Факел чести - Аллен Роджер Макбрайд (книги онлайн полностью txt) 📗
— Боже милостивый, а это еще что такое? — изумился Джордж.
— Это «Гидра», — ответил Темпкин. — Вся конструкция предназначена для удержания гироскопов точно в центре спутника. Понадобилось пять дней, чтобы собрать конструкцию с помощью всех работоспособных мужчин, женщин и детей.
— Неужели все это было собрано за пять дней?
— Все сооружение было уже давно разработано, построено, разобрано и хранилось для такого крайнего случая, с которым теперь нам пришлось столкнуться. Оно предназначалось для быстрой сборки. Не забывайте, что здесь находятся главные верфи, и мы могли воспользоваться помощью автоматов.
— Что это за крайний случай?
— Неделю назад гардианы запустили к нам бомбу. Она не уничтожила станцию, но от взрыва чуть не треснула оболочка спутника. Еще чуть-чуть — и попадание было бы прямым. Мы заметили бомбу заранее и предприняли все возможное, чтобы сбить ее. Но даже так взрыв был достаточно силен, чтобы изменить вращение Вапауса. Весь спутник долго трясся. Осколки бомбы развили огромную скорость — достаточную, чтобы оставить на спутнике массу трещин, и более чем достаточную, чтобы сбить нас с орбиты. После взрыва мы лишились нескольких источников энергии, кроме того, были повреждены системы температурного контроля. Здесь полились сильные дожди, смывая верхний, плодородный слой почвы в море. В результате этого погибло много растений. Разумеется, процессы фотосинтеза нарушились. Мы делали все возможное, чтобы возместить потери кислорода, но наши ресурсы почти исчерпаны. Пришлось развести в море водоросли для производства кислорода. Сейчас восстанавливается верхний слой почвы на суше.
Доктор Темпкин помолчал.
— Кроме того, во время переворота здесь велись ожесточенные перестрелки, вспыхивали пожары, наблюдался саботаж. Все это привело к загрязнению воздуха и серьезным повреждениям ремонтных машин. Скорее всего, мы выживем, но восстановить равновесие в этом мире нелегкая задача.
Дальше мы спускались в молчании.
Выйдя из лифта, я первым делом услышал низкий, сильный гул, пронизывающий все вокруг: гироскопы работали на полную мощность, придавая спутнику прежнее вращение.
В воздухе пахло дымом и гарью. Он казался плотным и удушливым.
Попадающиеся нам на пути люди посматривали на нас со сдержанным любопытством, приглушенным усталостью, потрясением и горем. Проходя вслед за Темпкином к административному центру, мы видели сгоревшие улицы, обугленные поля, покрытые воронками дороги.
В кабинете Темпкина, докладывая о случившемся, все мы с трудом удерживали глаза открытыми и желали только одного: поскорее вымыться и сменить одежду. Наши отчеты записывались, мы подробно рассказали о ходе военных действий на планете. Я подчеркнул роль Джорджа в недавних событиях, и тем не менее Темпкин относился к нему чрезвычайно подозрительно. Он мягко, но решительно настоял, чтобы снимки и отпечатки пальцев Джорджа были сделаны и отправлены в архив «для выяснения». Посреди разговора советник подсунул Темпкину тонкую папку. Изучив ее содержимое, Темпкин кивнул Джорджу со словами:
— Да, вы не значитесь в наших списках, к тому же командир готов поручиться за вас. Добро пожаловать в наши ряды. — Несмотря на приветливые слова, Темпкин, казалось, был совсем не рад сотрудничеству с бывшим гардианом.
Я рассказал, как был найден мешок с корреспонденцией, что в нем оказалось, сообщил о наших выводах относительно существования и расположения центра управления ракетной оборонной системой. Я объяснил, чем было вызвано решение передать информацию на Вапаус, а также изложил план бегства на орбиту Темпкин изредка перебивал меня, задавал вопросы, но в основном слушал внимательно и молча.
Наконец рассказ был завершен. Некоторое время Темпкин сидел в задумчивости.
