Преодоление - Садов Сергей Александрович (читать книги .txt) 📗
— Вы помогаете караванщикам рабских караванов?
— А что тебя удивляет? Рабы тоже есть хотят, мы снабжаем караваны припасами в дороге. Очень выгодно.
— Значит, на тебе тоже кто?то наживется. Не находишь, что это иронично?
Паук посмотрел на меня как на сумасшедшую и улегся.
— Дурак ты, — буркнул он.
— Дурак ты. Для тебя это был заработок, пока самого не коснулось.
Паук промолчал. Либо задумался, либо обиделся. Ну и фиг с ним.
Караван тем временем уже прошел деревню и людей разместили в стороне от нас неподалеку от леса. Я сначала удивилась, а потом заметила, что все рабы были закованы по рукам и ногам. Не побегаешь. К тому же цепи на руках крепились к одной общей. Точнее люди были разбиты на несколько групп, каждая из которых была прикована к своему отрезку цепи. Теперь их замкнули вокруг деревьев и повесили замок. Даже если его и откроют, далеко ли убежит шесть человек на одной цепи в кандалах?
В деревне поднялась суматоха. Видно было, как рабам понесли огромные котлы с едой. Надсмотрщики следили, чтобы досталось каждому. Кажется, дедовщина среди рабов не приветствуется. Больше всего я опасалась, именно этого.
И еще момент, в кандалах были только мужчины. Как я заметила, девушки ехали на телегах. Были они скованы или нет отсюда не видно, но их везли, пешком не шел никто. Вот ведь несправедливость. Знала бы, не стала бы изображать из себя мальчишку. С другой стороны, как подсказывает опыт, такое бережное отношение неспроста и не уверена, что мне хочется знать почему так.
До самого обеда ничего не происходило, если не считать, что покормили и нас. Не очень вкусно, но много. А потом пленников стали доставать из колодок и куда?то уводить. Наш навес был последним, а потому время еще есть. На что, правда, непонятно.
Приподнялась и глянула на Паука. Тот с тоской смотрел, как караванщики неумолимо приближаются к нам. Хотелось его подбодрить, но как? Мальчишка сам обратился ко мне.
— Ты ведешь себя так, будто для тебя это приключение какое, — буркнул он.
Что сказать? По большему счету он прав. И думала я в этот момент не о рабстве, а о том, снимать маскировку или нет. Я не знала, сопровождают маги караваны или нет. Все зависело от этого. Если в караване окажется хоть один маг, то без маскировки он меня может разоблачить. Как ни невелика вероятность присутствия мага тут, но не учитывать я ее не могла. К тому же я не видела для себя реальной угрозы. Даже если меня захотят убить вряд ли сделают это сразу посреди деревни, так что время на принятие мер у меня будет.
Вот и наша очередь. На всякий случай легла, сделав вид, что изучаю небо. К нам подошли трое. Особо миндальничать не стали, один освободил колодки, а двое довольно грубо подхватили нас под руки и заставили встать. Я попыталась стоять самостоятельно, но оказалось, что после колодок это не так легко — ноги затекли.
Мне заломили руку за спину, заставив слегка пригнуться и охнуть от боли. Держали крепко: ни вырваться, ни лишнего движения не сделать. Только идти туда, куда ведут. Со взрослыми так не обращались. Хотя понятно — дети более безбашенны, Паук бы точно попытался убежать, не схвати его так же, как меня.
Нас привели к кузнеце, если судить по звукам изнутри. Огляделась. Странно, никого нет. Куда делись те, кого приводили раньше?
В кузницу меня поволокли первой, даже не знаю почему. Может показалась опасней Паука? Там поняла, почему не видела никого: кузница оказалась проходной: людей заводили в одну дверь, а выводили через другую.
Меня небрежно швырнули на пол перед не очень высокой наковальней. Кузнец равнодушно оглядел меня с ног до головы, привычным движением, сразу видно, делал все это неоднократно, ухватил меня за щиколотку и положил ногу на наковальню, поднял небольшую доску с нарезанными углублениями разного диаметра и приложил к ноге сначала одним углублением, потом вторым. Мда, все точно по науке, не на глаз. Вот он посмотрел на какую?то надпись рядом с углублением и повернулся к стене, где связками свисали кандалы разной толщины и длины. Пробежал по всему этому хозяйству взглядом и направился почти в самый конец, где висели кандалы с не очень большими размерами колец. Я заметила, что дальше были и еще меньше цепи, чем те, что он взял для меня. Совсем они тут озверели, что ли?
