Круг доступа ограничен - Политов Дмитрий Валерьевич (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
В принципе Виктору было уже все равно – нехитрые вычисления четко показали, что шанс подняться на поверхность и дожить хоть какое-то время (пусть даже дряхлым стариком) был утрачен еще лет десять назад. Так что действовал он исключительно в силу любознательности, присущей многим исследователям. Опять же… впрочем, пока закончим на этом!.. Вы слышите меня, Алексей?..
…Это можно было сравнить с теми ощущениями, которые испытывает человек, когда слишком резко выныривает из-под воды: судорожный вдох, потеря на короткий миг ориентации, невозможность раскрыть глаза и оглядеться, шум в ушах…
– Где я?!
– Да успокойтесь, Алексей, все там же и все с теми же, – Виктор Павлович меланхолично прихлебывал из высокого стакана с ажурным подстаканником нечто парящее, по всей видимости, чай.
Мучительный спазм в животе заставил меня согнуться. Было такое ощущение, что я по меньшей мере пару-тройку дней ничего не ел, а теперь вдруг одним махом об этом узнал.
Алюминиевая миска с кашей очутилась прямо перед моим носом, и я набросился на еду с рычанием дикого зверя, забыв обо всем на свете.
Следующие несколько минут начисто выпали из моего сознания. Повторное обретение рассудка и способности воспринимать окружающую действительность пришлись на стакан с чаем. Причем на третий!
– Эк его! – сочувственно произнес, кажется, Федор. – Форменный зверь, ты, Виктор Палыч! Ведь едва не угробил парнишку-то!
– Ну… да, грешен, – с некоторым смущением в голосе произнес Плужников, – переоценил его возможности – думал, что он сможет усвоить весь объем информации, а пришлось в сжатом виде, конспективно, так сказать.
Ни хрена себе конспективно! Я аж задохнулся от возмущения – это ж надо – без меня меня женили, называется!
– Вы же говорили, что не можете перекинуть мне свою память?! – набросился я на бывшего подполковника.
– Немного не так, – мягко поправил меня он, – я сказал это, чтобы вы не ждали ничего необычного и не смогли неосознанно закрыться от моего воздействия.
Вот и верь после этого людям! А, ладно – где наша не пропадала? На полюсе не пропадала, в джунглях тоже – авось и в подземельях не пропаду!
Я решил пока не устраивать скандала. Тем более, что после еды моим измученным телом завладела сытая расслабленность. Ухватив из коробки Плужникова папиросу, я прикурил ее от услужливо протянутой Федором бензиновой зажигалки и откинулся на спинку дивана. Итак, подведем некоторые итоги: картина с историей Города и той чертовщиной, что в нем происходит, стала более или менее понятной. Вопрос в том, как мне теперь отсюда выбраться? Да и Подрывник… При этой мысли стало особенно паскудно – неужели он и в самом деле?!.
– Виктор Павлович, а есть какая-то надежда, что мой друг… ну, вы понимаете?..
Плужников задумчиво уставился куда-то поверх моей головы. Обдумывал вопрос он минут пять, после чего встряхнулся всем телом, словно вылезший из воды огромный пес, и широко улыбнулся:
– Знаете, Алексей, а ведь я не чувствую эманаций смерти на поверхности. Точнее, признаков гибели человека!
Во мне вспыхнула надежда:
– То есть Андрюха жив?!
Подполковник опять ненадолго ушел в себя, а затем с сожалением сказал:
– Я не могу точно ответить на ваш вопрос, но определенные шансы, как мне кажется, есть. Впрочем, уж поверьте мне на слово, это сейчас не самое важное, что должно занимать вас.
Я насторожился:
– А что меня сейчас должно беспокоить больше, чем судьба друга?
Сергеич засмеялся мелким, дробным смехом:
– Смешной пацан! Ему о судьбе целого мира рассказывают, а он из-за какого-то там дружка переживает!
Федор с Плужниковым тоже заулыбались. Ну-ну – лыбьтесь, «дети подземелья», лыбьтесь! Я все равно выберусь из этого проклятого Города! Эх, еще бы Андрюха по-глупому не попал бы в переделку!
Виктор Павлович тем временем что-то начал говорить, и я сосредоточился на его словах, задвинув на время свои переживания подальше.
