Время побежденных - Голицын Максим (библиотека книг .txt) 📗

Я взглянул на электронное табло — до трансатлантического рейса оставалось еще три с половиной часа. Приземистое здание аэропорта обычно почти пустовало — говорят, лет сто-полтораста назад рейсов было куда больше, словно людям делать больше нечего, как сновать туда-сюда, а может, так оно и было. Теперь самолеты летают редко — частые магнитные бури делают длительные перелеты слишком рискованным предприятием, тем более что деловая жизнь, заставляющая людей перемещаться из точки в точку чуть не со скоростью звука, нынче сократилась до минимума.

Но сегодня зал ожидания был непривычно переполнен — забастовка пилотов САС и сильнейшая магнитная буря, которая уже несколько дней бушевала над всем Северным полушарием, привели к тому, что в аэропорту скопилось порядочно народу. Трансатлантические рейсы летали лишь раз в день — прочие самолеты направлялись в континентальную Европу или в Англию, — и сейчас в зале ожидания болтались скучающие пассажиры — девицы с новомодной стрижкой «гремучая змея», какие-то подозрительные типы, сплошь затянутые в черную кожу, парочка-другая дельцов, даже несколько туристов из тех, что до сих пор приезжают в Скандинавию оттянуться — наверное, потому, что в Центральной Европе уже и посмотреть не на что… Бар набит битком, у стойки толпится народ так, что и не протолкнешься. Я отодвинул какого-то верзилу с квадратными плечами и, оказавшись рядом с барменом, обернулся к Сандре:

— Тебе что взять?

— Мартини, — отозвалась она. Чтобы перекрыть гул толпы, ей пришлось повысить голос.

— Возьми и мне что-нибудь покрепче, раз уж ты такой добрый, — крикнул из-за ее спины Хенрик.

Я уже открыл было рот, чтобы окликнуть бармена, как вдруг что-то изменилось. По толпе за моей спиной пробежал неровный гул, потом он разом стих, а бармен так и застыл, вытаращив глаза. Я первый раз в жизни видел, чтобы человек бледнел с такой скоростью — его лицо стремительно сравнялось цветом с сияющей белизной курткой.

— Олаф! — отчаянно завопила Сандра.

Я обернулся.

Черт… так я и думал.

Я, правда, почему-то полагал, что им окажется кто-нибудь из пассажиров, а это был служащий аэропорта — ну, из тех, что катают тележки с чемоданами. Он появился в просторном помещении бара из служебного прохода — хватило одного взгляда, чтобы понять, что с ним. На лице его блуждала странная улыбка, остановившиеся глаза смотрели в одну точку. Но это было еще не самое страшное. Хуже всего выглядели его руки — казалось, на них по локоть натянуты ярко-красные перчатки. Комбинезон тоже промок насквозь, но ткань была темно-синяя, и кровь, пропитавшая ее, казалась из-за этого почти черной.

— Туг! — выкрикнул кто-то в толпе. — Туг!!!

В переполненном помещении бара тут же образовалось свободное пространство — толпа отхлынула назад, прижав меня к стойке. Я потянулся за пистолетом, но меня так плотно обступили со всех сторон перепуганные пассажиры, что я не мог даже достать его из кобуры — не то что прицелиться. Бармен, не будь дурак, нажал на кнопку сигнализации, вделанную в стойку, и ко всему добавился истошный вой сирены. Бедлам, да и только!

Я поискал взглядом своих спутников. Слава Богу, Сандра оказалась затиснутой в толпе неподалеку от меня, ее отливающие осенним золотом волосы светились в этом море голов точно языки пламени. Хенрик и Карс начали осторожно выбираться из толпы, расталкивая окружающих.

Туг сделал еще несколько шагов вперед. Теперь он стоял уже в самом помещении, освещенный беспощадным светом неоновых трубок, из-за чего его бледное лицо приняло зловещий синеватый оттенок, а кровь, по локоть залившая ему руки, слабо фосфоресцировала.

Карс почти выбрался и теперь стоял сбоку — удобная позиция для выстрела.

…почему он не стреляет?!

О Господи!

Кадарам не разрешается перевозить оружие из страны в страну. Пистолет у него отобрали еще в управлении.

Я все еще продирался, расталкивая перепуганных людей, пытаясь противостоять их напору, когда одновременно произошло несколько событий.

