Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович (версия книг TXT) 📗
— Не знаю. Одно из двух... Если их бугор не приехал, тогда Сергей Павлович сидит, ждёт. Ну, или приехал. Тогда не знаю...
— Убеждать будут, чтоб документы подписал, — вмешивается Вова, — а у него характер... Значит, будут бить, и угрожать расправой над родственниками.
Я задумался. Хм...
— Вова, это значит, будут звонить?
— Сто процентов, — кивает. — А там никто не ответит. Эх, надо было парней проинструктировать.
— Поздно пить «боржоми», Вова, да и сигнал могли какой-нибудь подать. Надо идти, тянуть нельзя...
М-дя... Легко сказать. Вцепились в меня как два клеща. Нельзя, опасно, недопустим. Где слов таких нахватались, ироды? Ну ладно, держитесь:
— Вова, если бы там Кирилла пытали? Ты бы пошёл его спасать?
— Конечно! — ты смотри, аж задохнулся от возмущения. Хорошо!
— А ты Кирилл?
— Что за вопросы? — кривит рот.
— А почему?
Оба зависли, переглядываются. Оно, конечно, им самим-то понятно... А как объяснить?
— Дык свой же. Как своего бросишь?
— Так! Какого! Хера!? Хотите, чтоб я Палыча бросил?! Вы значит правильные, а я сука?! — выкрикиваю полушёпотом, яростно брызгая слюной. Как их бедных заколбасило. Тут же начали оправдываться, что они не это имели ввиду и вообще они не такие... В общем, эти два перца собрались на штурм, а меня значит, на шухере решили оставить...
— Ты пойми, Анатолич, мы же не можем всё время оглядываться, — Вова пытается меня убедить, распихивая по карманам гранаты, — у меня с тобой жизнь, одна на двоих... А так мы с Кирюхой пойдём, всех завалим и вытащим Палыча. А ты посмотри, вдруг наши подтянутся...
Я расчувствованно лезу обниматься:
— Парни, вы такие молодцы, — пытаюсь обнять сразу обоих, — я в вас не сомневался...
Они тоже обнимают меня, крепко, по-мужски. Хлопают меня по спине — успокаивают. Несколько раз дёргаются, пытаясь вырваться и обмякают...
— Ты прав, Вовчик, незачем мне оглядываться, — аккуратно ложу парней на боковые диванчики, — поспите пока. А я пойду, всех грохну и вытащу Палыча...
Беру второй АПС, запасные обоймы, на этот раз устанавливаю глушители, маскировать оружие уже не надо, а шум мне не нужен. С усмешкой отказываюсь от гранат — мне Палыч живой нужен. Но, уже выбравшись из машины, возвращаюсь и беру одну. Идти на операцию, без единой гранаты плохая примета. Так оно надёжней, так оно скромней…
Выхожу из машины, вроде никого... Обхожу ближайшую дачу сзади. Посёлок только начали застраивать, поэтому здесь пустырь. Это хорошо. Пробираюсь к нужному мне забору. Высокий — около трёх метров. Смотрю в щель между плитами, как и ожидалось, никого сзади дома нет.
Небольшой разбег. Ну что такое три метра? Тому, кто бегал полосу препятствий под присмотром капитана Рогожина, трёх метровые заборы не страшны. Прыжок и я наверху. Мгновение для рекогносцировки и вниз. Вдруг, там грабли или вилы? Спрыгиваю и маскируюсь под ещё один сорняк, в обилии растущие вдоль забора. Вовремя! Какой-то хмырь подходит к окну, в руках «калаш». Ну, вот и хорошо, значит, не ошибся адресом. А то, были сомнения...
Вот чего стоит, вражий сын, я тут понимаешь, на сырой земле лежу. Отводить глаза, конечно, не разучился, но как показала практика, это не панацея. Так что будем действовать аккуратно и миксовать методы.
Наблюдатель отходит от окна. Быстро и почти бесшумно преодолеваю расстояние до стены. Приближаюсь к окну и прислушиваюсь. Двое! Стоят, курят и шёпотом переговариваются о своём бандитском... Сверху раздаётся мат. Палыч! Последние сомнения рассеяны.
Подоконник будет где-то на уровне подбородка. Хм... Смотрю на небо, солнце скрылось за тучей, время есть. Было бы обидно, если бы солнечный зайчик выдал меня. А так, спокойно достаю мобилу и, высунув краешек с камерой, делаю снимок. Вот, так и знал, что выключенный звук затвора и вспышка, это правильно.
