Нелегал. Том 2 (СИ) - Корнев Павел Николаевич (читаем бесплатно книги полностью txt, fb2) 📗
Ни привлекать её внимание криком, ни тем паче пытаться последовать за барышней в ресторан я не стал. И отираться у автомобиля или вскрывать его и забираться внутрь на глазах у вахтёра — тоже. Вместо этого, задействовал дедуктивные способности и предположил, что после завтрака Юлия Сергеевна соизволит посетить редакцию газеты, прикинул маршрут её дальнейшего движения и перебрался к перекрёстку в квартале отсюда. Заодно, памятуя о превосходной чувствительности барышни, задействовал технику маскировки внутренней энергетики и постарался пригасить гармонию источника-девять. Просто так, на всякий случай. А то мало ли…
Юленька не подвела. Она и ресторан покинула в гордом одиночестве, и поехала в нужном мне направлении. Брусчатка была припорошена снегом, после вчерашнего дождя дорога местами ещё и обледенела, автомобиль катил не так уж и быстро, а на повороте и вовсе предельно замедлился, вот тогда-то я и шагнул к нему, рывком распахнул дверцу и плюхнулся на пассажирское сиденье.
— Привет, рыбонька!
От неожиданности Юлия Сергеевна взвизгнула и крутанула руль, автомобиль занесло, и передними колёсами он вылетел на тротуар, ладно хоть там не оказалось в этот момент прохожих. Впрочем, скорость была невелика, и даже в самом худшем случае пострадавшие отделались бы лёгким испугом.
Юленька вытаращилась на меня с разинутым от изумления ртом, и если васильковые глаза были прекрасны, то отвисшая челюсть красоты барышне отнюдь не добавляла.
— Петя? — наконец совладала с удивлением Юлия Сергеевна. — Ты как здесь⁈
— Что значит — как? — деланно возмутился я. — Сама же предлагала сбежать на восток или даже в Новый Свет!
С лицом барышни вмиг произошли кардинальные перемены. Юлия прищурилась и поджала губы, от растерянной мины не осталось и следа.
— Издеваешься? — нахмурилась она.
— С чего взяла? Давай же унесёмся прочь на крыльях любви!
Юлия Сергеевна резким движением воткнула заднюю передачу, выехала с тротуара на проезжую часть и завершила поворот, чтобы почти сразу припарковаться на обочине дороги.
— Что ты здесь делаешь? — потребовала она объяснений голосом, лишённым уже всякого намёка на теплоту.
— С тобой общаюсь, — улыбнулся я в ответ, почесался и вздохнул. — Да проездом я здесь, проездом! Не по душе пришлось гостеприимство наших северных соседей, к вам решил заглянуть.
Окончательно сбитая с толку барышня захлопала глазами.
— Что ты несёшь? О чём ты вообще⁈
— А что тебе непонятно? — хмыкнул я. — Сервис в лагере для военнопленных мне категорически не понравился, вот и сдёрнул к вам из Суомландии.
— О-о-о! — протянула Юлия Сергеевна, одинаково округлив и глаза, и рот, но тут же нахмурилась. — Проездом, да? Возвращаться в республику собрался?
— Думаю об этом, — подтвердил я.
— Не можешь жить вне атмосферы страха и террора⁈ — возмутилась барышня. — Да что с тобой не так⁈
Я тяжко вздохнул, достал из кармана пиджака вчерашний номер эмигрантской газеты, развернул его и прочитал вслух заголовок передовицы:
— «Кровавая жатва левой диктатуры!» — Щёлкнул пальцем по газетному листу и продолжил: — «Труппа одного из столичных театров в полном составе отправлена в северные лагеря, худрук расстрелян! Репрессии против творческой элиты страны набирают обороты!» — И тут же продемонстрировал собеседнице её собственный снимок. — Отличная фотография, кстати! Без неё бы тебя так сразу и не отыскал.
— Не заговаривай мне зубы! — потребовала Юлия Сергеевна. — В республике развязан террор против инакомыслящих! Тут даже спорить не о чем!
— Ну, дорогая моя! — вздохнул я. — Ну ты сама работаешь в этом рупоре контрреволюционной пропаганды! Должна осознавать всю полноту картины, дабы ещё лучше делать свою работу, а не высасывать дутые сенсации из пальца! Худрука и директора не расстреляли, а дали пять лет лагерей. И не за политику, а за растрату. Труппу и вовсе раскидали по другим театрам. Как говорят, за разврат на рабочем месте. И с каких это пор творческой элитой стали лицедеи и паяцы, а не писатели и художники, поэты и композиторы?
