Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Рассказал. Хвала богам, командор не стал думать обо мне плохо. Он даже стал думать обо мне лучше. Обо мне-Эльрике. А я по-прежнему не могу понять, какой же гадости он от меня ожидает? По-моему, все неприятности, какие можно было устроить, я устроил в Гиени. С другой стороны, что-что, а создавать проблемы я умею мастерски, причем, буквально на пустом месте. Ага, я блестяще создаю проблемы, Йорик блестяще импровизирует, разрешая их одну за другой. Штез эльфе, да мы отлично сработались!
И сегодня у командора моими стараниями опять полный трюм забот. Шутка ли, из живого человека душу вынуть, отфильтровать, и обратно вложить.
Роль живого человека выполнял, естественно, Краджес. А зачем бы еще мы его с собой потащили? От эмпата в одной компании со мной и Йориком одни проблемы, и никакой пользы. Но именно Краджес всю дорогу, как золото заклинания, впитывал наши эмоции. И, так же, как золото заклинания, сохранял их в неискаженном виде. Любовь Йорика ко мне-Трессе, и, разумеется, ответное чувство; изумленную влюбленность девочки Ядвиги в жутковатого Эрика Серпенте; заботливость и, опять-таки, любовь, но уже совсем иного свойства, со стороны командора к девчонке, которую он вырастил. Я так полагаю, даже кроха чувств, на которые способен Дхис, и та пошла в дело. А сейчас Йорик, разобравшийся в сплетениях сил, из которых состояли каменные сердца, с величайшей аккуратностью работал с памятью Краджеса, делая копии нужных нам эмоций, и отсеивая все остальное.
Это для медика занятие, не для инженера. Но я положился на осаммэш командора, а командор согласился рискнуть. Он на многое готов, чтобы избежать гражданской войны. Да и мне, если честно, не хотелось бы влететь в военные действия вот так, без подготовки. Ладно, не совсем без подготовки, и война в Загорье, как любая другая, Дому Серпенте принесла бы немалую прибыль, но… есть ведь и у меня совесть. Где-то. Я так полагаю, в двух десятках шагов дальше по коридору, в мастерской, святая святых мийстра Криды. У моей совести желтые глаза. Словно у тигра, или у хищной птицы. И я готов мириться с тем, что вижу в этих глазах недоверие, потому что рано или поздно это пройдет, но мне не хотелось бы, очень не хотелось бы увидеть в глазах командора разочарование.
Кумир он для меня, в конце концов, или нет? Вот то-то же.
А Йорик копировал эмоции, и, под присмотром мийстра Криды вплетал их в магическую структуру самоцветов. Последнее Крида мог бы сделать и сам: гномы умеют не только вытягивать человеческие чувства из каменных сердец, но и вкладывать их в свои изделия. Однако им самим столь сильные переживания неведомы, и мийстр Крида, для которого не составило бы труда разом лишить Краджеса возможности когда-либо еще хоть что-то почувствовать, на такую тонкую работу, как та, что проделывал командор, был не способен. А Йорик, в свою очередь, не мог просто отдать грайтену сделанные копии. Говорю же, для медика задача. Инженеров такому не учат. Другое дело, вложить эмоции в артефакт, тут командору Хасгу равных не было. Один из ведущих артефактщиков Шенга, все-таки. Надо понимать!
По моему замыслу, камни должны были запомнить интересующие нас оттенки чувств, и впредь самостоятельно реагировать на подобные эмоции, излучаемые другими людьми. Не только людьми, конечно, нелюдями тоже, но я не очень-то верил в то, что по дороге из Гиени в Уденталь встречу хотя бы одного нелюдя. К тому времени, как я доберусь до Надерны, ожерелье и серьги, предназначенные для Легенды, наполнятся прекраснейшим из доступных тварным созданиям чувств.
С радостью от убийства любовь, конечно, не сравнить. Но не могу же я дарить эльфийской женщине камни, напитанные счастьем чужой смерти.
Йорик спросил, люблю ли я Легенду до сих пор. Хороший вопрос. Учитывая, что я и раньше-то ее не очень… Восхищаться красотой и любить – это, все-таки, разные вещи. Легенда восхитительна. Ее красоты хотелось причаститься, но мы даже любовниками никогда не были. Мои чувства к ней – это не любовь, и не влюбленность, и даже не желание обладать, с последним у нас, шефанго, вообще сложно. Красотой нельзя завладеть, она принадлежит каждому, кто способен ее воспринять. Завладеть можно женщиной, но, ради всех богов, кому, в здравом уме, захочется иметь дело с такой женщиной, как Легенда?!
