На Западе Диком. Трилогия (СИ) - Абибок Владимир Владимирович (версия книг .txt) 📗
— Скатертью дорога! — Если бы не поклон и доброжелательная интонация, я бы подумал, что меня послали далеко.
А Голицын, хоть и недалёкого ума, но интриган достойный, и перед Фёдором прогнулся, и самозванцу может сказать, что специально соглядатаем полусотню ко мне приставил. Хорошо, дорогой ты наш, сыграем твоими картами, пусть посмотрят, что мы им дадим увидеть. Забегая вперёд, скажу, что невзирая на все коварные потуги боярина, его парни отработали на ять, вообще не задавая вопросов и практически беспрекословно исполняя мои приказы.
Как только голицынские нас догнали, сразу поставили их на довольствие, распределив по нескольким ротам. Те сначала вроде отказаться попытались, мотивируя наличием собственных припасов, но потом втянулись и очень удивлялись, наличию горячей пищи в походе, быстрой и чёткой раздачей на привале, что практически не отнимало времени на развёртывание лагеря. Когда дошли до Орла, переправились на правы берег Оки, пошли кружным путём, огибая нездоровую тусовку под Кромами. Не знаю дошли ли слухи до сопровождающих нас русских, что разведчики Букуаса походя ликвидировали две небольшие банды человек по двадцать после переправы, но продолжали уверенно вести нас к Путивлю, выбирая по их мнению наиболее безопасные дороги.
Выше по течению Сейма от Путивля, где по указу царя нам были выделены земли и четыре деревни, по крайней мере так было указано в бумагах, нас встретил небольшой отряд всадников. Медленно, прощупывая нашу принадлежность к противостоящей стороне, они подъехали на расстояние полёта стрелы, как пояснил командир голицынских.
— Эй, вы кто такие? — Издалека заорал один из подъехавших лыцарей.
— Дозволь, господин посол, довести до этих приспешников самозванца волю государёву! — Порывался в омут головой подьячий Митька.
— Иди. — Соизволил чужому холопу делать порученное дело.
Перебросившись с поляками, а это точно были они — нас успели просветить, несколькими фразами, Митька быстрым шагом, но не сильно пришпоривая коня, поскакал в нашу сторону.
— Господин посол, велят нам всем крест целовать царевичу Димитрию, а тебя зовут в монастырь вручить верительные грамоты истинному наследнику. — Трясясь от переживаний, передал слова пшеков чуть не дословно.
— Надо взять этих на копьё да укрыться в деревне, покуда помощь не придёт! — Просто невероятно нужный совет выдал сотенный голицынских.
— Не спеши, вы своё дело уже сделали, теперь наш черёд. Джако! — Позвал я своего ротного. — Ты знаешь правила, передай этим ребятам, что я предлагаю им выдать нам самозванца Гришку Отрепьева или завтра мы сами придём за ним к Путивлю.
Также неспешно, тройка воинов во главе с Джако подъехала к основанию одного их холмов, между которыми стояли приспешники самозванца. То поглядывая куда-то за реку у себя за спиной, то наблюдая как медленно, словно гигантский змей стягивает кольца, на поляну выезжали наши необычные фургоны, предводитель подъехал к Джако. Мне не нужно ни слышать, ни спрашивать у своего посланца, чем закончился разговор: возбуждённые телодвижения, как и резкий разворот обратно, и бешеный галоп в сторону города сказал всё за себя. Когда организовали привал и пообедали, я собрал всех, кроме часовых и разведки, на большую поляну в центре гуляй-города.
— Друзья, соратники, завтра нас ждёт битва с войском одного нехорошего подлеца, который вздумал обмануть нашего друга — царя Московии, назвавшись истинным царевичем, его лизоблюды, — по толпе пошёл шепоток, не все ещё русские слова знали мои бойцы, — отказались отвезти этого негодяя на казнь или милость царя в Москву. Более того, эти несчастные пожелали сразиться с нами.
Вопли радости и искры вожделения забурлили на поляне — что может затмить хорошую торговую сделку — только радость битвы. Полусотня русских с бледными и напряжёнными лицами стояла поодаль и не понимала, в чём радость моих воинов, ведь по данным от последнего языка пойманного ещё вчера у Гришки было больше двух тысяч воинов и пятнадцать пушек. Причём основная масса были конные воины из казаков и поляков, наверняка они думали, что именно их, как единственных всадников мы бросим вперёд, против многократно превосходящих сил самозванца.
— Поэтому приказываю: подготовить оружие, амуницию и хорошо выспаться.
