Повесть и рассказы. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

— Нет.

— Беспокоят. Я же вижу. — Он улыбнулся в усы. — Вот что я тебе скажу. Мне тоже не по нраву, что они будут с нами. Это лишняя ответственность на наши задницы.

— Не в этом дело. Мы в состоянии сделать все возможное для их безопасности. Но я не люблю Инквизицию.

— Ха! Найди мне того, кто ее любит, мой друг. Вся эта магия. — Он презрительно взмахнул пистолетом. — Пф-ф-ф! Куда уж лучше добрая сталь и граненая пуля. Даже церковники это понимают, раз желают путешествовать с вооруженными людьми, а не в одиночку. Видишь ли, в чем дело — мятежники могут вздернуть их точно так же, как мы это проделываем с восставшими крестьянами. И никакие рясы, даже алые, не спасут слуг господних от пляски на веревке.

— Прикусил бы ты язык.

— Ты прав, — тут же согласился командир рейтар. — Везде есть уши, а костер будет покрепче, чем эта жара.

— Я говорю о том, что мы становимся не охраной, а тюремщиками.

— Ты о ведьме?

— В письме не сказано, что женщина — ведьма.

— Раз есть Инквизиция, значит, преступница ведьма. Наверное, соблазнила какого-нибудь идиота или косо поглядела на соседку, вот и загремит теперь на костер. А может, ляпнула что-нибудь, не подумав. Итог один — ей будет очень и очень горячо.

— Люди не должны умирать за свои убеждения.

— Какое заблуждение, мой друг! — Алехандро вытащил из-за голенища сапога четвертый, самый маленький, пистолет и присовокупил его к трем другим. — Люди только и делают, что дохнут за убеждения. Это продолжается с начала времен и закончится лишь в Судный день. По-твоему, чем мы здесь занимаемся?

Рауль отстегнул перевязь, швырнул шпагу и дагу на кровать. В латунном умывальнике еще была вода, и он с наслаждением умылся, смывая с лица едкий пот.

— Ты слишком много думаешь. Я так тебе скажу — это не наше дело. Если церковникам надо помочь в богоугодном деле — мы поможем. Ссориться с Инквизицией вредно не только для карьеры, но и для жизни.

— Ты говоришь банальные истины, — отмахнулся Рауль — Еще скажи, что у нас нет выбора.

Он плеснул себе вина, но то оказалось слишком теплым, и капитан, скривившись от омерзения, поставил стакан на подоконник.

— А он у нас есть? — Рейтар удивленно поднял брови, посмотрев на товарища.

— Нет, — последовал ответ. — Нет, забери меня тьма! Это-то меня и бесит. У нас будет достаточно проблем и без них.

— О да. Мой разъезд видел подозрительных людей. За мельницей.

— Давно?

— С час назад. — Алехандро взялся за пороховницу. — Какие-то крестьяне.

— У любого крестьянина может быть припрятана старая аркебуза.

— Так и оказалось. Эти голодранцы даже пальнули, но, по счастью, промахнулись. Я повесил их сушиться на солнышке. Правда, Игнасио, перекидывая веревку через сук, ворчал, что мы настраиваем против себя местных, однако, по мне, они и так не за нас. В последнюю неделю отряд потерял восемнадцать человек. И чаще всего выстрелы были из-за угла. Или наваха[3] в живот темной ночью.

— Мятеж подавлен. Но несогласных больше, чем крыс на корабле. Я рад, что, несмотря ни на что, через несколько дней нас здесь не будет.

Алехандро закончил заряжать пистолет, отложил его в сторону и налил себе вина. Выпил залпом:

— Я тоже, мой друг. Я тоже.

Трое священников прибыли под вечер. Их сопровождала четверка хмурых конных гренадеров, мрачно поглядывающих по сторонам и не убирающих рук с пистолетов. Как оказалось, отряд обстреляли в четверти лиги от города, на повороте, но сумерки сыграли против мятежников, и пули не попали в цель.

Сержант гренадеров безостановочно ругался, впрочем разумно удерживаясь от богохульств. По его словам, пуля прошла рядом с его головой и, будь он чуть менее удачлив, лежать бы ему в придорожной канаве с дырой в черепе.

— А все из-за ведьмы, сеньоры, гори она вечно! — бормотал он, усаживаясь за офицерский стол, богатый вином, сырами и мясом.