Барышня выслушала меня с каменным выражением лица, затем поставила вопрос ребром:
— Зачем тебе возвращаться?
— Дай-ка подумать… — Я сделал паузу, а потом резко подался к собеседнице. — Может быть, потому что я на пик витка ещё не вышел и через пару месяцев начну терять способности, а? Не желаю скатиться на нижнюю суперпозицию! Не желаю!
Юлия даже чуть отстранилась от неожиданности.
— И не скатишься! — спешно уверила она меня. — Для удержания текущей подстройки не обязательно посещать Эпицентр! Есть процедуры… Специалисты нашли способ избежать деградации внутренней энергетики!
Я покачал головой.
— Это не совсем то, что было бы мне интересно. И совсем не то, что обещал за сотрудничество Фёдор Ильич.
— Но…
— Не может быть никаких «но»! — перебил я собеседницу. — Либо я перенастроюсь на айлийский источник, либо выйду на пик своего девятого витка. Других вариантов я для себя не вижу!
Юлия Сергеевна не сдержалась и возмущённо фыркнула.
— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия!
— И не собирался. Просто напомни дядюшке о его обещаниях. — Я похлопал барышню по коленке и успел убрать руку, прежде чем ту откинули в сторону. — Поговоришь с ним?
— Поговорю! Это всё?
— Посоветуй приличную гостиницу из недорогих, где не станут делать из отсутствия документов трагедию вселенского масштаба и не донесут в полицию.
Проблем с этим не возникло, Юлия Сергеевна покопалась в сумке и вытащила несколько карточек гостиницы «Старая Ливония».
— Там все наши, — пояснила она, протянув прямоугольник желтоватой бумаги с названием, адресом и телефонном. — Я позвоню, замолвлю за тебя словечко. Обычно свободных номеров нет, но они как правило что-то придерживают для таких вот случаев.
— Хорошо, только фамилию не называй, — предупредил я, сунул карточку в нагрудный карман и мысленно поаплодировал предусмотрительности своих инструкторов: шурши в подкладке пиджака стопочка банкнот, точно бы не стал об одолжении просить, попросту не смог бы через себя переступить. Ну а так деваться было некуда, нехотя уточнил: — Сколько денег нужно, чтобы перекантоваться в Ридзине пару недель без особого шика? Хотя бы в той же «Старой Ливонии» квартируя? А то пока не в курсе местных расценок.
— Лат сто хватит на самое необходимое, — сказала Юлия.
Я выразительно посмотрел на неё и приподнял одну бровь.
— Ну и чего же ты ждёшь?
Барышня вспыхнула и снова полезла в сумку, выудила из неё кошелёк и сунула мне все обнаружившиеся в том банкноты: полусотенную, три двадцатки и мятую десятку. Оформлены они оказались в стиле средневековых гобеленов, я даже засмотрелся и не сразу обратил внимание на возмущённое сопение собеседницы.
— Ты не думай, Юленька, садиться тебе на шею не собираюсь, — уверил я барышню, пряча сложенные надвое банкноты во внутренний карман пиджака. — Просто взаймы беру. Отдам, когда ограблю банк…
— Не смей! — аж взвизгнула Карпинская. — И думать забудь! Тебя поймают! Непременно поймают! В управлении политического сыска самое крупное во всей Латоне подразделение «С»! И ещё многие наши с ними сотрудничают на частной основе, а в банках сплошь и рядом операторы в охране!
Я слегка даже растерялся от такого напора.
— Да я пошутил просто! Пошутил! Нет, не думай, деньги верну! Насчёт ограбления пошутил.
— Дурак! — с чувством выдала Юлия Сергеевна, возмущённо фыркнула и спросила: — Подвезти до гостиницы?
— Не утруждайся. Но — да, теперь ты знаешь, где меня искать.
— Очень нужно!
— Ты даже не представляешь насколько! — усмехнулся я и выбрался из салона. — Спасибо, выручила! — сказал, прежде чем захлопнуть дверцу.
Легковушка чихнула двигателем и рывком тронулась с места, вывернула на проезжую часть, укатила прочь. Я тоже медлить не стал, сначала потопал следом, затем повернул налево и начал забирать к реке. Пришлось поплутать, но в итоге я всё же отыскал рынок, на который наткнулся вчера по дороге из портового района в старый город. Торговали там не только продуктами, но и всякой всячиной, в том числе и ношеными вещами. Всерьёз утеплиться не позволила ограниченность финансов, купил только потёртую кепку и матерчатый ремень вместо верёвки, а ещё присмотрел моряцкие ботинки, которые подошли по размеру куда как лучше растоптанных чудовищ, что были сейчас на мне.
