Пертурабо: Молот Олимпии - Хейли Гай (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
После покорения планеты экспедиции Дантиоха было поручено возвести укрепления, что послужат ядром для будущих колоний и перевалочными базами для вспомогательных флотилий. Стандартная процедура для войн, которые вел IV легион, и Дантиох проводил ее уже сотню раз.
Но все же его не отпускало беспокойство. Многое изменилось, и не в последнюю очередь — их владыка. За маской холодной невозмутимости Пертурабо Барабас улавливал нотки отчаяния. И в этом примарх был не одинок — Железные Воины в целом становились все более жесткими, бесчувственными и все меньше заботились о собственных жизнях и жизнях тех, кого клялись защищать.
Сержант Золан был надежным и преданным легионером — возможно, одним из немногих, кто, как Дантиох, видел этот пугающий излом. Железа ему досталось с избытком, и хоть своей прямотой он лишал себя капитанского звания, Барабас всегда был рад слышать его одинокий решительный голос. Открыто поддержать Золана он не мог, но душой разделял почти все, что говорил сержант.
Дух его легиона угасал, истощенный веком жестоких осад и неблагодарной гарнизонной службы вдалеке от славных фронтовых сражений Великого крестового похода.
И вот теперь — ссылка в никуда.
Кузнец войны допускал, что через сотню лет — или пять сотен, как знать? — Глубины Сак’трады приобретут значимость для Империума. Здесь были богатые месторождения полезных ископаемых, но тем же могли похвастаться и многие миллионы других миров, расположенных куда ближе к границам и не кишащих искажающими время ксеносами. Цивилизация осталась где-то далеко, а вокруг здешних блеклых звезд не вращалось ни одной планеты редкого терранского типа, столь желанной для человечества. По меркам Сак’трады и убогий Голгис выглядел райским местечком.
Хрудов же словно исторгла сама преисподняя. Их нельзя было оставлять в живых, тем более в таких количествах. Никто с этим не спорил, но Дантиох никак не мог взять в толк, почему убивать их потребовалось именно сейчас. Изоляция была бы разумной временной мерой.
Именно нелогичность происходящего так беспокоила кузнеца войны. На первый взгляд вся экспедиция казалась бессмысленной, но Барабас не привык о чем-либо судить поверхностно, будь то металл, камень или идея. И в самые тяжкие часы он вновь и вновь задумывался о целях пребывания легиона в Сак’траде, но внятных объяснений не находил. Кроме одного, и эта мысль настолько его встревожила, что как бы Дантиох ни отказывался в нее поверить, она преследовала его днями и ночами.
«Если бы кто-то захотел сломить дух легиона, то делал бы это именно так».
Железные Воины старались во всем уподобиться металлу, чье имя взяли: быть сильными, гибкими, надежными. Но и железо требует должного ухода. Небрежно выкованное и грубо обработанное, оно может расколоться от единственного точного удара.
Дантиох пробовал оспорить поставленные перед легионом задачи, но Пертурабо был слишком горд, чтобы усомниться в приказах с Терры, и слишком упрям, чтобы признать их ошибочность и воспротивиться им. Неспособность перечить обернулась величайшей слабостью примарха — он злился, терпел, но никогда не осмеливался подняться и громко сказать «нет». Гений Железного Владыки пал жертвой его же собственного эго.
Поначалу, впрочем, все складывалось хорошо — пока не начались ночные поползновения хрудов. Миграция набирала обороты, и почти наверняка из-за присутствия в секторе IV легиона. Все ее признаки были налицо: странные огни в небесах, корабли, что возникали из ниоткуда и пропадали без следа… Замечали хрудов и на поверхности — сперва поодиночке, каждый раз неподалеку от разрушенных катакомб, но со временем всё больше. Целые группы ксеносов спускались по водотокам, а в какой-то момент их вооруженные солдаты начали проникать и на позиции гарнизона.
