Рывок в неизвестность (СИ) - Завадкин Александр Игоревич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
"Политическое обозрение", выпуск N 602.
Последующие события запомнились Вортову в виде эпизодов еще не смонтированного фильма - кадры на месте, но единой картинки они не представляют. Эвакуация со склада прошла без сучка, без задоринки. Просто в какой-то момент на близлежащих улицах начали останавливаться автобусы и в них начали торопливо грузиться боевики "нового рассвета", изображавшие то студентов местного колледжа, то группу болельщиков местной команды, а то и клерков, собравшихся отправиться на корпоративный отдых за городом. Разумеется, весь транспорт имел соответствующую легенде каждой из групп символику и окраску. После торопливой погрузки, автобусы разделились и двинулись по какому- то сложному маршруту, чтобы, в конечном итоге, собраться в колонну у южного выезда из города, изрядно порушенного, проходившими здесь, боями. На всем протяжении пути, Вортов с нарастающей тревогой думал о причинах, из-за которых его план навести на террористов силы ЧВК мог дать сбой. Отбрасывая версии одну за другой, он с тревогой ждал приближения момента, когда ему придется выполнять обещанное, после чего его шансы остаться в живых уменьшатся до исчезающе малых величин. Последняя надежда на блокпосты также не оправдалась. ПО какой-то не понятной причине бойцы ДСВП не стали досматривать колонну разномастных автобусов. К моменту, когда последний из них въехал на трассу Андрей уже начал впадать в панику. И в этот момент все и случилось.
Позднее, Вортов смирился с мыслью о том, что лишь полная внезапность нападения обеспечила успех операции. Но тогда, охваченный паникой, он извивался на асфальте, как червяк на крючке. Горящие автобусы с боевиками безжалостно расстреливались, выехавшими вслед за ними из города, бронемашинами. Впереди, из наскоро выкопанных укрытий, до поры, прикрытые деревянными настилами с, уложенным сверху, дерном, вылезали солдаты в экзоброне и сходу открывали огонь. Впоследствии, он не раз благодарил судьбу за то, что в тот момент не пытался вскочить на ноги и броситься к укрытию. Если бы попытался, то нет сомнения, что одна из пуль, наверняка, досрочно прервала бы его жизненный путь. Но он продолжал лежать, наблюдая затем, как экстремисты падают на асфальт один за другим. Некоторые пытались укрыться и у части это даже получалось. Другие же просто застывали в тех позах, в которых их нашла смерть. Срок жизни большинства из них равнялся времени полета двух или трех пуль, которые они успевали выпустить, как последнее послание перед смертью. Но некоторые держались и дольше. Здоровенный взлохмаченный мужик с пышной бородой и пулеметом в руках, выскочил из-за укрытий и стойко игнорировал попадавшие в массивное тело пули. Но он уже был мертв, даже несмотря на то, что разум отказывался это осознавать, а мозг пытался дать команду пальцам спустить наконец курок. У него не вышло. Еще один попытался бросить гранату, но свалился замертво под градом пуль, а выпущенная его рукой посланница смерти изуродовала его собственное тело и отправила на тот свет трех товарищей. Досталось и Андрею, которого, как выяснилось позднее, контузило от взрыва. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме болезненного звона в ушах, который, казалось, заполнил собой весь мир. А потом все кончилось. В один момент вокруг гремели выстрелы и свистели пули, а теперь были слышны лишь стоны раненых, треск пламени и гулкие шаги солдат в тяжелой броне. Вортов лежал на выщербленном пулями асфальте, смотрел на небо и размышлял о том, как же так вышла, что жизнь привела его к этой точке именно в таких обстоятельствах. Тем же самым он продолжил заниматься и по дороге в больницу и в самое палате. Вызванные полным ощущением беспомощности, чувства требовали осмысления.
