День, когда они возвратились - Андерсон Пол Уильям (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗

Когда он явился к ней, затянутый в свой негнущийся мундир, то преподнес ей в знак благодарности за согласие принять его резной медальон ручкой работы. Резьба была такая тонкая, что, чтобы разглядеть ее: девушке пришлось поднести его близко к глазам: тогда она прочла выгравированный вопрос: «За нами здесь шпионят?»

Ее сердце замерло. После минутного замешательства она покачала головой. Стюарт время от времени присылал техника, который проверял, не поставили ли терране «жучков» в комнатах Татьяны. Впрочем, может быть, подполье делало это само… Лейтенант вытащил из внутреннего кармана конверт и с поклоном вручил девушке:

— Сколько бы времени у вас ни заняло ознакомление, мне приказано лично проследить, чтобы вы уничтожили это по прочтении.

Он опустился в кресло, не сводя с нее глаз. Она скоро забыла о его присутствии. В третий раз читая письмо Айвара, Татьяна механически погладила Злопастного Брандашмыга, который настойчивым писком требовал ее внимания.

После ласковых слов, предназначенных только ей, следовал краткий отчет о его скитаниях.

«…Пророк, хотя он отрицает, что его проповедь является боговдохновленной. Да и какая разница? То, что он говорит, звучит как современный апокалипсис.

Не знаю, в силах ли я поверить ему. Его спокойная уверенность выглядит убедительно, но я не могу похвастаться таким уж хорошим знанием людей. Меня легко обмануть. Но что несомненно, так это его способность при определенных условиях читать мои мысли — легче, чем это сделал бы любой телепат, легче, чем это считается возможным для самых одаренных людей. А может быть, и не только людей. Меня всегда учили, что телепатия не является универсальным языком: недостаточно воспринимать излучение мозга, нужно еще знать, что означает каждый паттерн для данного существа. И конечно, у разных индивидов паттерны разные, не говоря уже о представителях разных культур и тем более разных видов. Феномен этот до сих пор не очень понятен. Я лучше перескажу тебе то, что говорит сам Джаан, хотя пересказ и не может передать того захватывающего впечатления, которое производит пророк.

По его словам, после того как он нашел тот артефакт, о котором я писал выше, он надел на голову „корону“. Думаю, что это было естественным побуждением. Она красива, легко надевается, а может быть, он прав в том, что ему отдали соответствующий приказ. Так или иначе, после этого произошли невероятные вещи, ад и рай вперемежку; сначала по большей части ад, поскольку Джаан был испуган странными ощущениями, потом по большей части рай. Теперь же, как говорит Джаан, его состояние — то, чем он стал — нельзя описать никакими словами.

В научных (или псевдонаучных, поскольку неизвестно, где проходит граница, когда речь идет о непознанном) терминах происшедшее можно описать так. Очень много лет назад у Древних, или Старейших — здесь их называют так, — на Энее была база, как и на многих других планетах. Это была не просто исследовательская база. Древние преследовали великую цель, о которой я еще скажу. Существующие теперь предположения, что они подтолкнули эволюцию на Дидоне в определенном направлении, верны: это была одна из многих их программ, направленных на создание мыслящих рас, на распространение разума в космосе.

Потом Древние покинули Эней: все, кроме одного, которому Джаан дал имя Каруит (он говорит, что имя как сочетание звуков нужно только для наших ограниченных органов чувств). Остался не Каруит во плоти, к тому же он и не был индивидом, подобно тебе или мне: он был… частью? аспектом? атрибутом? великолепного Единства, слабым намеком на которое являются дидонцы. Каруит подвергся сканированию, нейрон за нейроном, так что отпечаток его/ее/их индивидуальности смог каким-то невообразимым образом быть записан.

Прости, дорогая, пожалуй, местоимение „его/ее/их“ годится для наших соседей-дидонцев, но недостаточно почтительно для Древних. Дальше я буду писать „он“, поскольку так более привычно, хотя, конечно, с равным правом можно называть это существо „она“ или „они“.

Когда Джаан надел обруч, аппарат включился, и записанный паттерн оказался наложен на нервную систему человека.

