Разрушитель Небес и Миров. Арена (СИ) - Бард Олег (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Метнувшись за нагромождение коробок, Ганк дважды стреляет в ответ. Мужик, истошно заорав, успевает отскочить обратно в подсобку и запереться изнутри.
Откуда взялся этот человек?! Похоже, они тут с Виски устроили попойку, и это его собутыльник. Но откуда у него ствол? Наверное, у Виски он был, лежал там где-то в комнате, и этот алкаш его даже толком не прятал. Как все глупо!
— Сука, я его достал! — кричит Ганк. — Ники, скорее вскрывай замок, пока копы не примчались!
— Жопа! — выдыхает Головастик за моей спиной.
— Надо валить! — я разворачиваюсь, но Ганк направляет на меня ствол.
— Открывай эту гребанную дверь!
— Ты охренел?!
Ганк не шутит. В его глазах полыхает холодный огонь, одна ноздря раздувается, вторая остается неподвижной. Дрожащими пальцами я справляюсь с замком, Ганк отталкивает меня и врывается в комнату. Что будет дальше, меня волнует слабо. Теперь единственная моя цель — свалить.
— Помогите! — доносится едва различимый голос Крошки.
Верчу головой и не вижу ее.
— Где ты?!
Покачиваясь, она встает из-за коробок, прижимая руку к животу, я не сразу замечаю, что по ее пальцам струится дорожка крови.
— Я ранена…
Мы с Головастиком бежим к ней, берем под руки, тащим к выходу, ноги ее заплетаются, она тяжело дышит.
— Не тяните меня, — хрипит она, останавливаясь на подгибающихся ногах. — Вы мне не поможете, нужна неотложка.
Я хватаю ее телефон и, оставив Крошку позади, непослушными пальцами набираю службу спасения. На бегу диктую адрес и озвучиваю проблему. Избавляюсь от телефона, выкинув его за ограду, но перед тем стараюсь рукавом стереть отпечатки пальцев.
Мы с Головастиком бежим дальше.
— Херово все получилось! — задыхаясь на бегу, пыхтит он. — Ганк — урод! Ты понимаешь? Он нас использовал! Сука!
Сворачиваем в проулок между домами, вылетаем на проезжую часть, и по глазам бьет свет прожектора — на мгновение слепну, инстинктивно пригибаюсь.
— Лицом в землю, руки за голову! — орет громкоговоритель.
Едва мы ныряем обратно в проулок, как слышны выстрелы. По нам стреляют? Деваться тут некуда, только узкая дорога между домов.
— Врассыпную! — ору я и рыбкой ныряю вбок.
Перекатываюсь, вскакиваю, собираюсь рвануть вправо. И снова прожектор. Мигают маячки полицейской машины. Угадываются силуэты копов, они вооружены, стволы нацелены на меня. Если дернусь — откроют огонь.
— Руки вверх! На землю!
Меня колотит от страха и отчаянья. В голове пульсирует единственная мысль: «Ну вот и все!» Подняв руки, я опускаюсь на колени.
— Эй ты, стоять! Не шевелись, стреляю!
Но я же сдался! Падаю лицом вниз за секунду до того, как копы открывают огонь. Поворачиваю голову в сторону, куда побежал Головастик, и словно в замедленной съемке вижу, как он, раскинув руки, ничком валится на асфальт.
Глава 3. Убийца
Моего дознавателя зовут Джим, он похож на откормленную гориллу, ему немного за сорок. Между нами — стол, мои руки пристегнуты наручниками. Джим упирается ладонями в стол, смотрит мне в глаза. Обычно у афроамериканцев на фоне темной кожи белки глаз кажутся снежно-белыми, у Джима они бежевые с красными прожилками — то ли не спал всю ночь, так его волнует мое дело, то ли злится, что не расколол меня с первого раза, и я не сдал друзей.
— Зачем ты застрелил сторожа? — говорит он.
На голову мне словно выливают ведро кипятка. Кровь приливает к щекам, сердце бешено колотится в груди. Это что-то новенькое! Зачем так бездарно блефовать? Какой еще сторож? Виски?! Или его собутыльник, которого ранил Ганк? Копы нашли крайнего и собираются обвинить в убийстве меня?
— Кто кого застрелил? Мы просто связали сторожа и заткнули ему рот…
А может Мэг с Головастиком перестарались и избили Виски так, что бедняга умер? Но в него никто не стрелял, в этом не было необходимости… Или он каким-то чудом освободился и попытался помешать Ганку?
