Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
На нас перли болотные коровы. Не знаю, сколько их было – сотни или тысячи. Словно живая лавина вырвалась из леса. Они мчались, ничего не видя перед собой, под ними рушились заборы и трещали стены пластиковых домиков. Трехметровые чудища шли неумолимой стеной, впереди них драпала уцелевшая охрана периметра, бросая ранцы, шлемы и оружие.
– Открыть огонь! – орал откуда-то сзади Отон-Лид. – Открыть огонь и держаться, сейчас подойдут антротанки!
Это было смешно. Попробуйте остановить паяльной лампой разогнавшийся локомотив. Кроме того, коровы были еще далеко – никакого толку коптить воздух.
И наконец, между нами и животными все еще бежали охранники с периметра. Они и сами не догадывались, что служили сейчас живым щитом.
Из-за деревьев с визгом выскочили два реаплана. На бреющем полете они прошли над безумным стадом, молотя из автоматических пушек. На фоне леса поднялась многометровая волна огня, во все стороны полетели оторванные хвосты, ноги и головы. Но лавина не остановилась, не смешалась.
Я невольно окинул взглядом тракторы, между которыми спрятался. Штуки, конечно, крепкие и тяжелые, но устоят ли? Одно было ясно – мы со своими зажигалками тут ничего не сделаем. Надо затаиться и ждать, пока все кончится.
– Стреляйте! – крикнул откуда-то сзади Отон-Лид. – Стреляйте, они сейчас втопчут вас в землю.
«Легионы бесполезных необученных людей...» – вспомнились мне слова дяди Коли.
Я потесней забился между гусеницами тракторов, положил огнемет рядом и достал магнитофон. Песня еще продолжала звучать, она шла отовсюду – с неба, из-под земли, из леса. Мне подумалось, что поют не только пленные, но и тысячи их свободных соплеменников, которые прячутся среди деревьев.
Сзади послышался знакомый скрежет. Два ржавых помятых антротанка вышли из-за ангара и застыли, широко расставив лапы. Защелкали суставы, зашевелились стволы пушек и пулеметов. Я успел зажать уши перед тем, как танки начали палить.
Воздух затрясся, потянуло вонючим дымом. Похоже, танки соревновались, кто быстрее избавится от боезапаса. Первыми досталось «живому щиту» – охранникам периметра, которые не успели спрятаться. В мгновение ока от них остались лишь кровавые брызги и хлопья сажи. Затем подкосились ноги у первой шеренги животных, на них налетели задние, возникли заторы.
Сверху снова ударили реапланы, и теперь живая лавина превратилась в сплошную кровавую кашу, через которую продолжали карабкаться уцелевшие коровы. Все это происходило на фоне продолжающегося ритмичного пения, которое казалось уже адской музыкой, страшным ревом труб и грохотом барабанов на эшафоте.
Танки смогли задержать стадо, однако быстро истратили огневую мощь и отошли. Сквозь живой затор прорывались теперь лишь одиночные животные, и уже ничто не мешало нам дать огня. Я спрятал магнитофон и приготовился. Со всех сторон слышались тяжелые вздохи огнеметов. Налетая на струи пламени, коровы либо вспыхивали и падали в жутких судорогах, либо успевали отскочить и броситься прочь.
Мне не довелось поджарить ни одного чудища. Они появлялись из дыма, словно из ниоткуда, и моментально проносились мимо. Мой огнемет лишь напрасно обжигал воздух. То и дело слышались вопли – похоже, кому-то из бойцов доставалось то рогом, то копытом.
Реапланы продолжали утюжить кромку леса, но я догадывался об этом только по реву и грохоту. Дым стал уже таким густым, что струя из огнемета тонула в нем и меркла. Вонь от горящего пластика не давала дышать, меня то и дело пробирал кашель. В конце концов я на все плюнул, спрятал лицо в воротник, чтобы хоть как-то укрыться от дыма, и затих в своем убежище. Тем более что криков Отон-Лида давно не было слышно – наверняка наш командир уже сидел в каком-нибудь безопасном месте.
Через какое-то время я понял, что больше не слышу пения. Вообще, стало как-то слишком тихо. Кроме редких криков да отдаленного завывания реактивных турбин, не осталось никаких звуков. Разве что потрескивал догорающий пластик строений.