Стоят неудачно, боком ко мне. Поднимаю с земли камешек. Тук-тук-тук... Пролетев над головами, он падает у дальней стены. Рывок и вот я стою на подоконнике. Мягко и беззвучно спускаюсь на пол. Противники смотрят в другую сторону. Что-то интересное услышали? Даже нож доставать не стал. Мягким, стелющимся шагом приближаюсь к ним. Чувствую запах... Ну что же вы, дурашки. Наркотики зло. Хи-хи...
Бр-р-р... До чего же неприятный звук получается, если кому-нибудь свернуть шею. Ни как не привыкну. Стоящий сзади бандит ещё стоит, а второй уже умер. Придерживаю левой рукой за ворот и ловлю первого за грудки. Помогаю лечь аккуратно, чтоб не спугнули кого. Хи-хи... Так спокойно, соберись.
Быстро проверяю первый этаж. Никого. А теперь наверх… Ступеньки лестницы деревянные, поэтому, стараюсь наступать поближе к стене. Так меньше шансов, что заскрипит.
Почти поднявшись наверх, останавливаюсь, чтоб аккуратненько выглянуть между стойками перил, лестница плохо освещена и шансов что меня заметят немного. Но, даже если кто посмотрит в мою сторону, меня не увидит. Потому что лестница пуста... Ведь я всего лишь ещё одна тень, среди прочих. Хотя и стою, подсматривая за происходящим.
Посреди помещения, размером примерно десять на двенадцать, на стуле сидит Палыч. Руки скованы наручниками, лицо разбито в кровь. Левый глаз заплыл, губы как вареники, из носа сочится кровь. А перед ним какой-то хмырь в дорогом пальто. Пальцы унизаны перстнями. Кроме этих двоих в комнате ещё пять человек. У троих в руках автоматы, у остальных, похоже, короткоствол.
Хмырь, покручивая золотой болт на пальце, цедит:
— Ну что, дорогой, будешь подписывать бумаги? А то позвоню сейчас ребяткам, они твоих баб разложат, а ты послушаешь, как они орать будут, пока их трахают... А потом им титьки отрежут и животы вскроют...
— Отпусти их, и я всё подпишу, — шепчут разбитые губы.
— Э нет, дорогой, ты сперва подпиши, а то вдруг мы их отпустим, а ты передумаешь, — не соглашается бандюган.
— Не передумаю. Слово даю. Отпусти...
— Ох-хо-хох... Придётся звонить...
Берёт телефон, подносит к уху.
— Сука! — Палыч пытается вскочить.
Его тут же останавливает огромный мужик, стоящий сзади, а хмырь с наслаждением бьёт по лицу.
Ну, всё. Конец вам, твари! Всем кроме хмыря, с ним я потолковать хочу. Достаю оба АПС, патроны уже в патронниках. Это только в кино затвор передёргивают перед выстрелом. Я же это сделал, когда собирался лезть через забор. Выпрыгиваю как чёртик из табакерки.
Время привычно замедляет свой бег, адреналиновая волна захлёстывает меня. О-о-о, это упоение боя, когда смерть дышит тебе в затылок. Кто? Кто умрёт сегодня!? Ты? Или твои противники? «Стечкины» выплёвывают смертельные кусочки металла. Что может быть лучше двух верных «друзей»? Я стреляю по корпусам. Даже если на ком-нибудь надет бронежилет не страшно. Потом добью. Это только в кино, получив пулю в броник, продолжают стрелять. А в жизни, это такие непередаваемые ощущения. Я знаю, проверял на себе. Вот вас лягала лошадь? Меня тоже нет. Но как это выглядит, теперь догадываюсь!
Забавно. Никто даже не успел вскинуть оружие. Хмырь стоит, разинув рот и выпучив глаза, и вдруг начинает брызгать слюной:
— Ты кто такой? Ты знаешь на кого наехал?
— Потом расскажешь... — бью рукояткой пистолета в лоб. Эх, хорошо упал, громко стукнувшись башкой об пол.
Палыч совершенно ошалевшими глазами смотрит на меня. Ну, ещё бы, тут есть от чего ошалеть. Только что тебя бьют, угрожают расправиться с любимыми людьми и вдруг куча трупов, а сволочь избивавшая тебя, валяется на полу. И я весь в белом, на белом... Э-э-э... Опять заговариваюсь? Может купить себе лошадь? Да и грязный я... Ладно всё потом.
Бросаюсь к окну, выходящему к воротам, там ещё двое бандитов. Слышу выстрелы... Что за фигня? А-а-а... Это, мои два архаровца очухались и бросились меня спасать. Вот ведь здоровье у людей, как быстро в себя пришли! А ничего так, грамотно перемещаются, прикрывая друг друга. Отойду-ка от окна, а то стрельнут ненароком...
— Мужики, поднимайтесь на второй этаж! Я здесь! — вот теперь можно выглянуть. — Всё нормально, все целы!
