Сбить на взлете (СИ) - Бриз Илья (хороший книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
В следующий раз пришел в себя, чувствуя, как кто-то аккуратно протирает тело влажным полотенцем. Голова ноет, но не так чтобы уж очень сильно. Словно под ухом гаубичная батарея от всего боезапаса решила избавиться, а отдается почему-то прямо в мою макушку. В этот раз глаза сами открылись. Младший сержант Копылова обмывает. Заметила мой взгляд, ахнула и убежала. Ну не дура ли? Холодно ведь, а она даже не подумала одеялом голого прикрыть. Примчавшийся майор медицинской службы Савушкин положение немедленно исправил. Осторожно напоил, посмотрел в мои ищущие глаза - вопросов море, но спросить почему-то не могу - и начал объяснять:
- Ничего не говори - тебе пока нельзя. Ранили тебя, парень. Если понимаешь, что говорю, мигни.
Кое-как опустил и поднял веки.
- Очень хорошо. Если тебя Колей зовут, а не Васей, тоже можешь продемонстрировать согласие.
Он что, совсем за идиота меня принимает? Злобствующий эскулап в ранге майора? Но все-таки изобразил мигание - с Матвей Палыча станется в дурку определить. Но, кажется, Савушкину, несмотря на явно грустный вид, моей медленной положительной реакции все-таки хватило - принялся по порядку излагать. Раненый я оказывается, как будто сам раньше уже не догадался. Пуля прошла над изголовьем бронеспинки - вымахал на свою голову. Возможно трещина черепа. Налицо большая кровопотеря и явное тяжелое сотрясение головного мозга.
- Как самолет посадил в таком состоянии, совершенно не понятно, - резюмировал добрый доктор Айболит, - хоть что-нибудь помнишь?
А вот ни хрена. Куда летали? Какое задание было?
- А сейчас потерпи чуть-чуть и попробуй хоть немного бульона выпить - на одной глюкозе внутривенно долго не продержишься. Понимаю, что тошнит, но надо.
Много этой теплой жирной гадости принять внутрь не смог - чуть не вывернуло. Похоже, по ощущениям, что было уже такое и не один раз. Кое-как проглотил содержимое пары ложек и вновь нырнул в блаженное отсутствие из этого мира...
- Повезло тебе, Николай, - заявил тоже что-то не особо радостный Мишка Пахомов. Заявил через несколько дней, когда я сам только-только говорить начал, - Савушкин сказал, что еще парой миллиметров ниже, и все, амба. А так отлежишься и постепенно в норму придешь.
- Что с машиной? - перебил я разглагольствующего друга.
- Пострадала маленько "чертова дюжина". Сдвижную часть фонаря заменили, от твоей крови кабину отдраили, мотор обслужили, как положено. А вот что с крылом делать, пока неясно. Плоскости-то нестандартные, люминиевые. Снаряд стальной лонжерон почти перебил. От девятого Яка не стыкуются. Егор Иваныч в Москву запрос отправил. Да ты не боись - мы ее все равно раньше починим, чем ты вылечишься.
Что-то такое в его словах мне очень не понравилось. Но сейчас важнее другое: - Письма были? - с некоторого времени очень насущный для меня вопрос.
- А как же, - хмуро, но все-таки улыбается, - четыре штуки от старшего лейтенанта Воскобойниковой.
- Давай! - и с нетерпением дрожащую руку из-под одеяла высовываю.
- Тебе по порядку? - и всовывает мне в пальцы листок, вытащенный из конверта с жирной печатью "Военной цензурой проверено".
В принципе ничего нового. Учится напряженно, работает, скучает, себя клянет, что пошла на поводу, а в результате оказалась далеко-далеко от меня. Паек с учетом, где она работает, нормальный. Денег хватает - плюс к моему денежному аттестату ей, оказывается, еще дядя Витя свой выслал.
Надо будет, как увижу подполковника Коноваленко, обязательно спасибо сказать.
Предупредила, что б не дергался и не возражал, когда Ленка Кривошеина моими вещичками займется - это Валюша сама ей отписала и попросила. Очень скучает - не предполагала, что так тяжело в разлуке будет. Ну и уверения, что очень любит и скучает.
А уж мне-то как без сердешной тяжко. Ведь отлично помню, как от ее ладошки на лбу легко становилось...
В следующих письмах было примерно то же самое, разве что просьбы передать многим однополчанам приветы. А вот в последнем весьма много вопросов о моем здоровье. Видимо весточку от нашего Айболита уже получила с известием о ранении и обещаниями, что все будет хорошо.