Туг сделал немыслимый прыжок вперед, по какому-то одному ему известному принципу избрав себе новую жертву. На этот раз ею оказалась пожилая женщина в старомодном твидовом пиджаке. В руке у него блеснул холодным светом осколок стекла — должно быть, именно этим оружием он и воспользовался в первый раз.

Он сжимал стекло в ладони. Острые края осколка наверняка должны были порезать ему руку до кости, но туги в состоянии помрачения не чувствуют боли. Он схватил женщину, которая дико завизжала, когда на нее уставились страшные слепые глаза, за волосы, стекло сверкнуло в поднятой руке, и тут на него бросился Хенрик. Ухватив руку, держащую стекло, террорист повис на ней всем телом. Туг развернулся, выпустив свою жертву, и свободной рукой стиснул Хенрика за шею. Зная по опыту, с какой нечеловеческой силой он это сделал, я не сомневался, что еще немного, и он раздробит Хенрику шейные позвонки. Я уже был на прямой линии с ними и теперь мог стрелять, но боялся попасть в Хенрика. И тут увидел, что от толпы стремительно отделилась вторая фигура…

…Карс.

Он тоже бросился на туга, на этот раз сзади, и в свою очередь обхватил его шею своими четырехпалыми ладонями.

Я внутренне напрягся, ожидая услышать омерзительный хруст шейных позвонков, но сирена продолжала завывать, люди орали, жертва нападения пронзительно визжала, и потому мне показалось, что туг осел на пол беззвучно.

Я не раз видел, как туг, получив такие травмы, которые прямиком бы отправили в могилу обычного человека, продолжал действовать, руководствуясь каким-то неведомым слепым инстинктом — мне даже иногда казалось, что, отруби ему в этот момент голову, он все равно будет носиться, размахивая ножом, — точь-в-точь как носится по двору обезглавленный петух. А потому я, не медля больше, ринулся на помощь Карсу. Добежав до борющихся, я, размахнувшись, ударил туга рукояткой пистолета в висок. Голова его резко дернулась, глаза закатились, и страшная хватка ослабела настолько, что Хенрик наконец сумел высвободиться из смертоносных объятий.

Хенрик медленно поднялся с пола.

— Вот гад, — прохрипел он.

Туг слабо пошевелился и вдруг вновь вскочил на ноги. Я слышал, как за моей спиной толпа испустила изумленный вздох, точно один человек. Впервые за это время я оказался с ним лицом к лицу. На меня уставились его глаза с безумно расширенными зрачками. Они были такими огромными, что радужка казалась тонким кольцом, окружившим бездонный провал, в котором бушевал первозданный хаос.

Уж не знаю, что такое с ними делается, что они все становятся настолько похожими друг на друга. Словно я каждый раз смотрю в одно и то же лицо…

…Мне пришлось всадить в него все шесть пуль… только тогда он утихомирился.

Оказывается, аэропортовская полиция уже давно была тут в лице двух здоровенных полицейских, но они предпочли все это время подпирать стенку. Только теперь они решили, что стенка, пожалуй, продержится и без них.

Один из них одобрительно хлопнул меня по плечу.

— Молодцы, ребята! — снисходительно сказал он.

Второй был постарше и поприличнее — у него оказалось хоть какое-то представление о порядочности.

— Пойдемте с нами, ребята, — сказал он, носком ботинка переворачивая тело, чтобы заглянуть в мертвые глаза, — посидите в комнате отдыха для летного состава. Вы вообще-то куда направляетесь?

— Нью-Йорк — Лос-Анджелес, — ответил я.

— Надо же, куда вас несет! — удивился он. — Нью-Йорк, тот, говорят, еще ничего, а вот Лoc-Анджелес, по слухам, совсем поганое место.

Я убрал пистолет в кобуру и машинально поправил пиджак.

— У нас там свои интересы.

Он пожал плечами:

— Забирай своих дружков, пошли.

Я махнул рукой, подавая знак своей компании. Толпа уже качнулась обратно, окружив лежащее на полу мертвое тело… нашли себе развлечение…

Сандра наконец пробралась к нам и вопросительно взглянула на меня.

— Пошли отсюда, — сказал я, — нас приглашают отдохнуть в тишине и покое.