Невкусные души III: Цель (СИ) - Третьяков Андрей (книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Дед опять мощно отхлебнул кваса.
— Эмоции у четырёхмерных существ настолько слабые и примитивные, что это никак не скажется на ядре. Но вот если они собраны с бесконечного количества миров… Их практически хватает на его питание, и все вселенные могут жить, пока поступает таковая энергия. Так что ваш Завод, посмеявшись над вами, обозвав очки опыта «сладостью» и «остротой», был абсолютно прав. Кстати, с юмором его познакомил ты сам, так что часть вины и на тебе. Все ваши эмоции и переживания — лишь топливо в общем реакторе жизни. И ты можешь просто смириться с этим. Ещё вопросы?
— Да, озадачили вы меня сильно, но вопросов море. Почему некоторые могут вспомнить свои прошлые жизни, а другие – нет?
— Потому что память не стирается. Ты сегодняшний знаешь обо всех своих прошлых реинкарнациях. А у тебя их только в этой Вселенной было семьсот тысяч. Стой! — бас в его голосе снова прорезался, и я автоматически замер. — Изучать будешь, когда мы расстанемся. Сейчас не время. На самом деле, всё очень зависит от последних мыслей души при прошлой реинкарнации. Если ты очень желал вспомнить себя в будущей жизни, то велик шанс, что так и будет. Про эту недоработку Создателей всем известно. А может, так и было задумано, кто знает. Они ни с кем не общаются, потому рассказать не могут.
— А что значит «развоплощаются»? Что при этом происходит и почему?
— Ну, тут всё просто. Если бы не приход в ваш мир Завода с его приколами, ты, скорее всего, был развеян. Уничтожен окончательно. Существа, не проявляющие сильных эмоций, не достойны продолжения жизни. Вспомнишь, как ты жил, офисный планктон? Дом-работа-дом. День сурка. У тебя не было никаких интересов, верхом мечтаний было подснять девку чуть страшнее атомной войны. Причём раз в две недели максимум. Это не эмоции. Ты бы хоть в горы сходил или с парашютом прыгнул, и даже этого количества эмоций тебе хватило бы, чтобы жить в следующей жизни. Но нет. Айфон, тачка, тёлки. Ещё поесть и прибухнуть. Кстати, завязывай с алкоголем, в жизни много других удовольствий.
Я сидел, опустив нос в пол. В последнее время много размышлял об этом. В точно таком же ключе. Но одно дело — думать самому, другое — когда тебя, как щенка, тыкают в лужу на полу. Оказывается, это чертовски неприятно.
— То есть при моей смерти на данном этапе мне не светит ничего старше восьми измерений?
— Не всё так просто. На верхних измерениях оценивается способность жить ради других. И я не про семью и друзей. Глобально ради других. Пойти на битву, защищая дом. Прыгнуть под лёд, спасая незнакомого ребёнка. Сдать кровь в надежде, что она поможет кому-то спасти жизнь. Маленьких проявлений настоящих душевных порывов бесконечно много. А ещё последний поступок может перевесить всю твою остальную жизнь. Если ты пожертвуешь жизнью ради спасения чужой, но не во вред слабым, как какие-нибудь шахиды, велик шанс подняться. Там вообще очень много разных условий. Я их все не знаю, это забота восьмимерных — оценивать и решать.
— То есть шансы есть. Понятно, что ничего не понятно. Ты не обидишься, если я уединюсь? И как с тобой можно связаться?
— С чего это мне обижаться? Я, по совести, не хотел бы оказаться перед твоим выбором. Настоящее повышение или те, кто дорог. А связаться — просто скажи вслух: «Всеславович», я и появлюсь. А покуда прощай.
— Да, давай. До встречи.
— Прости, что тебе дать, я не понял? — в его голосе опять прорезался рокот. Как я уже выяснил, это был сигнал, что он серьёзен или недоволен. — Ты у меня пока ничего не просил. Так что я должен тебе дать?
— Да нет, это просто форма прощания. Давай — значит пока.
— Большего идиотизма я не слышал. Обидно, что мои потомки скатились до такого тупизма. Но хорошо. Давай! Тьфу ты, звучит убого. Исправляйте свой язык! И хоть иногда вслушивайтесь в то, что говорите.
И он испарился. А от камина раздался звук вдруг пошедших часов. Спускаться к народу не хотелось категорически, мне нужно было побыть одному. Я переместился на абсолютно безжизненную планету, упал на песок недалеко от берега и уставился на незнакомые созвездия.