Где-то в дыму простучали копыта, кто-то закричал, ленивая пулеметная очередь донеслась издалека. Несмотря на наступившее затишье, я не торопился вылезать. Я терпеливо ждал, пока из дыма не донесся знакомый клич: «Крысолов» – построение!»
Дым наполовину рассеялся. Я, озираясь и прислушиваясь, выбрался из убежища, готовый в любой момент юркнуть обратно. Как знать – возможно, где-то рядом еще прыгает уцелевшая обезумевшая корова.
Однако встретилась мне не корова, а Нуй, который бездумно брел сквозь дым, шатаясь и спотыкаясь. Он был без шлема и без оружия, руки висели беспомощно, как две веревки.
– Нуй! – крикнул я, бросаясь к нему.
Он с трудом, в несколько приемов, обернулся, но не увидел меня. Я догнал его, схватил за руку.
– Нуй, что с тобой?
Он смотрел на меня и, кажется, не узнавал. Наконец ожил, вцепился в мой рукав.
– Посмотри, что у меня там? – попросил он, поворачиваясь спиной.
Волосы на его затылке слиплись от крови, ниже на куртке расплылось темное пятно. Я не мог понять, что это – дыра в голове или просто ссадина, а трогать боялся.
– Кажется, ничего страшного, – сказал я, чтоб не пугать его. – Держись за меня, пойдем искать медиков.
– Медиков, – заторможенно кивнул Нуй. – А где все наши?
– Идем, Отон-Лид только что объявил общий сбор.
– «Крысолов»!.. – снова донеслось из дыма.
Отон-Лид хмуро оглядел нас, пересчитал. И с досадой плюнул под ноги. От «Крысолова» осталось двенадцать человек. Где остальные – разбежались, покалечились или погибли под копытами, – этого не знал никто. Четверо из уцелевших были ранены, один из новичков сначала стоял ровно, затем вдруг покачнулся и рухнул лицом вниз. Его подняли, поддерживая под руки.
– За мной! – прорычал Отон-Лид.
Мы побрели сквозь разоренную базу. Новенькие свежеотстроенные улицы развалили не танки и самолеты, а стадо травоядных животных. Безмозглые чудища устроили взбучку великой и могучей Цивилизации – это было для меня непостижимо.
Потом я увидел покореженные ворота лагеря для пленных. На ровненьких дорожках среди бараков и скамеек не было ни единого человека. Коровы поломали заборы, и пленные ивенки воссоединились со своим народом. Собственно, в этом и заключался смысл сегодняшнего налета.
Возле главных ворот базы разрушений вообще не было. Оно и неудивительно. Здесь тройным кольцом стояли танки и штурмовики. Все они оберегали штабную колонну, так некстати прикатившую в наши места. Из вездеходов выглядывали испуганные обладатели высоких холо. Я искал глазами Щербатина, но безуспешно.
Постепенно подтягивались другие команды – потрепанные, ошалелые, поредевшие. На свободном участке раскладывали свое скудное имущество полевые медики. Я отвел к ним Нуя и бережно усадил его на перевернутый ящик.
Всех, кто мог ходить, не шатаясь, отправили прочесывать территорию – собирать раненых и убитых, а также оружие и прочее барахло, которое разбросали охваченные паникой цивилизаторы. Несколько команд усадили на вездеходы и послали в лес, чтобы вернуть разбежавшихся союзников. Без ульдров сейчас было не обойтись, после налета база оказалась катастрофически завалена мусором.
Я со злорадством подумал, что начальству придется поискать другое пристанище. Наш поселок, провонявший гарью и залитый кровью, теперь мало подходил для спокойной и уютной жизни.
Я тащил на плече складные носилки. Первое время попадались только убитые, мы их не трогали. Потом мы услышали ритмичные металлические удары из-за покореженного барака. Там валялся обугленный антротанк, стуча сам себя клешней по боку. Видимо, у него все перегорело, кроме этой клешни, и других способов позвать помощь он не имел.
Бойцы окружили танк и ухватились за край помятой конусообразной башни, чтобы перевернуть ее, добраться до люка и вытащить оператора.
– Стойте! – крикнул кто-то. – Тут еще один!
В самом деле, между башней и стеной домика кого-то зажало – наружи торчали лишь две ноги в грязных изорванных штанах.
