Рестарт (СИ) - Маханенко Василий Михайлович (книги полностью txt) 📗
– Что надумал? – Арчибальд читал мое настроение, как открытую книгу, но ответить я не успел. К нам буквально подбежал запыхавшийся Веснин:
– Быстро! Уходите! – просипел он, страдая от одышки. Стометровка далась толстяку очень тяжело. – Звонил Леванов, сверху поступил приказ о вашем задержании. Ваши слили вас, да еще и всех собак повесили. Меня опять сняли с дела. Сюда едут опера из главка. Уходите, я прикрою.
Арчибальд кивнул и поспешил удалиться от места преступления. Я не отставал. Скрывшись за деревьями, каторианец активировал портал в Авалон. Не успел я перевести дух, как яркая вспышка осветила комнату прибытия. Шлем скорректировал яркость, что дало мне возможность увидеть застывшего игрока. Следом за нами в портал прыгнул незваный гость, но Авалон его заблокировал. Дарлангир, мохнатое бурое существо в форме подушки, уже имевшее неосторожность преследовать Арчибальда.
– Ничему-то жизнь не учит придурков, – вздохнул Арчибальд, оглядывая горе-преследователя. – Ну чего ты на рожон полез, Дарлангир? Я ведь неспроста тебя в прошлый раз пощадил. А ты прешь, словно бессмертный. Настойчивость – хорошая черта, Дарлангир, но не применительно к попытке меня достать! Вот, где я еще такого няшного врага найду?
Я понял, зачем Арчибальд устроил серию проверок перед тем, как притащить Гарлиона к себе в замок. Чтобы дать шанс охотникам за головами остаться в Игре. Прыгни он сразу в Авалон, местная система безопасности быстро бы обезвредила всех незваных гостей. А так, почти все преследователи, к своему счастью, по пути отвалились. Теперь понятна история возникновения коллекции ледяных скульптур загадочного Авалона. Каторианец скрывал местоположение своего замка любыми способами, и самые навязчивые посетители получили право остаться в нем навсегда. Участь Дарлангира была решена в тот момент, когда он рискнул прыгнуть за нами.
Я был прав. Знакомая роботизированная лапа спустилась сверху, подняла застывшего Дарлангира, и прямо в воздухе обработала его жидким азотом. После этого местный лифт отправил мохнатую подушку в глубокие недра замка. Еще одним охотником за головами в Игре стало меньше.
– Мы остановились на том, что на тебя снизошло озарение, – вернулся ко мне Арчибальд. Вид у него был удрученный.
– Ты ведь знал, что нужно делать дальше, но не сказал мне, – Арчибальд не стал отпираться от обвинений, я продолжил. – «Лишь тот, кто пройдет весь путь». Это раз. Мальчик-пророк предсказал, что я стану плохим. Это два. Ты не собирался мне говорить. Ждал, пока я сам все пойму. Чтобы найти Мерлина и его дневник, я должен сам сделать такие же жертвоприношения. Пройти весь путь Мерлина. Так?
– И это говорит судья, казнивший проститутку только за то, что она предложила свои услуги, – вздохнул Арчибальд, пытаясь меня поддеть. Все что я мог сделал в ответ – это пожать плечами, подтверждая, что такой факт действительно был в моей практике. Только сейчас обстоятельства другие.
– Суть ты уловил верно. Я понял это еще на горе, но не стал тебя принуждать. Всему свое время, – легкость в тоне исчезла, явив собранного и серьезного наставника. – Предупреждаю сразу – души пить я не умею, поэтому замаскировать все под Высшего Демона не получится. Игровое сообщество поймет, кто стоит за убийствами НПС. Приготовься к настоящей охоте. Игра будет делать все, чтобы уничтожить. Ты осознаешь размах последствий?
– Теперь да. Но альтернативы не вижу. Я не смогу тихо и счастливо прожить оставшиеся пять дней и сдохнуть от руки Герхарда или Мадонны, – произнес вслух я то, о чем думал последние полдня. – Главное правильно подобрать жертв. Может Игра не идентифицирует жертвоприношения, как убийства.
– Да, твоя специализация может помочь выиграть время, – поддержал мои мысли Арчибальд.
– Нужно найти преступников НПС. Чтобы у Игры не было ни грамма сомнений в их вине, тогда к нам не будет лишних вопросов. Способ смерти определяется судьей. Ты можешь помочь с первой четверкой?