– Понимаете, Алексей, ситуация складывается таким образом, что нам, – неопределенный жест в сторону двери бункера, – так же, как и руководству местной ГБ, крайне важно, чтобы вы смогли попасть обратно в Москву. Вопрос в том, что сделать это чрезвычайно сложно. Я, конечно, постараюсь сделать все, что от меня зависит, но… – Плужников виновато улыбнулся: – Я же не Господь Бог.
– Погодите-ка, – я потер лоб, стараясь привести свои мысли в порядок, – с чекистами вашими мне понятно – они связь с «братьями по оружию» хотят восстановить, а вы-то чего добиваетесь – Хрущева давно нет в живых, КПСС в прежнем смысле тоже – «подвига» вашего (я постарался чтобы эти слова не звучали совсем уж издевательски!) и оценить-то некому?
– А вот это уже не твоего ума дело, сынок! – вскинулся Сергеич. – Мы тебе предлагаем билет домой за пустяковую услугу, а он еще выкобенивается!
Федор согласно кивнул, соглашаясь с приятелем, а Плужников недовольно поджал губы.
– Мне кажется, что сейчас не самое лучшее время для того, чтобы острить, Алексей, – произнес он осуждающе. – Мы можем быть друг другу весьма полезны, и это самое главное! А свою иронию приберегите для более благодарной аудитории.
Я почувствовал, что краснею. Действительно, чего это я раздухарился, они же мне помощь предлагают, а то, что хотят извлечь какую-то выгоду и для себя, так это вполне нормально – альтруисты нынче не в моде, пускай даже в параллельном мире!
– Ладно, извиняюсь, – буркнул я, (ненавижу признавать свою неправоту!), – что делать-то надо?
– Вот это другое дело, – спокойно сказал Плужников. – Для начала необходимо, чтобы вы приняли участие в одном, гм, обследовании. Мне нужно настроить параметры вашего организма таким образом, чтобы они вновь вошли в противофазу с энергополем анклава.
– Стоп, сдаюсь! – я поднял руки. – Можно чуть попроще?
– Попроще? – задумался подполковник. – Мне нужно добиться того, чтобы этот мир «вытолкнул» бы вас, словно инородное тело. Сейчас, к сожалению, вы помечены им как часть собственной структуры, и расставаться с этой частью он не намерен.
– Погодите, – удивился я. – когда это меня пометить успели?!
– Мы используем термин «нанести крап», или «крапить» – энигматор, который занимался данным вопросом, был заядлым картежником и в шутку предложил такое название, – встрял в нашу беседу Сергеич. Для меня стало понятно, почему меня называли крапленым. Непонятным оставалось, когда же произошло сие знаменательное событие.
– Да в момент пересечения условной границы между Москвой и Городом, – ответил на мой вопрос Плужников. – По неясным до конца причинам некоторые люди становятся для анклава «своими» и дорога назад для них заказана. А поскольку согласия человека этот мир не спрашивает, то в какой-то степени ведет он себя действительно по-шулерски. Вот и надо попытаться сделать так, чтобы эта «метка» исчезла.
Я поежился. Перспектива вырисовывалась невеселая – или поверить «Плужникову и К°», или…
А, ладно, где наша не пропадала!
– Я согласен! – Хм, мне показалось, или окружавшие меня «дети подземелья» облегченно выдохнули?
Глава 12
Безбрежный океан боли и мрака, в котором я плавал, кажется, уже целую вечность, в очередной раз потащил меня куда-то ввысь, чтобы затем вновь обрушить вниз. Ощущения были таковы, что на ум постоянно приходили имена героев, замученных в чьих-то застенках или пыточных камерах. Как я их сейчас понимал! Но что от этого толку – сделать что-либо для того, чтобы изменить свое положение я все равно не мог.
Темнота, оказывается, тоже имеет свои оттенки – к ней примешиваются то отблески пламени, то хороводы звездочек, или, быть может, снежинок… А иногда пробиваются лучи света, похожие на свет фонарика в ночи.
В какой-то миг я, как показалось, даже понял смысл этих явлений, но… этот миг был столь краток и мимолетен, что оставил после себя не знание, а только лишь чувство острого сожаления и тоски от потери. А потом опять нахлынула боль. Бог ты мой, ну разве ж можно это выдержать?! А-а-а!!! Перестаньте, сволочи!!!
