Пилигрим (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги TXT) 📗
Словом, совсем уж беззащитными селяне не были. Но когда рядом настоящие вои, то чувствуешь себя куда более защищенным. Н-да. Вои. Выстроил он этих чудо богатырей на площади, да на виду у баб с детишками. Чтобы проняло до печонки, д самых косточек.
- Ну что я могу сказать, други мои. Все плохо. И даже хуже того. Да вы и сами видите. Пара простых крестьян гоняла вас в хвост и в гриву. Вы-то возомнили, что коли на вас достойная воинская справа, а в руках стальные клинки, так вот вас все и забоятся. Ан нет. Хотел я было вас повести против воев турецких, да господь не попустил, отринул я эту дурную затею. И не зря. Вам и с крестьянами не управиться. Поднимись все село, а не пара смельчаков, так бы вы там все и полегли. Эвон герои наши. Вы смешки-то свои припрячьте. Вам просто повезло, что накинулись на них, а не на вас. Думайте. Чешите в затылках и задницах. Да помните. С завтрева начинаем высылать на границу разъезды и там уж вы повстречаетесь с воями. Хотите выжить? Хотите, чтобы семьи ваши уцелели? Учите воинскую науку не за страх, а за совесть. Будете и дальше лениться, да жалеть друг дружку на тренировках, и сами поляжете, и родных погубите. Я один. За мной никого нет. Помру, так и не велика потеря. За вами семьи. И вам ответ за них держать хоть пред господом богом, хоть перед богами древними. Все спросят.
Глава 22
Пополнение
- Я клянусь, ты хочешь моего разорения! Тридцать номисм за одного коня! Да где же ты видел такие цены! – торговец лошадьми всплеснул руками так, будто у него и впрямь отбирают последнее.
- Не надо так кричать, уважаемый. У меня отличный слух, который не раз спасал меня на границе. Это боевые кони. Хорошие кони. И тридцать номисм за них скромная цена, - спокойно возразил Михаил.
- Тридцать номисм! Господи креста на тебе нет!
- Уважаемый, не стоит так кричать, не то тебя и впрямь удар хватит. Семья без кормильца останется, родственники растащат имущество. К тому же я ведь еще не все сказал, - раздавив пальцами скорлупу очередной фисташки и отправляя ядрышко в рот, произнес Романов.
- Ну-ка? - тут же перестав орать, как будто его кастрируют, навострил уши купец.
- Ты заплатишь еще по два золотых за седло и сбрую к каждой из этих лошадей. Итого, тридцать две номисмы за лошадь, при том, что ты их забираешь всех разом.
- Я клянусь, ты все же хочешь меня разорить! – вновь оседлал старого конька торговец.
Михаил еще минут пять смотрел на то как он беснуется. Потом сокрушенно развел руками.
- Уважаемый Кавальканти говорил мне, что с ромейскими купцами дел лучше не иметь, ибо жадны без меры. Но я усомнился в его словах. Знать будет мне на будущее урок. Пойду к нему с повинной.
- И он собьет тебе цену еще больше, - назидательным тоном произнес купец.
- С чего бы ему делать такую глупость. В отличии от тебя, он понимает, что на границе сегодня неспокойно и удачливый воин сможет доставить еще много трофеев. Мои воины, как видишь, хорошие. Уходим, - взмахнув рукой, приказал он своим людям.
Безучастно наблюдавшие за происходящим пограничники, не выказывая никаких эмоций начали выводить лошадей из загона. Хороших лошадей, надо сказать. Тех, цена которых не превышала двадцати номисм, Михаил распродал на азиатском берегу. Заниматься их перевозкой через пролив, при таких-то барышах, он посчитал нерентабельным. То на то вышло бы. А вот тех, что получше, реализовывать вали от Царьграда не подписала его личная зеленая и пупырчатая жаба.
Да и не только в ней дело. Деньги были необходимы для развития поселка. На пограничниках тяжким бременем висел долг. И хотя они уже начали расплачиваться с Комнином, причем не в час по чайной ложке, его наличие не больно-то способствовало росту благосостояния.