Кузнец все так же молча замкнул вокруг моей щиколотки стальную полосу, сунул руку в ящик, стоявший рядом и достал клепку, два точных удара и вот уже одну ногу прочно охватывает полоса металла. Еще два удара и вторая нога тоже скована. Все? Оказалось нет. Меня заставили встать на колени и положить на наковальню руки. Их тоже обмерили, принесли цепи нужного размера и еще по два удара на каждую заклепку. Теперь все. Меня заставили встать и толчком направили к выходу.
Идти в цепях было очень… непривычно и неудобно. Собственно пришлось учиться идти заново, стараясь ставить ноги пошире, чтобы кольца на ногах не задевали друг друга. Меня поторопили еще одним тычком, и я чуть не упала, с трудом сохранив равновесие. Так, гремя цепями на руках и ногах, вышла на улицу. Не успела оглядеться, как меня заставили сесть на табурет, а один из надсмотрщиков обнажил мне плечо, еще один крепко ухватил за шею, чтобы не дергалась.
Я не дергалась, только смотрела вокруг. Видно мое поведение было очень нетипичным, поскольку эти двое, державших меня, смотрели с явным недоумением. Никаких криков, просьб, слез.
А вот и эктипос. Лицо закутано платком, на голове широкополая шляпа, видны только глаза, да и то не разглядеть толком — в тени. Одежда свободная и удобная для путешествий, но также ничем не примечательная. Принял меры, чтобы опознать его было невозможно.
Наши взгляды встретились.
— Скажите, вас совесть не мучает? Вы по ночам хорошо спите?
Кажется, такое действительно было впервые. Державшие даже отпустили меня от неожиданности. Но я не попыталась ни бежать, ни закрыть плечо. Эктипос вздрогнул.
— Таким как вы, бродягам, нет места в обществе, — буркнул он. Голос хриплый. Или человек слегка простуженный или раньше болел. Но вот чего я не ожидала, так это что он снизойдет до ответа. Растерялся, видно.
— Если вы считаете это правильным, почему прячете лицо? Стесняетесь своих добрых дел?
На этот раз эктипос отвечать не стал. Понял, что и первый ответ был ошибкой. Просто вытащил из мешка небольшой камешек и вставил его в ручку маленького жезла, который крутил в руке. Я сначала приняла его за печать… мда, а ведь это она и есть, только магическая, а камень — артефакт. Вот интересно, а он знает, что печать передает и слепок ауры того, кто ее ставит? Любой маг сможет узнать, если понадобится, кто ее поставил. Можешь прятать лицо, но мне оно не нужно. Едва твоя штука прикоснется к моему плечу и ты уже никогда не спрячешься от меня.
Тут мне пришла в голову другая мысль: ведь на человека нельзя ставить две печати, а на мне уже печать Интерфекторов… Чуть не испугалась, но быстро сообразила, что сравнивать рабское клеймо и печать магического дома глупо. Две печати нельзя ставить только потому, что каждая начинает изменять человека по той программе, что заложена в ней. А поскольку печати двух домов имеют… гм… разные программы, то на человеке это сказывается далеко не лучшим образом. Рабское же клеймо обычный рисунок, только магический, со слепком ауры, чтобы клейменного можно было обнаружить на расстоянии.
Печать коснулась моего плеча, и я с трудом удержалась от крика. Не от боли, от неожиданности, это было похоже, будто ущипнул кто. Скосила глаза: на плече красовалось изображение двух колец, соединенных цепочкой. Да уж, символичней некуда.
Я поправила рубашку и встала, глянула на эктипоса. Хотела сказать что?то типа «я все равно найду тебя» или «тебе все равно не спрятаться», но быстро сообразила, как это глупо будет выглядеть.
Меня подтолкнули к другим невольникам, уже заклейменным и теперь сидящим под большим дубом под присмотром пары солдат. Кажется, здесь даже больше людей, чем поймали. Видно и рабы из каравана здесь, непонятно по какому признаку отобранные. Я просеменила к ним и села рядом с невысоким пожилым мужчиной с грустными глазами. Он смотрел куда?то вдаль, ни на что не обращая внимания, но когда я села рядом, обернулся и оглядел с головы до ног.