Надиктовал Мишке ответное послание. В конце пару строчек сам накарябал - авось, не очень в глаза бросится, что рука дрожит. До ранения почерк не намного лучше был.
Наша эскадрилья летает по уверениям Мишки нормально. За десять дней - это я столько времени в отрубе был?! - всего одного пилота по тяжелому ранению потеряли. Это, соответственно, без учета меня. А вот самолетов, увы, фашисты целых три сожгли. Плохо конечно, но люди ценнее. Строго по поговорке - за одного битого...
Пару дней еще повалялся и ощутимо полегчало. Даже разрешение вставать получил от Савушкина, но только в сопровождении кого-нибудь. Шатает прилично, а в зеркало случаем взглянул и удивился - когда я так похудеть успел? Натуральный скелет. Хорошо, что жена таким не видит. Ленка форму отстиранную принесла, сразу же еще один вопрос к врачу появился. Потому что над красной полосой золотистая появилась. Красноармейцы уже давно придумали: кровь, то есть легкое ранение, и кость - тяжелое. Естественно поинтересовался, почему в госпиталь не отправили. Получил подробные разъяснения о недопустимости даже малейшего дополнительного встряхивания при таком ранении. А теперь, когда все объективные показания скорого выздоровления налицо, смысла нет - летный паек всяко лучше будет, чем госпитальный.
Такой тощий, что можно в качестве учебного пособия использовать для пересчета костей, это признаки выздоровления? Ну-ну...
Выяснилось, что так дружно все от меня скрывали - майора Варламова на следующий день после моего ранения сбили. Он еще троих фрицев в одном бою ссадил, но и сам под очередь мессера угодил. Посмертно присвоили звание Героя Советского Союза - все-таки семнадцать подтвержденных сбитых включая четырех в групповых боях. Даже подполковника дали - пенсия у Татьяны Варламовой пусть не намного, но все-таки больше будет. Вдову тоже вот-вот из Красной армии демобилизуют - животик уже заметный.
Повалялся еще неделю, и жутко надоело - ну шатает, но уже без палки не падаю. Вот тут-то Савушкин и огорошил - минимум еще два месяца ни одна медицинская комиссия меня к полетам не допустит. Да и достаточный вес - хотя бы семьдесят килограммов при моих ста восьмидесяти трех сантиметрах роста - вряд ли за это время успею набрать. Что и подтвердила медицинская комиссия в ближайшем госпитале. Поэтому выбор у меня один из двух - или в санаторий до окончательного излечения, или к жене под бок в отпуск по ранению. В Москве же после восстановления здоровья и врачебно-летную экспертную комиссию пройду. Странные у нас медики какое-то - дураку ведь понятно, что рядом с Валюшей быстрее поправлюсь. В штабе полка мне всяких сопроводительных бумаг понаписали. И встречную просьбу выдвинули - Татьяну Варламову до дома сопроводить и посмотреть что там за дела с жильем, так как очень неясное письмо от родителей Ивана Анисимовича получили. Ну, от таких предложений, понятное дело, совесть не позволит отказаться, как бы я к жене не торопился. Да и комдив лично постарался - договорился с кем-то, что рейсовый Дуглас якобы из-за мелкой неисправности прямо в Калинине сядет, благо крюк совсем небольшой.
Н-да, такого я еще не видел. Вроде бы всего два месяца город в оккупации был, а половину как корова языком слизала. Понятно, почему все заводы и фабрики фашисты взорвали, но жилые дома-то зачем жечь? Как люди ту жутко морозную зиму перенесли? Непонятно. С трудом, но нашли комнатушку - ровно восемь квадратных метров - где Варламовы старшие нынче живут. В квартире одиннадцать съемщиков и десятиметровая кухня. В комнате - железная кровать с растянутой панцирной сеткой, собранная из нескольких на болтах, самодельный фанерный шкаф и кривоватая тумбочка. И окно, опять-таки фанерой заколоченное. Единственное свободное место занято буржуйкой. Как двое стариков почти пенсионного возраста в таких условиях живут? Непонятно. Было трое сыновей, а теперь только похоронки. Старшие в сорок первом погибли. Причем семьи у обоих еще под немцами, также как и Татьянины родители. Живы ли четверо внуков, неизвестно. Поэтому вдову младшего сына встретили с распростертыми объятиями. Сами на полу теперь спать будут, а невестушке кровать для ночного отдыха определили.