Дантиох сошел с парапета и направился к стенным воротам. Крепость, возведенная всего несколько месяцев назад, выглядела так, будто простояла много тысяч лет. Укрепления состарились неестественно быстро под воздействием искажающей время ауры хрудов, также от нее не были защищены и легионеры. Астартес считались бессмертными, но Барабас костями чувствовал тяжесть возраста. Назойливое щекотание в груди с каждым вздохом грозило перерасти в кашель. Волосы, прежде черные, как уголь, поредели, на висках их тронула седина. Даже Золан не решался высказать страх, снедавший боевых братьев — страх, что все они постепенно умирают. Это было просто невозможно. Но именно это и происходило.
Кузнец войны поднял глаза к небу. Неказистая жемчужина тусклого солнца, на которое можно было смотреть, не щурясь, опускалась на запад. Дантиох поспешил к арсеналу, усилием воли отрешившись от боли в суставах.
Хруды всегда приходили ночью, а ночь приближалась быстро.
Глава третья:
Время и Железо
Фортрейдон почувствовал хруда еще до того, как увидел.
Присутствие ксеносов искажало саму ткань пространства и времени. Окружавшая их необыкновенная аура изменяла состав воздуха и сгущала, ускоряя движение частиц. Разгоняемый быстрее естественной нормы, свет приобретал оттенок чуть ближе к синей границе спектра.
Но худшим и самым явным их проявлением был жар. В туннеле резко стало душно — неизменно верный признак того, что хруд где-то поблизости.
Андос Фан, разведывавший обстановку в тридцати метрах от основного состава 165-й роты 16-го гранд-батальона, застыл у туннельной развилки и вскинул руку, показывая остановиться. Щелчками боксов и условными жестами легионеры передали команду позади идущим товарищам. Две шеренги воинов в напряженном ожидании по бокам туннеля — безжизненный свет вяло поигрывал на изгибах тусклых серо-стальных доспехов. Не в натуре Железных Воинов было осторожничать в бою, но борьба с хрудами преподала им немало жестоких уроков — например, приучила использовать разведчиков вроде Фана. Пусть лучше кто-то один рассыплется прахом от моментального старения во временной мине-воронке, чем все разом.
— Фиксирую температурный скачок, — передал по воксу Андос. — Сильный.
— Позволь взглянуть твоими глазами, брат, — отозвался капитан Анабаксис.
Его голос разлетелся по всей роте.
Фан собрался с духом, а затем прильнул спиной к стене, держа болтер наготове, заглянул за скругленный угол, передавая командиру изображение со своих авточувств, и быстро вернулся в прежнее положение.
В ушах десантников раздался щелчок — капитан переключил вокс на частный канал, оставив роту дожидаться приказов.
Фортрейдон силился держать себя в руках. Вряд ли еще кто-то в 7-м тактическом отделении разделял его тревожное волнение. Страхом это не назовешь, но темпораферроксы, как ни крути, заставляли понервничать. А ведь это была его первая кампания и всего лишь третья битва. Глубокие шрамы там, где апотекарии резали его плоть и вживляли нейроконтакты, все еще болели по ночам. Дыхание под шлемом, к которому он до сих пор не привык, напоминало громовые раскаты. На визоре, требуя внимания, мигали руны и бежали потоки данных. Пульс частил. Сначала шесть месяцев тренировок и казавшихся бесконечными хирургических операций, а теперь вот это. От стремительных перемен кружилась голова — всего за год из младшего гоплона Эдифа он превратился в полноценного легионера.
«Железо внутри, железо снаружи», — пронеслось в голове у Фортрейдона.
Другим тоже было нелегко. Хотя внешне они оставались теми же бесстрашными, что и всегда, эта кампания тяжело отразилась на них: его братья становились все более замкнутыми, немногословными и вспыльчивыми. Не такой он представлял себе бытность Железных Воинов.
— Чего стоим? — спросил Удермайс.
— Из предосторожности, — ответил ему Генуе Келлефон и перехватил огнемет, отчего в баке заплескалось топливо.
Несмолкающее шипение горелки-зажигателя успокаивало Фортрейдона. Келлефон относился к нему добрее остальных, и молодой легионер был рад видеть его рядом.
