с партизанами связь наладили?
— Не могу говорить, дядько. Ты не обижайся. Я с братом посоветоваться хочу.
— Выходит, не доверяешь?
— Ну почему… — Мыкола смутился. Врать у него получалось плохо.
— Хорошо, Мыкола. Через два дня встречаемся на этом месте. Идёт?
Парень кивнул.
Похоже, старые связи налаживаются.
В Богдановку Саша пришёл в хорошем настроении — даже раньше, чем обещал. А уж как рада была Олеся его благополучному возвращению! Испекла его любимых драников, да со сметаной!
Два дня пролетели в домашних заботах — требовалось дров побольше на зиму запасти, по снегу не больно натаскаешь.
На третий день Саша отправился на встречу. Вместе с Мыколой и брат его, Михась пришёл. Мужчины пожали друг другу руки.
— Отойдём в лес подальше, — предложил Саша.
Они немного углубились в лес и уселись на поваленную берёзу.
— Как работа? — начал разговор Саша.
— Кочегарю помаленьку, — ответил Михась.
— С партизанами связь есть?
— Имеется, — не стал юлить Михась. — Я им про тебя рассказал: про эшелон, что ты поджёг, про пушку и аэродром. Не скрою, заинтересовались. Но прежде чем с тобой связаться, просили о себе поподробнее рассказать. Мы-то с Мыколой тебя знаем, даже в деле видели, но… — Михась развёл руками. Да оно и понятно было. Является чужак, которого никто не знает, может быть — агент немецкий.
— Хорошо. Слушай и передай своим. Я был командиром партизанского отряда «За Родину» в лесах под Полоцком. Комиссаром у меня был Покидько. Связь с полоцким подпольем держал именно он. Приходил в отряд представитель подполья, назвался Анатолием Терентьевичем. Я с группой на задание ушёл — взрывать шлюзы на Березинском канале. Группу немцы окружили на мельнице. Погибли все, одному мне удалось вырваться. Вернулся на базу отряда, а там уже немцы зачистку провели. Я только схрон взорванный увидел, и гильз вокруг полно. Через своих передайте в Полоцк, что предатель — Янек.
— Круто замешано!
— Ещё как! Из отряда только мы двое остались — я и Янек этот. Откуда он в отряде появился, не знаю. Новобранцев этот Анатолий Терентьевич привёл. Я на него положился — он заверил, что парни все проверенные, до войны в комсомоле были.
