Рыцарь золотой розы - Туров Тимур (книга регистрации .TXT) 📗
О том, что произошло утром, он не то чтобы забыл, но пока отодвинул воспоминания на задний план. Позже найдется время как следует рассмотреть кругляш и подумать, что делать дальше.
Примерно в полдень, когда присмиревшее было похмелье вновь напомнило о себе, Олег понял, что больше работать не может. Заныла, точно больной зуб, голова, навалилась мягкая, жаркая слабость.
– Ладно, сделаем перерыв на полчасика, – сказал он сам себе, после чего запустил браузер и полез в Интернет.
Заглянул на сайты парочки турфирм, пытаясь найти что-нибудь необычное на август. На этот месяц Олег запланировал небольшой, в неделю, отпуск. Но ничего не нашел и, разочарованный, полез на нижегородский новостной портал.
Первый летний месяц в третьей столице России не баловал обилием информации, поэтому новостийщики изгалялись как могли. Лента заголовков могла заинтересовать только умирающего от скуки отшельника: «Страшная гроза в Вадском районе», «ГАЗ» продадут итальянцам?», «Крокодил в Оке», «Трагедия в ночном клубе», «Кровавое убийство»…
Эта новость была последней, и Олег щелкнул по ссылке.
А когда начал читать, то почувствовал, как волосы на затылке медленно встают дыбом:
«Сегодня в 9.30 в 4-м Нагорном микрорайоне среди гаражей найден труп с многочисленными колотыми ранами. Погибший пока не опознан, ведется следствие. Нашедшие труп молодые люди видели неподалеку подозрительного мужчину. С их слов удалось создать фоторобот подозреваемого. Если вы узнали этого человека, немедленно позвоните ноль-два или по телефонам…»
Тут же была выложена фотография: двое парней, один в синих джинсах и белой рубахе, и второй – в шортах и майке в обтяжку, а рядом с ними, на земле, – тело; и еще фоторобот, в котором Олег узнал себя.
Зачесанные набок волосы, прямой нос, овальное лицо, высокий лоб – он словно смотрел не на экран компьютера, а в зеркало.
– Твою мать… – сказал Олег. – Так это что получается?
Тут лица на фотографии поплыли, исказились, и из вполне симпатичных, человеческих, стали уродливыми, жуткими, а на головах у «свидетелей» объявились рожки.
– Вот суки… – прошептал Олег, пытаясь собрать разлетевшиеся в стороны мысли.
По всему выходило, что два урода, с которыми он подрался утром, довели-таки дело до конца. Дождались, пока Турнов уедет, а затем притащили жертву на то же место и закололи кинжалом с серебрением на лезвии. Причем не просто прирезали, а истыкали острием, чтобы смерть была долгой и мучительной. А потом вызвали ментов и каким-то образом сумели доказать, что сами не виноваты.
И для убедительности перевели стрелки на него, Олега.
Он встал, сделал несколько шагов по кабинету, сжимая и разжимая кулаки, а потом с силой ударил правым по раскрытой левой ладони.
– Думай! – приказал Олег сам себе. – Думай, ерш твою меть!
Его подставили, причем сделали это быстро и ловко, надеясь, что жертва узнает о подставе, только оказавшись в камере. Понятное дело, менты для начала схватят подозреваемого, затем с помощью «гуманных методов» выбьют из него признание и только потом будут слушать.
Можно попробовать самому пойти в милицию, сказать, что это он был там, в гаражах, и никого не убивал…
А что дальше? Придется рассказывать про драку. Про двух уродов, на чьих головах были рога, и про то, что Олег видел сегодня на улицах после вчерашней пьянки и удара током…
И кто этому поверит? Либо решат, что гражданин Турнов – наркоман и обдолбался с самого утра, либо заподозрят, что он нагло врет, пытаясь запутать следствие. И в том, и в другом случае результат окажется один и тот же – вонючая камера и «приятные» соседи-уголовники.
Соврать? Умолчать о сопровождавших драку странностях?
Этот вариант был для Олега недоступен по одной причине – он не умел лгать. Не мог говорить неправду просто физически, не представлял, как можно сочинить, приукрасить, о чем-то промолчать, если тебя спросили, сказать не так, как произошло на самом деле.
