Безымянные слуги (СИ) - Сухов Лео (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Вёсла достали из воды и закрепили вдоль борта. Скамейки спустили в трюм. Парус общими усилиями убрали. Баржа плавно покачивалась на волнах. До дна дотянулся только основной якорь — у него была самая длинная цепь. Ужинали уже в темноте, при свете фонарей. Пятнадцатая выдала всем по кружке вина и снова пришла ко мне в комнату.
— Надеюсь, ты можешь пить вино и разговаривать? — спросила она с порога.
— Могу, — я улыбнулся. — Ты что, обиделась?
— Ну… — девушка замялась. — Самую малость.
Оглядев комнату, Пятнадцатая скинула сапоги и забралась на мою кровать с ногами, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Пока я разливал вино — она так и сидела молча.
— И что тебя тревожит? — спросил я.
— Почему ты думаешь, что меня что-то тревожит? — удивилась девушка, принимая бокал.
— Ты в такой позе сидишь, когда тебе не по себе. Или когда расстроена, — пояснил я.
— Какой наблюдательный, — Пятнадцатая усмехнулась.
Я сделал глоток, но продолжения не последовало. Хотелось сказать девушке что-то ободряющее, но взгляд я на нее перевёл, а придумать нужные слова так и не смог. Открыл рот, снова закрыл — да так и остался сидеть. Пятнадцатая тоже ничего не говорила и даже вино не пила. Просто держала кружку одной рукой перед своим острым носом, но голову от колен не поднимала. Обычно стянутые в тугой хвост распущенные волосы стелились по плечам и спине, укрывая ее, казалось, от всех бед и невзгод. А вот у меня слов поддержки — не нашлось.
— Если ты будешь на меня пялиться — дам в морду, — сообщила Пятнадцатая.
— Прости, задумался, — я отвел взгляд и посмотрел в кружку.
— Над чем? — спросила Пятнадцатая.
— Над словами поддержки и утешения. И своим запасом слов, — не стал скрывать я.
— И где? — уточнила Пятнадцатая. — Где мои слова поддержки и утешения?
— Понимаешь, вот с запасом слов и вышла засада, — признался я. — Но, если что, знай: я с тобой и бояться нечего.
Пятнадцатая прыснула и поставила кружку на стол. Я даже испугался, что она сейчас уйдет, но вместо этого девушка начала хохотать, чуть не потеряла равновесие и оперлась мне на плечо.
— Шутка удалась по независящим от меня причинам, — прокомментировал я больше себе, чем девушке.
— Шрам, дурак ты! — я тоже решил обидеться, но, когда Пятнадцатая хохочет — получается слишком заразительно, а смеяться и обижаться еще сложнее, чем есть и разговаривать. — Недавно ты такую речь толкал перед толпой очень расстроенных, голодных и злых бойцов, что даже мне стыдно стало. А теперь сидишь — и слов не нашел! Как?!
— Что как?
— Как у тебя это получается? — Пятнадцатая всхлипнула и стёрла со щеки слезу. — До слёз… Просто до слёз…
Я уткнулся в кружку и сделал большой глоток, с удивлением отметив, что прятаться после очередного своего «выступления» начинает входить у меня в привычку. Но сегодня не было ни сил, ни желания себя исправлять. Спрятался — и спрятался. Как это часто бывало, когда мы с Пятнадцатой общались, после непродолжительного разговора наступила тишина, которую даже прерывать не хотелось. Пятнадцатая уютно пристроила голову у меня на плече и тянула своё вино.
— Ладно, пойду я спать, — сказала она. — Завтра опять на весла.
— А я так надеялся, что мы дальше пойдем под парусом, — вздохнул я.
— Честно, вот я тоже, — Пятнадцатая натянула сапоги на ноги и встала. — Но надо грести.
— Ну раз надо… Спокойных снов.
— И тебе.
И ведь так и не сказала, зараза такая, что её гнетёт.
Но весь день сидеть на вёслах не пришлось. В какой-то момент Рыба и Суч решили, что силы ветра нам будет вполне достаточно, поэтому лавочки убрали, вёсла сложили — и баржа продолжила двигаться без нашей помощи. Берег, казавшийся ещё вчера далеким и недоступным, приближался. Пуща осталась позади и сменилась каменистой равниной, переходившей в холмы. Как я понял из рассказов и карты — это были предгорья Южных гор. Когда-то они носили совсем другое название, но теперь для людей они стали границей их земель. Южной стеной, отделяющей от сердца Диких Земель. Стена там тоже была, прикрывала единственный проходя между горами и морем.