Ты можешь себе представить трудности. Да что там „трудности“! Мозг Джаана, его тело были мозгом и телом человека. Древние же предполагали, что, скорее всего, оставленное ими сокровище найдут дидонцы. Джаан не способен ни на что, чего не умеет делать его организм. Настоящий Каруит мог, возможно, решить тысячу дифференциальных уравнений за долю секунды, если бы у него возникло такое желание, но Каруит, использующий примитивный мозг Джаана, на такое не способен. Улавливаешь идею?

Но все-таки Древние допускали, что первыми в эту комнату проникнут не дидонцы. Они сделали систему гибкой. Кроме того, все организмы обладают потенциалом, который в обычных условиях остается невостребованным. Позволь привести тебе грубый пример. Ты умеешь играть в шахматы, рисуешь, управляешь флиттером, занимаешься лингвистическим анализом. Теперь предположи, что ты родилась в мире, где не были изобретены шахматы, живопись, аэронавтика, семантические исследования. Понимаешь? Или вспомни, как простая тренировка может пробудить таланты почти в любом человеке.

Так что после трех дней, которые ушли на приспособление системы к мозгу Джаана, он снова смог думать и действовать и выбрался на поверхность. С тех пор его личность все больше и больше интегрируется с тем могучим интеллектом, который разделяет его мозг с его собственным рассудком. Джаан говорит, что со временем они станут единым существом, в большей мере Каруитом, чем Джааном, и радуется такой перспективе.

Что же он проповедует? Чего хотят Древние? Зачем они сделали то, что сделали?

Опять же, это невозможно изложить в немногих словах. Я, конечно, попробую, но уверен, что попытка обречена на неудачу. Может быть, твое воображение сумеет заполнить пропуски. У тебя светлая голова, любимая.

Старейшие, Древние, Строители, Высочайшие, Шень, как бы их ни назвать, — а Джаан не хочет давать им определенное имя, он говорит, что это было бы еще более обманчиво, чем „Каруит“, — появились миллиарды лет назад, вблизи центра Галактики, где звезды самые старые и близко расположенные. Как ты помнишь, наша родная Терра находится в разреженной части спирального рукава Галактики. В те времена многие периферийные звезды еще не возникли, элементы тяжелее гелия были редки, планет, пригодных для жизни, было мало. Когда Древние вышли в космос, они оказались более одиноки, чем мы можем себе представить — нам ведь известно неисчислимое множество обитаемых миров. Древние углубились в себя, целенаправленно, поколение за поколением, стали развивать свой интеллект, поскольку больше общаться им было не с кем… Как бы мне хотелось послать тебе точную запись тех объяснений, что я услышал от Джаана!

Потом что-то случилось. Джаан говорит, что он еще не в состоянии уяснить себе, что именно. Произошел раскол, длящийся уже миллионы лет: не идеологические расхождения, как мы их себе представляем, но возникновение двух различных путей восприятия реальности, оценки ее. Эти учения видят разные цели существования Вселенной. Я не рискнул бы сказать, что одно из них — добро, другое — зло. Можно лишь утверждать, что они несовместимы друг с другом: Янь и Инь, хотя невозможно определить, какое из них Янь, а какое — Инь. [13]

В самом грубом приближении, наши Древние видят цель жизни в распространении сознания, интеллекта, преображении всего материального, слиянии разумов в Единство не только в нашей Галактике, но во всем космосе, так что окончательный коллапс Вселенной станет не концом, но началом. Другие же Древние ищут мистического слияния с энергией… всеобъемлющего ощущения рока… хотя, наверное, и нельзя их по справедливости назвать стремящимися к смерти.

Джаану нравится древнее высказывание, идущее еще с Терры, он говорит, оно очень подходит нашим Старейшим: „Бороться и искать, найти и не сдаваться“. [14] А что для Других? Не „Кисмет“, [15] конечно: это, по крайней мере, предполагает покорность воле Аллаха, а Другие полностью отрицают существование Бога. Нигилизмом их концепцию тоже назвать нельзя: нигилизм означает стремление к хаосу — возможно, как к предпосылке возрождения. Цель Других настолько чужда… Я попробую ее назвать, хотя и знаю, что не прав: они видят в подъеме, упадке и полном исчезновении жизни единственную реальность, а единственную цель — в том, чтобы наиболее гармонично вписаться в этот цикл.