– Есть у меня на примете парочка, – загадочно протянул наставник. – Приберег для себя, но ради посвящения любимого ученика в злодеи Эпохи пожертвую. Держи досье… и себя в руках. А то из-за твоего человеколюбия моя коллекция не доживет до жертвоприношения.
Последнее предупреждение было не напрасным. Спустя десять секунд знакомства с деяниями первого кандидата у меня зудели руки затолкать ему в пасть его собственный язык вместе с зубами. Людоед, питавшийся исключительно детьми до шести лет. Досье состояло из списка жертв и описанием рецептов, индивидуальных для каждого малыша.
Меня передернуло. За то время, что я был в Игре, я успел повидать всякого, но то, что творили люди-НПС с себе подобными никак не укладывалось в голове. Главный вопрос, почему Игра позволяла совершаться этим жестокостям? Почему одни существа терзали других только для того, чтобы утолить свои патологические инстинкты? Убийство ради убийства, что может быть чудовищней? Желание найти единственного из оставшихся Создателей выросло до небывалых высот. Найти, посмотреть в глаза и спросить о главном замысле Игры. Это уже потом воткнуть в глаза шипы артефакта и повторять эту процедуру до последнего перерождения. Ибо тот, кто решил, что подобные вещи должны существовать, не имеет права на жизнь!
– Их всего трое, – я закончил просматривать сброшенные Арчибальдом файлы. Наставник в ответ предложил поискать четвертую жертву самостоятельно.
– Мне нужен портал в Царицынский парк. Осмотреться и найти четвертого, – я прикинул, где можно в двенадцать дня найти достойного кандидата.
– Иди без меня, я догоню через десять минут, – предупредил наставник, открывая проход. – К этому моменту проблема должна быть решена.
Наставник был прав – время сантиментов прошло. Портал вывел меня сразу на поляну, где было совершено первое преступление. Не самое популярное место для прогулок посетителей парка в выходные дни, чего уже говорить про середину недели. Все любители единения с природой отбывали положенный срок на нелюбимых работах в попытке заработать денег. Так что ловить на поляне было некого. Двигаясь по протоптанной сотрудниками полиции дорожке, я вышел на центральную аллею парка. Настало время охоты.
– Ты что там, говнюк, делал? – я не сразу понял, что обращались ко мне. Стоило обернуться в поисках потенциального агрессора, как мою руку оккупировала маленькая старушка. Детский рост нисколько не мешал грозной воительнице в цветастом платочке напирать на взрослого детину. Глядя на повисшую на мне старуху, я не понимал, чего она ко мне пристала и что с ней делать.
– Женщина, отцепитесь! Я же вас ударить случайно мог!
– Ты и не случайно можешь, а потом скажешь, что случайно! Полиция! Полиция! Помогите! Милая, помогите старой женщине наркомана задержать! – старушка, продолжая висеть на мне, обратилась за помощью к девочке лет пятнадцати, пробегающей мимо. Та, окинув нас испуганным взглядом, прибавила скорости. – Вот и правильно! Беги милая отсюда. Нечего с наркоманами общаться.
– Женщина, я не наркоман. Отпустите меня, – вяло попросил я, осознав в чем дело. – Пожалуйста.
– Все вы так говорите! Ишь ты, какой вежливый стал! Сейчас полиция приедет. А чего ты такой почтительный по кустам лазишь среди бела дня? Наркотики свои колешь, или изнасиловал кого, а то и убил? – жертва новостей и сериалов вошла в кураж.
– Честное слово ничего предосудительного не делал, – чтобы успокоить старуху, я не делал попыток вырваться и убежать. Притихнув, она внимательно оглядела меня.
– Даже не гадил в кустах? – уже поняв, что ошиблась, но еще с надеждой в глазах уточнила женщина.
– К сожалению, – ответил с улыбкой я, но тут же исправился. – К счастью, конечно. Энтомолог я. Искал представителей местных насекомых для лекции в институте.
Легенда родилась в голове сама собой, вспоминая, как божий одуванчик вцепилась в меня хваткой клеща.
– Ну энтомолог или нет, а гадить никому в парке не позволено, – заключила старушка и запустила режим советчика: – Жить надо по совести! В церковь обязательно ходить. Да, наша церковь и энтомологов принимает! Ты покайся, прими причастие и живи себе спокойно, даже этим… Как ты там себя назвал? Вот тогда никто и не подумает на тебя плохого. А то вон как, из кустов вылез, глаза красные, как у пьяного. Ты пил что ли?
