Иная терра.Трилогия - Эльтеррус Иар (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Вторым немаловажным фактором, без которого, наверное, первый оказался бы бесполезным — с преподавателями просто нереально везло. На взгляд Владимира, конечно же. Если для прочих это были «стервы», «сволочи» и прочие нелестные эпитеты, то для него — честные, неподкупные люди. Честные, конечно, в меру — чтобы совершенно честные люди, да в институте? То есть хоть им и приходилось довольно часто ставить положительные оценки совершенно не заслуживающим их, но и тем, кто того заслуживал, они баллы не занижали, оценивая по должному.
А всё могло сложиться совершенно иначе…
Если не употреблять красивых эвфемизмов, то школа буквально выплюнула парня. Уже начиная со средних классов взаимная неприязнь первичного образовательного учреждения и юного Володи Левтанова не давала нормально жить ни учреждению, ни Левтанову, и когда пришло, наконец, время расстаться, оба были неимоверно рады. Однако несмотря на все пройденные в процессе мучения, Владимир вышел совершенным победителем: путем ежегодных обращений в местное представительство Министерства образования он доказал, что неудовлетворительные оценки ему ставились незаслуженно и, в конце концов получил хороший аттестат, на который в последние годы почти и не надеялся.
Родители — отец-инженер и мать, преподаватель права в ВУМе, были искренне рады успеху сына. А радоваться стоило: хоть денег в семье водилось не особо много, но большие профессиональные связи, а теперь и качественный аттестат давали возможность поступить в любой московский институт. И вот здесь юноше пришлось крепко задуматься.
С одной стороны, в Вышке он знал практически всех и его знали практически все. Но при этом последние уже лет десять как набор специальностей там был… ну, очень специфичен. И ни на одну из них Володю не тянуло. С другой стороны, была куча менее престижных институтов, где интересные специальности были и связи куда было не так трудно подключить. А с третьей стороны, он и сам не смог бы со стопроцентной точностью сказать, на какую бы профессию ему больше хотелось. И это была проблема побольше двух предыдущих.
Проведя последние годы в не прекращавшемся конфликте с большей частью учителей, Левтанов мало-помалу стал обращать свой интерес в сторону психологии. Скачав из сети несколько учебников, он усвоил некоторое количество весьма полезных основных принципов, и вскорости сумел убедиться в их полезности — после чего данный раздел науки заинтересовал будущего абитуриента еще сильнее. При этом Владимир имел очень неплохие способности к математике и вполне мог бы поступить на какую-нибудь доходную специальность Экономического факультета, требующую данных знаний. И хотя его самого эта область привлекала не слишком сильно, родители надеялись, что выбор падет на именно на финансовую должность. К счастью, юноше бесконечно повезло с семьей.
Левтанов Николай Игоревич, отец Володи, потерял своих родителей в семнадцать лет — самолет, на котором они возвращались из отпуска, рухнул где-то в океане. Потерявший от горя всякое желание жить, молодой Николай тем не менее выполнил желание покойного отца и пошел учиться на инженера. Устроился на подработку — и в первый же день познакомился со своей будущей женой Юлей, дочерью богатого бизнесмена, сбежавшей из дома: родитель желал, чтобы дочь пошла по его стопам и даже слушать не желал о ее возможной преподавательской карьере. Молодые люди заинтересовались друг другом — сперва просто по-дружески. Через два года поженились, а через год после окончания обучения у них родился сын. К сожалению, после Володи других детей молодая преподавательница иметь не могла. Вся родительская любовь обрушилась на мальчика. Юлия Левтанова, насмотревшаяся на большинство своих студентов, более всего боялась, что сын собьется с пути, превратится в морального урода, которого не интересует ничего, кроме зарабатывания денег.
Владимир же, едва получив аттестат, загорелся новой идеей. Получив опыт общения с госструктурами в процессе выбивания нормальных оценок, он в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему нравится копаться в законах, подыскивая те, которые могли бы послужить «на благо торжества справедливости», подбирать юридические аргументы и тут же — контраргументы, какими ответят его воображаемые оппоненты, и так пока не найдется какой-то полузабытый, но не отмененный закон, который гиблое, казалось, дело сумеет привести к справедливому и заслуженному разрешению. Воодушевившись этими мыслями, Левтанов твердо решил поступать на юридический факультет ВУМа.