Незаметно для самого себя, с какого-то момента, Андрей начал осознавать, что в профессии наемника он преуспел, едва ли не больше, чем в профессии журналиста. Огромная награда в пятьдесят тысяч амеро, перечисленная на его счет сразу после того, как он дал все необходимые разъяснения по поводу похищения, стали отличным тому доказательством. Кроме того, они также являлись хорошим утешением во время наиболее сильных приступов головной боли, вызванных контузией от взрыва одного из автобусов, перевозивших боевиков "нового рассвета". Это, а еще на удивление яркие воспоминания о забитых дымом легких, мешали ему предаваться грезам о досрочном завершении контракта, которое также было предложено в качестве награды. Накопленных средств, должно было хватить на то, чтобы осесть в одном из регионов латинского сектора и взять небольшую паузу на обдумывание дальнейших жизненных планов без необходимости отказа от большей части сбережений, вложенных в жилье в одном из главных мегаполисов планеты.
И с каждым, проведенным на больничном койке, часом мысль об отставке казалась Вортову все более привлекательной. И дело было не в том, что он больше не хотел проливать кровь за чужие интересы. Сам характер нападения на колонну пленителей, заставил Андрея задуматься о том, что жизнь у него, в конце концов, одна и закончиться может в любой момент. Он помнил, как вылетел через боковое стекло принудительно остановленного автобуса, который безжалостно расстреливали коллеги Андрея, без всяких посторонних мыслей о том, что их товарищ может пострадать. Затем был жесткий асфальт, запах растекающегося во все стороны бензина, суматошная стрельба и беззвучная молитва о спасении собственной жизни.
Когда, ошалевшему от всего происходящего, Вортову наконец разрезали пластиковые наручники, он едва мог удержаться от рукоприкладства, после того, как какой-то неизвестные ему хлыщ, вынырнувший, как черт из табакерки требовательно заявил, что он ДОЛЖЕН обстоятельно ответить на все их вопросы.
В конечном итоге, уже несколько позже, и согласился дать максимально полные показания, в случае если вознаграждение будет достаточно большим. Разочарован он не был. В итоге, все закончилось для него больничной койкой и томительным ожиданием финальной версии договора, в котором, в общих чертах, должно было быть сказано, что ни Андрей, ни компания "Кондор" не имеют друг к другу никаких претензий и расстаются без всяких сожалений.
Вортов отвлекся от размышлений, когда в палату зашел сержант Рамирез и поставил на прикроватную тумбочку небольшую бутылку виски и пару пластиковых стаканчиков.
- Я слышал ты от нас уходишь, -без предисловий перешел к делу сержант. - Многие не понимают, некоторые завидуют, но...я знаю. Ты пойми, нельзя было иначе. Их там под две сотни было, так что начти мы игры с освобождением заложников, потеряли бы людей.
Вортов посмотрел в испещрённое ранними морщинами лицо сержанта и спросил:
- А меня значит списали, так?
- Оценка рисков, - пожал плечами тот. - На войне всегда так бывает.
-Ну вот и я свои риски оценил, так что не понимаю какие могут быть претензии.
- С моей стороны - никаких, - поднял ладони в защитном жесте Рамирез. - Просто...когда я говорю многие, это ведь не совсем правда. Большинство из наших так и осталось лежать либо в самом Локрейне, либо окрестных лесах. Вот теперь и ты...решил покинуть нас. Люди ведь понимают, что это тебе так повезло. Остальные если и покинут подразделение, то более традиционным способом. Такие дела.
Андрей ничего не ответил, а сержант, тем временем разлил содержимое бутылки по стаканам и произнес тост:
- Давай, за удачу.
Они молча выпили, а затем, некоторое время сержант молча вглядывался в лицо Андрея. Затем, тяжело вздохнув, он сказал:
- Жалею, что отпустил тебя тогда с той девкой. Документы твои прибудут к концу следующей недели весте с представителем, который и прояснит для тебя неписанные детали соглашения. Подпишешь и свободен как птица.
С этими словами Рамирез встал и направился к выходу из палаты, но уже на выходе его догнал вопрос Вортова:
-Что с ней стало? Она выжила?