Впереди, в туманной дымке, обозначился контур береговой линии — выход из залива. Ещё одно узкое место, через которое предстояло проплыть. К востоку от него стоял Форт Ааори, где несли свою службу многие воины — нори, вэри, лори. Огромная армия, снабжаемая силами княжества Мобан и Виор, на которых император наложил такую обязанность. Став нори, я хотел бы попасть туда, а не оставаться в Мобане, где все вокруг презирали тебя. Говорят, что там к ааори отностятся хотя бы по-человечески.
Ночью баржа бросила якорь неподалеку от скалистого берега, который исключал возможность подобраться к нам на плотах незаметно. Хотя деревьев вокруг было мало, серые люди уже не в первый раз умудрялись нас удивить. Пусть лучше в запасе будет больше времени, если вдруг придется уходить.
Следующий день выдался прохладным и пасмурным. Северный ветер гнал баржу к морю, а два скальных обрыва, обрамлявших выход в море, приближались. Возможно, бойцы успели бы заскучать, но Пятнадцатая виртуозно находила для всех дела. Кто-то драил палубу и трюм, кто-то разбирал грузы в грузовом отсеке, кто-то готовил шикарные завтраки, обеды и ужины, кто-то управлял кораблем, а кто-то — ухаживал за спасёнными ааори. Никто из больных так пока и не пришёл в себя достаточно, чтобы рассказать про свои злоключения.
Я старался проводить как можно больше времени на палубе — то помогая с парусом, то наводя наверху порядок. Всё это давало возможность смотреть на море — оно мне нравилось. Да, оно не было таким ласковым, как мне иногда вспоминалось, не отливало лазурью в лучах солнца, но его мощь и мерное дыхание завораживали меня. Если бы я не знал про тварей, заселивших глубокие воды, давно бы уже предложил уйти в открытое море, полное опасностей и неизведанных земель.
К выходу из залива баржа добралась ещё до ужина, и скорость резко замедлилась. Теперь мы плыли на восток, и северный ветер не слишком нам помогал — хотя наши мореходы и придумали, как закрепить парус, чтобы поймать его. Пришлось снова садиться на весла. Скальные обрывы остались позади, и на всём протяжении берега тянулся широкий галечный пляж, за которым высились холмы. Когда уже пошли первые разговоры о том, чтобы искать место для стоянки, на вершине одного из них показались вооруженные люди, замахали нам, что-то закричали и побежали к берегу.
Пятнадцатая вытащила весло, оставив лежать его поперек палубы, и бросилась на нос. Через минуту оттуда раздался приказ:
— Поворачиваем к берегу!
Баржа неторопливо изменила курс и поплыла носом на пляж. Причина, почему мы понадобились отряду, обнаружилась достаточно скоро — на склоне холма появилась группа серых всадников. Приближаться к группе серые не стали, оценили обстановку и направили своих двуногих скакунов назад.
— Поднажали! — скомандовала Пятнадцатая.
Недалеко от берега Рыба отдал приказ сушить весла, но оставаться на местах. Баржа по инерции проплыла ещё немного и проскребла носом гальку.
— Лестницы на нос!
Лестниц у нас было три. Сделали их ещё в первые дни на случай, если придется сходить на дикий берег. В этот раз они пригодились. Все три лестницы споро скинули с носа, и уже через несколько секунд вверх взлетел закованный в броню эр. По другой лестнице поднималась женщина. Пятнадцатая толкнула меня, и мы протянули руки, помогая им забраться на борт. Следом уже поднимались другие бойцы.
— Сиятельные, — Пятнадцатая склонилась в положенном поклоне. Точнее, попыталась, но эр быстро остановил ее:
— Ааори?! Кто десятник?
«О! Где-то я уже слышал это! И тем же голосом!» — подумал я, а вслух вырвалось настолько непотребное, что стало страшно:
— Вам нужны люди, чтобы перенести груз, сиятельный?
Над палубой на миг повисла тишина, которую прерывал только стук спрыгивающих на палубу бойцов.
— Что? — спросил эр Скаэн, стягивая шлем, а потом неприлично заржал. — А! Пятнадцатая! И как это вас сюда….