Ну и еще один момент. Прежде чем браться за столь безнадежное дело как торговля с местными купцами, Михаил хорошенько изучил вопрос стоимости лошадей. Всего лишь номисма в одно из его посещений Царьграда разбирающемуся человеку и он провел Романова по всем загонам, рассматривая лошадей и объясняя их достоинства и недостатки. Повторяться лошаднику смысла не было. Ученик схватывал все на лету и запоминал на всю оставшуюся жизнь.
После этого пришел черед остального имущества, которое могло попасть в руки пограничников в качестве трофеев. Так что, он мог сказать с точностью до кетария* сколько заработает тот или иной купец на сданном ими имуществе.
*Кентарий – 1/24 номисмы
Видя, что люди Михаила открыли загон и начали выводить лошадей, а сам он отряхнув руки от налипшей шелухи вскочил в седло, купец поспешил заступить загон, что говорится, своей грудью.
- Да кто же так поступает! Уважаемый Михаил, нельзя же так-то в самом деле. Торговые дела так не делаются.
- Я так понимаю, что ты готов перебить цену уважаемого Кавальканти? – вздернув бровь, развернул своего коня Романов.
- Да как перебить-то!? Он ведь тебе еще ничего не предлагал!
- В тот момент, когда ты сказал нет, цена на каждую голову поднялась ровно на один семимис*. И предупреждая твои возмущения скажу, что в следующий раз она увеличится уже на полновесный золотой.
*Семимис – золотая монета, эквивалент ½ номисмы.
- Не прогадаешь? – нахмурив брови поинтересовался купец.
- Возможно. Но если цена меня не устроит я не задумываясь уведу этих лошадей на бойню и пущу на колбасу.
- Воин? Боевых коней?
- Вот такой я странный воин, уважаемый.
- Хорошо. Я уплачу назначенную цену. Но…
- Если ты пообещаешь больше не разыгрывать трагедии Гомера, я обещаю, что все лошади доставленные мною в Константинополь пройдут через твои руки. И твой барыш никогда не будет меньше сегодняшнего.
- Договорились.
Михаил спрыгнул с седла и подал знак своим людям. Два десятка лошадей, что они переправили сюда с азиатского берега предназначались на продажу. Своих лошадей они не переправляли. Они остались дожидаться их на том берегу, под присмотром коноводов. К чему лишние расходы. А дела в Царьграде можно и пешком решать.
Получив расчет, Романов со своими воинами направился к Харисийским воротам. Ему нужно было на дальний берег бухты Золотого рога. Путь не близкий. Километров пять, не меньше. Но в Константинополе не приветствовалась торговля невольниками. И именно туда доставляли пленников половецкие князья.
Вообще-то, время для столь специфичного товара еще не настало. Но по счастью для Михаила на Руси опять закипела междоусобица. Не сказать, что ему это нравилось. Но повлиять на происходящее он никак не мог. Да и не чувствовал себя в силах что-либо изменить. Вот не было у него желания и столь больших амбиций, чтобы вершить судьбу Руси. Куда больше его волновала судьба доверенного ему поселения. А ситуация там сейчас не из лучших. И он очень надеялся, что им посчастливится найти то, что нужно.
Он старался не ради того, чтобы произвести впечатление, выслужиться или из уважения к Комнину. Не уважал он его. Отдавал должное этому неординарному человеку, но только и всего. Обычный, пусть и яркий, представитель ромейской знати. А может и не только ее.
Не исключено, что он еще не успел растерять свой багаж человека двадцать первого века и взирает на мир сквозь эту призму. Но как бы то ни было, многое из того, что он наблюдал ему не нравилось. Не все. В чем-то этот мир был чище и честнее. Однако, на его взгляд не помешали бы и кое-какие изменения.
Только он не видел в себе силы и возможности изменить что-либо, а потому просто плыл по течению, стараясь максимально оставаться самим собой. А он никогда не бросал доверившихся ему. Пусть в прошлой жизни таких и было не много. По сути только его бригада. Здесь людей оказалось куда больше. И именно ответственность за них заставляла его все время двигаться вперед и думать о процветании поселка.