И я не понимаю, почему командор так ржал, когда услышал мои объяснения.
В любом случае, как бы ни хотелось ему облегчить себе задачу, и просто-напросто зарядить камни моими собственными чувствами, из этого ничего бы не вышло. Тридцать лет назад, на Острове, где мы оказались, попав в расставленную демонами ловушку, до моей души уже пытались добраться. Существа, которым я и названий-то не знаю, едва не прикончили Легенду, и здорово напугали меня, но… сам не знаю как, я уничтожил одного из них. Второй сбежал, и не могу сказать, что меня это огорчает. Я люблю убивать, но то, что я сделал с его собратом, не было даже убийством.
Я его сожрал. Великая тьма, мне до сих пор жутко вспомнить, как он кричал. И я до сих пор не имею понятия, что именно поглотило несчастную тварь, но это что-то находится во мне. Оно опасно. Так что ни Йорику, ни кому бы то ни было, не стоит даже думать о том, чтобы покопаться в моих эмоциях.
Заряжать камни закончили уже после полудня. Перерыва не делали: Краджеса манипуляции с его ментальным образом не утомляли, Йорик слишком заинтересовался непривычной работой, а мийстр Крида, тот просто не знал, что такое усталость.
Настоящие гномы… то есть, те, обитающие в родной Йорику реальности, существа из плоти и крови, пожалуй, сжевали бы от зависти бороды, узнав, что их нетварные собратья вообще не нуждаются в отдыхе.
Сходство, кстати было. Между здешними гномами и теми, привычными. Сходство было и во внешнем облике – по крайней мере, если судить по тем гномам, которые, приличия ради, становились видимыми, общаясь с гостями – и, в ощущениях. Да, та же монументальная, непоколебимая сила. Вот только здесь эта сила была пронизана откровенной, чистой угрозой. И злобой.
Йорик не чувствовал ее. Зато чувствовал Краджес. Будучи эмпатом, он, волей-неволей, испытывал по отношению к мийстру Криде те же чувства. Не будь командор Хасг уверен в безусловной преданности своего лейтенанта, сейчас он получил бы возможность в ней убедиться. Потому что, несмотря ни на что, Краджес пошел за ним в подземелья, и прошел через них, а сейчас отдал себя в руки гнома, чьи злоба и ненависть были для него отчетливы, почти осязаемы.
Гномы ненавидели смертных. Горы ненавидели смертных. И если в языческих предгорьях, с восточной стороны хребта, люди смягчали эту ненависть обрядами, выражающими почтение жестоким горным духам, и регулярными жертвоприношениями, то на западе, в землях анласитов, дела обстояли куда хуже.
Впрочем, насколько было известно Йорику, обитатели западных предгорий, по-прежнему цеплялись за языческие суеверия. Теперь он понимал, почему. И в очередной раз задумался о том, что же еще не рассказал ему де Фокс? Что за странную неприязнь питает глава Десятиградья, праведный анласит, к анласитским монастырям?
Всего месяц назад он отсоветовал Йорику отдавать раненых монахам-анласитам, и обещал, что объяснит все потом. Но за этот месяц у командора Хасга накопилось к своему дэира множество вопросов. Вчера вечером де Фокс ответил на некоторые из них, но Йорик подозревал, что когда он осмыслит все, рассказанное, появятся новые вопросы. И так будет продолжаться до бесконечности… или до какого-то последнего ответа, которого лучше не знать.
– Немного найдется смертных, таких как твой Краджес, – сухо сообщил грайтен, наблюдая за тем, как Йорик делает очередной слепок эмоций. – Пожалуй, если бы он помог, я сумел бы повторить твои чары.
– Слышал, лейтенант? – поинтересовался Йорик, – не будешь возражать, если мийстр Крида попробует с тобой поработать?
– Здесь ни одного доброго духа нет, – буркнул Краджес, – ты только лишь, а ты – дух лесной, много ли с тебя проку в подземельях? Никто и не вступится, если что. Залезли же мы с тобой, Капитан, к бесам в самую задницу. Пусть пробует, что уж теперь-то?