— Господин посол, может лучше устроим оборону в той деревне. — Показывая пальцем в сторону, куда уехали поляки, быстро и нервно тараторил Митька. — Может Гришка ещё и не станет нападать на вас, я могу ему пояснить, что вы посольский обоз с охраной, а не царёвы наймиты.
— Экий ты коварный, Митька! — Добродушно улыбнулся и хлопнул по плечу сухого, но крепкого мужчину. Только сейчас подумал — уже десять дней вместе, а я взрослого мужчину всё детской кличкой зову.
— Никакого коварства не умышляю, господин, велено было беречь обоз твой. — Сразу согнулся от испуга подьячий. — Се моё наказание от Афанасия Ивановича.
— Как это никакого? А кто вздумал лишить моих воинов удовольствия от славного боя?
— Так их же вдвое супротив нашего, да ещё и конные все почти, пушки к тому. — Митьку вот вот кондратий схватит, так переживает.
— Бой покажет на чьей стороне сила! Иди спокойно отдыхай, тебя никто вперёд на пики не погонит. — Успокоил служивого как смог.
Глава 3
Такие сражения мне по нраву. С раннего утра взвод разведчиков и конная полусотня голицынских отправились на северные ворота перекрывать путь к бегству на запад. Сами же мы покатили к монастырю, где был главный опорный пункт Отрепьева, с военной тайной у них тут вообще никак, мало того, что мы спокойно узнали у местных жителей расположение войск противника и его численность, так эти поляки ещё и сказали на каком поле они нас встретят, до того как мы дойдём до монастыря.
— Чудные у них храмы, государь, больше на крепость похоже. — Вглядываясь в раскинувшийся по холмам монастырский комплекс, сказал Дсонокуа. — Конечно, они нас и там не сдержат, но зачем они в поле вылезли, совсем себя шансов выжить лишили.
— Так и будет, пока наши враги не поймут, что против нас иначе нужно воевать, а нынешняя военная тактика предполагает преимущество конницы в открытом бою. — Пояснил я своим командирам несусветную глупость со стороны воевод Гришки.
— Да, я тоже помню тот первый бой с испанцами в Лиме, также вышли в поле, вместо того, чтобы прятаться за стенами. — Вставил Катлиан. — И потом в Панаме, опять построились, как на расстрел.
— Редкий народ бывает новаторским, чаще люди и их командиры остаются консерваторами, а порой и ретроградами. — Объяснил косность мышления наших противников.
— Директор Игорь, ты великий и мудрый тоэн, только иногда слова непонятные говоришь. — Выразил общее непонимание моим объяснениям Дсонокуа.
— Новаторы — это те, кто всегда внедряет в свою жизнь что-то новое, в тактику, в быт, в развитие техники и вооружений, консерваторы — придерживаются привычного хода жизни, лишь понемногу вводя новое, а ретрограды — вечно хотят вернуться назад, например, отказаться от винтовок и воевать луками и топорами. — Расшифровал, как смог.
— Ха-ха, ретроградов не бывает, разве можно отказаться от новых и удобных вещей, ради жизни по образу предков. — Веселье ратлана поддержали остальные гвардейцы. — Предков нужно чтить и идти вперёд, чтобы быть достойным.
— А вот и бывают. — Грустно вспомнил былое я, и тише добавил. — В одной такой стране я даже жил долгое время.
В этот момент от ещё не построившегося войска супостата отделилась конная группа с сотню всадников и галопом помчалась на нас.
— Пушкам не стрелять, остальные бейте по всадникам по команде. — Заорал я, увидев, как некоторые расчёты выводят прицел прямой наводкой. Трудно без опыта найти ту грань, где кончается приказ и начинается инициатива. Приходится пока работать в ручном режиме, хотя с тысячным войском это становится уже проблематично.
В сотне метров всадники начали разворот, притормаживая лошадей, тогда я и отдал команду «огонь». Стреляли две роты левого фланга, коней всё-таки зацепили, но в основном вылетали из сёдел всадники, изредка, а не как в кино — через раз, заваливая с собой и копытный транспорт. Последние агрессоры, видя впервые столь качественную и прицельную стрельбу, стали резко разворачивать, тем не менее выпустив в нашу сторону нестройный залп. Та же передовая часть, которая выжила после первого залпа, продолжила заворачивать коней вдоль нашего строя. Как же красиво, словно кегли, падали они на землю сброшенными из седла кулями. Ни один из смельчаков не смог уйти, кроме воинов арьергарда, которые развернулись чуть ли не на полном скаку. На глаз, из почти сотни сбежать успело человек тридцать, большая половина выбитых из седла стонали на земле или даже пыталась подняться. Не успел я и глазом моргнуть, как быстрый рывок взвода морпехов, прикрывавших батарею, прервал их мучения вместе с попытками встать.