Отцы-дознаватели Августо, Рохос и Даниэль вовсе не выглядели так, как этого ждут от грозной Инквизиции. Уставшие от путешествия, покрытые белой дорожной пылью, облаченные в скромные серые рясы, они говорили тихо и с подобающим уважением к дворянину.

Рауль тоже держался подчеркнуто вежливо. Похоже, им не собирались командовать, и его это полностью устраивало. Отец Августо, самый старший из троицы, единственный обладал магией. Этот невысокий человечек с печальным лицом и большими умными глазами не казался черствым сухарем и тем более фанатиком. Он был учтив, даже смиренен и просил для себя и своих братьев лишь воды да места, где можно прочитать молитву.

Капрал Мигель, человек набожный и богобоязненный, спросил, могут ли солдаты молиться вместе со святыми отцами, и получил в ответ благосклонную улыбку. Возле часовни, располагающейся недалеко от дома, несмотря на наступление ночи, стал собираться народ.

Молитва прошла быстро, читал ее отец Даниэль, и его высокий, необычайно чистый голос разносился над притихшими людьми, заглушая стрекот неугомонных цикад. Рауль слышал слова даже с другой стороны улицы. Священник просил Спасителя дать им всем сил, веры и смирения и защитить от искушений тьмы и врагов королевства.

Произнеся «amen», он осенил всех присутствующих святым знаком и вместе с клириками направился к дому. Рауль нагнал их у дверей.

— Святые отцы, нужно ли вам что-нибудь еще?

— Грешница, сын мой. — Четки, словно вода, текли меж пальцев отца Августо. — Она не должна сбежать.

— Я приставлю к ней двух солдат.

— Пусть не пытаются разговаривать с ней. Ее речи темны.

— Я прикажу.

— Благодарю вас.

Клирики ушли, а Рауль, отдав последние распоряжения, присоединился к своим. Его второй капрал, Фернандо, был мертвецки пьян. Игнасио тоже едва стоял на ногах. Алехандро задумчиво волновал гитарные струны и, в отличие от более молодых воинов, не собирался падать под стол в ближайшие часы. Выпроводив помощников спать, они поговорили о завтрашнем дне и наметили будущий путь.

По всему выходило, что безопаснее всего ехать к Сиерво, избегая леса, вдоль которого проходил короткий тракт. Никто из них не желал превращать своих людей в фазанов на охоте. Друзья завершили разговор, когда растущая луна поднялась над городом и затмила тусклые звезды.

Проснувшись, Рауль нашарил в темноте кувшин и, жадно приникнув к нему, напился. Вода стекала по подбородку и лилась на грудь.

Ночь не принесла так ожидаемой прохлады. Воздух казался застоявшимся и раскаленным до духоты. Голова была тяжелой, а мысли вялыми. Капитан взмок от пота, и рубашка со штанами неприятно липли к телу.

Добравшись до распахнутого окна, Рауль сел на подоконник, надеясь почувствовать хотя бы легкое дуновение ветерка. Бесполезно. Лишь сверчки и цикады пытались перекричать друг друга, и тягостная ночь неприятно звенела в ушах.

Находиться в помещении больше не было сил, и капитан, прихватив пистолет и шпагу, выбрался на улицу, поближе к фонтану.

Возле него, расстелив походное одеяло, храпел Игнасио. Хитрец-бретер, как всегда, нашел самое удобное местечко. Рауль решил обойти посты и направился по пустой улице. Его почти тут же окликнул часовой. Офицер назвался, а затем проверил каждую из шести точек, где стояли его солдаты. Им оставалось продержаться еще час, затем придет смена.

— Да как тут спать, сеньор капитан?! — сплюнул тягучей слюной рыжеватый стрелок. — Того и гляди сдохнешь. Парит, как перед грозой.

— Грозы можно не ждать, а вот дождичек был бы в самый раз, — мечтательно произнес его напарник, сидевший чуть дальше, возле воткнутой в землю форкины[4]. Тяжелый мушкет лежал у него на коленях.

Поговорив с ними, Рауль вернулся назад. В дальнем углу двора, рядом с абрикосовыми деревьями, чьи ветви давали густую тень и надежно защищали от лунного света, на распряженной повозке стояла большая деревянная клетка.