Дороги Гвенхейда (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич (читать книги .TXT) 📗
— Я пропащий человек, ты не забыла? Совсем не такой, с каким пристало водиться милым барышням вроде тебя. Пьяница и развратник... мерзавец, за которым охотится весь Гвенхейд. Пиратский капитан, погубивший собственную команду.
— Да хорош, прекрати... не прекращай, нет... Дурак, — Марта рассмеялась. — Для развратника ты был до крайности целомудрен. Может, твои товарищи и погибли, но ты-то живой, и я живая, и было бы глупостью этим не воспользоваться, ты не находишь?
Патрик не ответил, лишь принялся наращивать темп. Они сцепились совсем тесно, двигались судорожными порывистыми движениями, стоя на полусогнутых ногах. Сперва он боялся извергнуть из себя семя, ввиду долгого отсутствия практики в подобных делах — но нет, нужные навыки вспомнились быстро, помогли, когда собственное возбуждение сделалось совсем сильным, сдержаться. "Совсем как с фехтованием, если разобраться, — промелькнула у него мысль. — И со стрельбой". Что ж, это ружье выстрелит госпоже Доннер только в спину или на живот — сейчас неподходящее время, чтобы заводить бастардов.
Крик и ругань, доносившиеся из холла, прервали их, когда пламя сделалось совсем жарким.
— Проклятье, да что там?! — в голосе Марты послышалась обида. — Неужели нам не найдется и минуты спокойной?!
— Найдется, непременно, ближе к утру, — Патрик выскользнул из нее, сожалея, что в ближайшие час если и придется стрелять, то из настоящего пистолета, и принялся обратно завязывать штаны. Пальцы немного дрожали, сердце бешено билось. Невовремя, действительно невовремя, но что ж тут поделаешь. — Оденьтесь и вы, госпожа Доннер, если не собираетесь своим видом смутить собравшееся в холле вновь общество. Любая распущенность должна иметь свой предел.
Марта, тяжело держа, замерла, и не пытаясь даже потянуться к сброшенным рубашками и грудь. Ее грудь, по-прежнему соблазнительная, прерывисто поднималась, и Патрик ощутил внутри укол ярости от невозможности разрядиться прямо сейчас. Но нет, такое бы сейчас совершенно не к месту и не кстати. Не извергаться же себе в кулак прямо на глазах у Марты! Выглядело бы попросту жалко. Завязав брюки, он наклонился, поднимая одежду девушки и протягивая ее ей. Патрик надеялся, что выглядит достаточно невозмутимо. Марта так и буравила его подозрительным взглядом.
— Ты что-то заранее знал, — выпалила его бывшая горничная. — Что-то задумал.
— Скажем так, я надеялся, что рыба попадается на крючок.
— И что же за рыба такая? — Марта, выглядевшая немного обиженной, кое-как принялась застегиваться. — Только не говори, что это все было фарсом сейчас. Какой-то игрой для отвода глаз. Способом провернуть свои планы, потянуть время или нечто наподобие того.
— Никакого фарса, сударыня, — он улыбнулся, чувствуя, как на душе кошки скребут. — Одна лишь чистая страсть, к тому же инициативу, разреши наполнить, проявила в ней ты. Я рассчитывал, что этой ночью случится кое-что важное... но не предполагал, что настолько быстро. Видно, кое-кому основательно не хватило терпения. Лучше бы, конечно, мы закончили сперва начатое... впрочем, еще успеется, ночь длинна. Пошли, раз уж хочешь удовлетворить свое любопытство.
Патрик высунулся из-за портьеры, Марта, наскоро приведшая себя в порядок и пытающаяся на ходу причесаться, последовала за ним. Он затылком чувствовал ее раздражение и нетерпение, но ничего не мог с этим поделать. Предстояло сделать кое-что очень важное, и проявить в этом деле решимость. "Возможно, "Креветка" и пошла ко дну, но ее капитан кормить собой рыб вовсе не собирается". Пальцы снова удобно устроились на рукояти шпаги, пусть им и не хватало женской груди.