— Я ошеломлен, — признался он. — С орбиты мы наблюдали за штурмом космопорта, который вы называете «Гадесом», и уже считали, что война выиграна. После потери «Гадеса» гардианам было не на что надеяться. Мы думали, войска Лиги сровняли базу с землей. А затем появилась вторая бомба, которая оказалась вашим кораблем. Мы решили, что на этот раз гардианы действовали умнее и собрались одурачить нас, заставить привезти бомбу на спутник. Мы уже поручили техникам найти способ прорвать ракетную оборонную систему. По нашим предположениям, на этот процесс потребовались бы годы, но нам не занимать терпения и упорства. А теперь вы сообщаете нам об этом корабле, «Левиафане». — Задумавшись, Темпкин покачал головой. — Но вы, командир Ларсон, лейтенант Меткаф, капитан Берман и мистер Приго, сделали намного больше, чем от вас требовалось. Теперь нам предстоит изучить доставленную информацию, а вы можете отдохнуть. — Он поднялся и повел нас из кабинета.
Вапаус некогда был цветущим садом и, возможно, вскоре вновь должен был стать им. Но теперь он представлял собой скопище серых и грязных развалин. Помня, каким он был раньше, я с трудом воспринимал его в нынешнем плачевном состоянии. Даже моих друзей удручал унылый вид подбитого спутника. Я пригласил всех их подальше от мрачного ландшафта, на «Джослин-Мари». На корабле, рассчитанном на девять человек экипажа, с легкостью смогли бы разместиться все мы.
Мне не терпелось вновь оказаться на корабле, который я считал своим домом.
Мы, все четверо, молча перекусили, освежились и отправились спать. Джордж, Рэндолл и Ева разместились в отдельных каютах, я отправился в ту из них, которую мы с Джоз выбрали для себя. Повалившись на кровать, я оглядел мирную комнату, мой дом, наслаждаясь ощущением чистоты, сытости и невесомости.
Комната была теплой, приветливой и уютной. Меня окружали вещи Джослин, я чувствовал ее запах — не просто запах духов, но и особый, присущий только ей тонкий аромат, напоминающий мне о чистых голубых небесах и любви мирной весной.
Сотни раз я представлял себе нашу встречу, воображал, как мы бежим друг к другу посреди поля боя или в зеленом прохладном уголке Вапауса или встречаемся в глубинах космоса. Но такое мне даже не приходило в голову — воссоединение с еще отсутствующей Джослин, ее призраком, намеками на ее существование — при том, что самой Джослин не было рядом со мной.
Ужас, который я до сих пор старательно отгонял, выскользнул на поверхность. Джослин могли убить. Я никогда не осмеливался признаться себе в этом страхе, несмотря на весь риск войны, не желал знать, что и ее могут убить в каком-нибудь бою здесь, в космосе. Я был изможден до крайности, я дрожал, представляя себе мрачное будущее, которое становилось еще мрачнее теперь, с приближением «Левиафана». Здесь, в темноте каюты, в моей голове холодно и уверенно нарастала мысль, что Джослин уже мертва, что она пожертвовала собой ради спасения «Боики», что буксир не нашел ее, что шлюпка разбилась, что ее затянуло неведомо куда в сложной пляске орбит.
Трудное это дело — плакать в невесомости. Слезы никуда не текут, они просто скапливаются в глазах и затуманивают зрение. Я потряс головой, и глупые соленые капли разлетелись во все стороны.
Это была реакция на постоянную опасность, страх, риск. Здесь и сейчас, впервые за бесчисленные дни оказавшись в безопасности, я был охвачен ужасающей дрожью страха и отчаяния, оказавшись на грани видений бодрствования и ночного кошмара.
Сознание медленно уходило прочь. Я погружался в пучину кошмаров и воспоминаний — воспоминаний разума и тела о горящей планете, о холодных, переполненных ужасом ночах, об исковерканных, окровавленных трупах, друзьях, убитых незримыми убийцами у меня на глазах, о вечном бегстве и вечном преследовании. Перед моими глазами проходили Боб, Джоан, Голди и Краб — такие, какими я видел их в последний раз, когда их пожирали война и мрак.
А потом Джослин разыскала меня, пришла ко мне и все поняла.
— Мак, что они с тобой сделали? — Джослин обнимала меня в темноте, крепко прижимая к себе. Она видела, что нас по-прежнему разделяют клубы дыма и пламени, что моя душа переполнена мраком войны. — Какой ты стал угрюмый, испуганный, злой… Мак, прошу тебя, успокойся. Все хорошо. Я люблю тебя.