Этот недостаток характера обнаружился еще в детские годы, и уже тогда Олег не раз пострадал из-за него. Ему доставалось от приятелей, о чьих проказах он не мог умолчать, от родителей, которые легко узнавали от него же самого о невинных и не вполне невинных мальчишеских шалостях, от учителей, что за истину порой наказывали сильнее, чем за ложь.
Но, несмотря ни на что, Олег терпел, сжимал зубы, но держался и никогда не обманывал.
А еще благодаря неумению врать он мог чувствовать чужую неправду, видеть, когда другой человек фальшивит, пытается что-то скрыть или исказить. Он неизменно замечал, когда ему вешают лапшу на уши или пудрят мозги, и неприятностей это приносило ему много больше, чем выгоды.
Особенно трудно стало, когда Олег начал интересоваться девчонками…
Кому нужен молодой человек, который не в состоянии говорить комплименты, зато всегда честно отвечает на вопросы типа «как я выгляжу?», «милый, а ведь Наташка пополнела?» и «идет ли мне это платье?». Кто выдержит общение с парнем, видящим самый невинный женский обман?
А ведь любовь чаще всего держится как раз на обмане.
Этого не вынесла жена, и позже он так и не смог построить долгих отношений ни с одной женщиной. А в последние два года перестал и пытаться, ограничиваясь короткими, ни к чему не обязывающими знакомствами, которые начинались обычно в ночном клубе или баре, а завершались следующим утром на пороге его квартиры.
Нет, несколько раз, еще в детстве, Олег пробовал соврать, выдавить из себя ложь. Но всегда это заканчивалось тем, что сердце принималось судорожно биться, перехватывало дыхание, а лицо заливала густая краснота.
– Значит, так… – сказал Олег и еще раз ударил кулаком по ладони. – Начнем сначала…
Единственный его шанс – быстро найти тех парней, что подставили его, приволочь их в милицию и заставить признаться во всем. Из подозреваемого превратиться в свидетеля.
Но как это сделать, ведь он не знает об этих типах ровным счетом ничего…
Хотя кто может пойти на бессмысленное кровавое убийство, связанное с большим риском и не сулящее выгоды? Бандиты? Очень маловероятно. Только какие-нибудь сектанты или сатанисты, которых в последнее время развелось до ерша. Отсюда и рожки, наверняка просто закрепленные на головах.
Осталось понять, к какой секте принадлежат те два урода, и попытаться их отыскать.
Тут Олег вспомнил про украшение, сорванное с шеи одного из недругов.
«Так, а у меня ведь есть кулон… Может быть, по этой штучке удастся выяснить, кто таков ее хозяин?»
Он поставил кейс на стол, запустил внутрь руку и быстро нащупал холодный кругляш. Вытащил его и уставился на хищную птицу, сжимавшую в клюве то ли змею, то ли ленту.
Кто может знать, что обозначает этот символ?
Ха, тут должен помочь Димка! Димка Кудрявцев, закадычный друг детства, с которым вместе возились в песочнице и бегали купаться, а ныне Дмитрий Анатольевич, кандидат наук, доцент универа Лобачевского. Он всегда интересовался всякой ерундой вроде древней истории. Пока Олег наматывал круги на стадионе и пытался ухлестывать за девушками, Кудрявцев читал умные книжки.
Олег знал, что друг занимался монетами, геральдикой и съел не одну собаку на разных символах.
– Очень хорошо… – пробормотал он. – Сейчас… сейчас… где там это чудо враждебной техники?
Сотовый телефон Олег приобрел две недели назад и пока освоился с ним не до конца. Вытащил его из кейса и некоторое время вспоминал, что нужно сделать, чтобы набрать номер Кудрявцева. Наконец эта сложная задача была решена, и аппарат начал дозвон.
На третьем гудке связь установилась, и высокий, слегка манерный голос Димки произнес:
– Слушаю вас.
– Привет, это я, – сказал Олег, стараясь интонацией не выдать собственного волнения.
– Узнал. Чем обязан? – Димка разговаривал, точно профессор из девятнадцатого века.
– Мне нужна твоя помощь. Причем срочно. Чем быстрее, тем лучше.
– Быстро не выйдет. Через пять минут начинается лекция, и займет она полтора часа. После нее я к твоим услугам.