Почему мир устроен так несправедливо? Хотя… Почему несправедливо? Всё честно. Поимел на халяву, держи ответ.
Вскоре меня сморил сон под убаюкивающие звуки прибоя. Хотя было время обеда, психологически я вымотался настолько, что быстро погрузился в царствие Морфея.
День 140
День 140
Всё тело ломило, я замёрз, а ещё песок был у меня повсюду. Никогда не спите, сука, на песчаном пляже ночью у моря. Да и на галечном не спите, и уж тем более на каменном. Это красиво только в кино. Отплёвываясь от вездесущего песка и вытряхивая его из штанов и обуви, пытаюсь сообразить, где это я и что тут делаю.
И тут меня накрывают воспоминания о вчерашней беседе. Мля. Мне же нужно решать!
А ещё очень хочется увидеть тех самых, которые меня держат в этом мире. Недолго думая, перемещаюсь к любимым, в процессе понимая, что я был в другом мире. Забыл… Но дома была глубокая ночь, и все спали. Но я-то выспался! Спускаюсь на кухню попить кофе. Всё-таки ритуалы имеют огромную власть над человеком, и если он привык пить что-то на кухне, то, умея получить любое блюда везде и всегда, всё равно прёшься на кухню. На удивление спали не все. Сидя на лавке и уткнувшись носом в толстую книжку, на кухне тусил Димон.
— Дим, привет! Не помешаю? Кофе хочется.
— Ты куда пропал вчера? — друг оторвался от книги и неодобрительно покосился в мою сторону.
— Да, фигня. Ко мне Бог пришёл. Точнее, один из. И предложил умереть, чтобы воссоздать мировое равновесие, или как-то так. А потом я тупо сбежал побыть один.
— И ты думаешь, это тебя извиняет? Хотя, наверно, извиняет, — философски закончил он. — Тебе кофе сварить? Могу!
Вместо ответа я материализовал две чашки с каплей коньяка для запаха. Обалденный вкус, если кто не в курсе. Главное, потом гаишникам не попасться. Хотя их уже полгода как нет, так что можно не париться. Друг с благодарностью принял от меня напиток, пригубил и с удовольствием зажмурился.
— Так, а что этот Один-Зевс от тебя хотел-то? Ну, кроме твоей скоропостижной смерти. Уверен, просто кокнуть тебя он смог бы и не спрашивая твоего согласия.
Я рассказал ему о проблеме, о предоставленном мне выборе, о круговороте душ и о поставленных сроках.
— Так что тут думать-то? — удивился Дима. — Я бы однозначно ушёл в восьмое или выше измерение. Мир, получается, ты спас, а шансов перепрыгнуть седьмое измерение, как я понимаю, ни у кого нет. О сыновьях и Сашках мы все позаботимся, даже не сомневайся. Зато они будут знать, что их отец и муж — полноценный Бог! Это же круто! И он где-то там, приглядывает за всеми нами.
В этот момент дверь открылась, а на кухню зашла любимая-старшая.
— Доброе утро, мальчики! Что не спится-то? Я бы на вашем месте спала себе и спала, да малыш разбудил, жрать захотел. Как не в себя ест, всю высосал, — она подошла ко мне и уткнулась носом в плечо. — Я вот спать хочу неимоверно, но ещё больше есть. Тоже хомячу, как ненормальная. Растолстею, будешь любить? А сделаешь мне манты? Мантов хочу! И салатик овощной. И рыбки бы ещё. Огромный кусок от рыбины, что весит килограммов тридцать. Стейк из рыбы, вот! Под майонезом. И сынишке стейк понравится, говорят, молоко передаёт вкус того, что ест мама. Врут, наверно! Но надо же его побаловать вкусняшками?
Я рассмеялся. Всё-таки обожаю свою балаболку, когда у неё начинается речевой сумбур и перескакивание с темы на тему. Тут же накрываю поляну, как для пира. Дима одобрительно крякнул и первым уселся за стол. Саша тут же к нему присоединилась. Недолго думая, и я схватил ножку поросёнка и плюхнулся рядом.
— Саш, у твоего любимого дилемма, — обратился друг к моей ненаглядной. И повернулся ко мне. — Сам расскажешь? Или заставить?
— Да расскажу, заставлятель хренов. Я пока ещё Бог, целую неделю!
И я второй раз поведал свою историю про посещение очень высокого гостя. На половине повествования Саша перестала есть, к концу у неё по щеке скатилась одинокая слезинка.