В холле творилось настоящее столпотворение. Вновь собрались все, кто присутствовал там получасом ранее — и товарищи Патрика, и работавшая в особняке прислуга. По стенам метались тени, отбрасываемые зажженными в канделябрах свечами, двери, выводившие на двор, оставались закрытыми. На одно короткое мгновение Патрика посетило опасение, что на особняк все-таки напали — но нет, ему хватило пары взглядов, чтобы оценить обстановку. Люди стояли тесным кольцом, держа в руках оружие, Боб Кренхилл успел где-то, наверняка в местной оружейной, обзавестись палашом и пистолетом, а посреди образованного толпой круга стоял на коленях, с парой свежих синяков на лице, Луис Коттон. Его руки связывала пеньковая веревка.
Старый добрый Луис, служивший Патрику в Димбольде дворецким, и весьма неплохим, а до того плававший вместе с ним на "Креветке". Последний из экипажа "Креветки", кто уцелел, не считая ее беспутного капитана. Мальчишка из далекой северной деревни, встреченный молодым тогда Патриком Телфрином в шумном соурейнском порту и быстро ставший ему верным товарищем, не раз подставлявший плечо. "Как печально. Я до последнего надеялся, что предателем окажется Кельвин".
Сильвия Ландони размахнулась — и наградила Луиса такой смачной пощечиной, что его голова пару раз мотнулась из стороны в стороны, а на губах вспенилась кровь. Бывший дворецкий не вымолвил ни звука, только глядел на приближающегося Патрика в упор.
— Отставить рукоприкладство! — гаркнул Боб.
— В самом деле оставить, — согласился Патрик. — Доложите обстановку, капитан.
— Нечего толком докладывать, — скривился Боб, глядя на Луиса. — Вы ушли, я с местными ребятами двинул в кордегардию... ну, кости там раскинуть с картишками, пива выдуть несколько кружек, познакомиться как положено, иначе говоря. Едва посидели немного, из сада какой-то шум. Мы сперва решили, псы узурпатора нас отыскали, высовываемся все при оружии... а там этого... господин Тревор... Луиса на цепи держит. То есть не то чтобы на цепи. Тому горло перехватило, он лишний раз дернуться не мог.
— Цепь невидимая была, — уточнил один из стражников.
— Невидимая, но я все равно... ну... почувствовал, — Боб замялся.Магическим чутьем, мог бы он добавить, но не стал этого делать. — Остальное пусть господин Тревор расскажет.
Сам Аматрис, уперев руки в боки, стоял сейчас за спиной у Луиса, и никакими заклятиями его больше не сдерживал. Хватало, видимо, обычной веревки. Оба коротких меча, прежде отнятых у Аматриса, вновь пребывали у него в ножнах. Один, видимо, вернул ему Боб, а второй, со всей очевидностью, оказался отнят у Луиса.
— Рассказывать особенно нечего, — лениво сообщил Принц Пламени, почувствовав скрестившиеся на нем взгляды. — Перед тем, как отправиться, гм, на боковую, — Аматрис глянул на Патрика с Мартой, выглядевших слегка растрепанными, но никак не прокомментировал их облик, — граф Телфрин подозвал меня на несколько слов. Не все знают, но еще в Наргонде мы встретились с предательством в своих рядах. Неведомый изменник, простите мне этот мелодраматический тон, сообщил о нашем местопребывании в гвенхейдское посольство, что повлекло за собой немалые жертвы. Граф Телфрин опасался, что теперь, когда мы оказались в Тельгарде, предатель попробует повторить свой ход — или просто сбежит среди ночи, что он и попытайся сделать.
— Я одного не пойму, — признался Боб, — почему он тебе все это сказал?
— Нам он, по всей видимости, не доверял, — сообщил Кельвин.
— Совершенно верно, — Патрик приблизился к Луису, не вынимая из ножен шпагу, но и не убирая руки с ее эфеса. — При всем уважении, и вы, мастер Кренхилл, и вы, лорд Фаннер, находились под моим подозрением. В поле пристального внимания, так сказать. Не питаю к господину Тревору излишне приязненных чувств...
— Это совершенно взаимно, — Аматрис учтиво поклонился.
— Однако мне было четко известно, где находился господин Тревор в те сутки, когда заведение "Кальмар и чайка" оказалась атаковано людьми виконта Олдберри, — сперва в теле Марты, и отнюдь не в значении акта совместной любви, потом в теле Альфонсо Мервани. — Ему я доверять мог, всем остальным, к сожалению, нет. Я предполагал, что оказавшись в столице, предатель, мучимый страхом, что его преступление вскоре раскроется, предпримет попытку бегства... Как же так, Луис?