А вот родители неожиданно оказались против этой затеи. Причем так жестко, что кто-нибудь другой мог бы только тяжело вздохнуть и смириться. Кто-нибудь, но только не Владимир.
— Видел я, какие мальчишки идут на юристов! — заявил отец на семейном совете по поводу выбора будущей профессии единственного сына. — И видел, какими они становятся. Я не позволю, чтобы мой сын превратился в продажную мразь! Чего бы мне этого ни стоило — не позволю!
— Я согласна с отцом, Володя, — поддержала супруга Юлия. — Он-то лишь поверхностно судить может, а я чуть ли не каждый день на работе наблюдаю, как это происходит. Сначала — постепенно, незаметно и не скажешь, что что-то меняется. А потом, после второй-третьей практики возвращаются — все, уже крутые: своя машина, а то и флаер, деньгами швыряются направо-налево, а откуда у студента с практики такие деньги? Взятки берут, просто воруют, а кто-то и шантажом не брезгует.
— Но я ведь не стану таким! — тщетно пытался уверить родителей Володя.
— Нет, нет и нет!
На следующий день после произошедшего скандала как раз должны были начать работу приемные комиссии в высших учебных заведениях. Отец на работу уехал рано — видимо, чтобы не встречаться с сыном. А мать за завтраком предупредила:
— Пойдешь поступать на юрфак — не обижайся. Если понадобится, я подключу всех знакомых, чтобы не пропустили тебя даже на платный.
— Угу, — равнодушно отозвался тот.
Вернувшись в комнату и посмотрев по сети сайты интересовавших его институтов, будущий абитуриент взял все деньги, которые у него были на тот момент, необходимые документы, наскоро собрал сумку и одновременно с матерью вышел из квартиры.
Юлия в душе уже жалела о случившемся, но поделать ничего не могла: она считала, что лучше один раз пережить подобную ссору, чем потом наблюдать, как единственный сын теряет все человеческое.
— Ты надолго? — рассеянно спросила она, закрывая входную дверь.
— По результатам, — спокойно ответил Володя, закидывая сумку на плечо.
— Ну ладно… Я сегодня чуть задержусь.
— Хорошо.
Вечером родители нашли на столе в гостиной письмо, в котором сын сообщал, что ближайшее время поживет у друга. Письмо было выдержано в холодном тоне, и Левтановы чуть было не поругались уже между собой — правильно ли они поступили. К счастью, второй ссоры в семье удалось избежать — сошлись на том, что парень уже взрослый и сам может во всем разобраться, так что ничего страшного не случится — поживет несколько дней без родителей, а потом соскучится, и вернется обратно.
Но Володя не вернулся ни через несколько дней, ни через несколько недель, ни даже через месяц. Раз в два-три дня он исправно присылал электронные письма: «Жив, здоров, все в порядке. Не волнуйтесь, не ищите — через некоторое время приеду».
Только через полтора месяца изнервничавшимся несмотря ни на какие сообщения Левтановым пришло еще одно письмо, на этот раз — обычной почтой. С видом Эрмитажа на переднем плане. В нем студент первого курса юридического факультета Высшего института Петербурга Владимир Левтанов сообщал свой новый номер мобила и адрес общежития. Также была приложена распечатка списка поступивших на бесплатное отделение. Левтанов стоял на седьмом месте из десяти.
Устроившись поудобнее на продавленном диване и поставив ноутбук на колени, Владимир судорожно набирал текст, то и дело косясь на индикатор батареи и мысленно костеря на все лады Саньку Васкелина, своего соседа по комнате — пока Левтанов сидел в информатории, готовясь к завтрашнему зачету, тот приволок в комнату свою очередную подружку, а заниматься под аккомпанемент не очень-то скрываемых стонов, вздохов и ритмичных поскрипываний старой кровати Володя не мог. Вот и приходилось сидеть в коридоре общежития, проклиная собственную забывчивость — это же надо было, просидеть в информе полдня и не зарядить аккумулятор ноута, ведь видел, что осталось чуть больше двух процентов! — неуемного Саньку, который и дня без потрахушек прожить не мог, и деканат вкупе с завхозом общежития, который вот уже лет пять тянул с проведением в коридоры сверхпроводящих кабелей для установки точек беспроводного подключения к электросети. Теперь приходилось дописывать эссе по психологическому портрету преступлений первой половины двадцать первого века на завтрашнюю первую пару практически на последние крохи энергии.