Продолжаю гнуть свою линию:
— Я ни в кого не стрелял. Что планировал ограбить магазин, признал. Чего ты от меня хочешь?
Или мне кажется, или глаза Джима еще больше наливаются кровью.
— Факты говорят о другом.
Это урод — как все они, весь их гребаный мир. Неверие, жестокость, ложь, хитрость. Больше ничего у них нет, и они так ценят себя, оправдывая любую свою подлость «интересами общества».
Я повторяю то, что уже рассказывал:
— Нас было трое: Головастик, я и Крошка. Их настоящих имен никогда не слышал. Головастик знал сторожа, вызвал его, и тот открыл приятелю. Мы сторожа связали, вошли в магазин, а там оказался еще один человек. Наверное, собутыльник. Он стал стрелять, тогда Головастик начал отстреливаться. Ну и мы постарались сбежать.
Головастик погиб, пусть убийцей будет он. Крошка в реанимации, неясно, очнется она или нет. Остается понять, удалось ли сбежать Ганку и Мэг. Или появились новые улики, о которых мне неизвестно?
Джим хлопает черной ладонью по столу.
— Хватит изображать идиота, Ник Райт. Или как тебя правильно называть… Райтов?
— Райтов — фамилия моего деда.
— Знаю, знаю, — щерится он.
— Вы что, не любите русских? Вы расист?
На этот вопрос он не отвечает, еще бы, тут наверняка видеокамеры и все записывается. Он складывает руки на груди и начинает говорить чуть более спокойно:
— Вас было пятеро, и вашей банде уже почти год. Все участники вооруженного налета задержаны, причем один уже дал показания не в твою пользу.
Джим говорит, а мое сердце стучит все громче. Получается, что никому не удалось уйти, и выгораживать Мэг и Ганка бессмысленно, так я просто увеличиваю себе срок. А может все это просто полицейская ложь?
Джим продолжает:
— На пистолете, обнаруженном на месте преступления, твои отпечатки пальцев. И нам хорошо известно, что из этого же пистолета полгода назад, а если точнее, двадцать третьего декабря, накануне Рождества… Кстати, что ты делал двадцать третьего декабря прошлого года?
Каждое слово входит в меня, как пуля. Я пытаюсь защититься, нарастить на себе броню, стать холодным и презрительным, но все без толку. Будто корабль, изрешеченный снарядами, я набираю воду и тону. Смотрю наверх, хватаю воздух разинутым ртом, но погружаюсь все глубже.
На складе у меня не было пистолета! Или это все же полицейский блеф? Джим отрабатывает типовую схему: «Твой друг, такой плохой, уже сдал тебя, рассказал, какой ты злодей и что сделал, а ты по-прежнему его выгораживаешь, дурачок. Но у тебя есть шанс скосить срок чистосердечным признанием». Напарнику при этом говорится то же самое, и преступники оговаривают друг друга, злятся и выдают информацию. Я же слышал о методах работы копов. Не факт, что Ганка и Мэг поймали, совсем не факт.
Но червяк сомнений уже поселился во мне и начинает работать. А что, если Джим не врет, и мои подельники меня сдали? Пока, сбитый с толку, я мечусь от мысли к мысли и думаю, как вести себя и что говорить, он продолжает, тыча в меня пальцем:
— Строишь из себя умника, Райт? Думал, так и не найдем тебя? — он впивается в меня взглядом. — Так что ты делал двадцать третьего декабря две тысячи двадцать восьмого года?
В его глазах неподдельна ненависть, и это удивляет. Как будто в этом деле для него есть что-то личное.
— Хватит шить мне дело! — я уже почти кричу. — Я не помню, что делал в тот день! Это было слишком давно!
Джим достает из ящика распечатки с изображением каких-то людей, швыряет передо мной и начинает показывать по одной: седовласый мужчина сверкает голливудской улыбкой, кудрявая полноватая женщина лет сорока, две молоденькие девушки в обнимку, блондинка и шатенка.
— Знакомы тебе?
— Впервые вижу.
И снова — ненависть во взгляде.
— А так?!
Он подсовывает мне другие распечатки, перевернутые белой стороной — специально, чтобы я не видел, что на них. Выжидает, пристально наблюдая за мной, затем переворачивает одну за другой. Труп мужчины на полу, вместо лица — месиво, лужа крови тянется под кровать, в животе и груди — пулевые отверстия. На второй распечатке женщина с фотографии, теперь она в желтой шелковой ночнушке, алое пятно на груди.
