Эпоха Лоу Кэнэл (СИ) - Никитин Михаил Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Четверо людей по-прежнему не видели ничего, кроме мерцающих во мраке глаз, но для зрения малков новые знакомые теперь были вполне отчётливо различимы. Несомненно, это были потомки Дхувиан. Ричард видел характерные анатомические признаки, включая раздутый в шейном отделе спинной и примитивный головной мозг, рептильный метаболизм (вот что позволяло им длительное время переносить дефицит информации, который смущал Дэйр-Ринг — Дхувиане не скучают), развитый хвост. Но многое их также отличало от сородичей Великой Змеи — почти атрофировались челюсти, из-за чего рот стал круглым и мягким, похожим на присоску. Уменьшился мозг и лёгкие, тело стало более узким и гибким, полностью исчезли конечности. Они вернулись к ползающему образу жизни. Дегенерация из-за примитивных условий существования и отсутствия необходимости добывать пищу?
Нет, это за миллион лет могло бы случиться с короткоживущими существами… но не с бессмертными Дхувианами. У них слишком медленно меняются поколения, чтобы такие отличия могли сформироваться и закрепиться. Тут разница на уровне даже не видов, а родов…
Податливая плоть шогготов в принципе допускала такие изменения и в течение одного поколения, для зрелой особи. Но к шогготам неприменимы обычные законы эволюции, их форму можно изменить только осознанным волевым воздействием. А кто и зачем захотел бы превращаться в такого червя? Конечности — это удобно для разумного существа, их не отбрасывают просто так, для красоты.
— Может, это предковая форма? — предположила Дэйр-Ринг. — Те существа, из которых Рианон вывел Дхувиан? А здесь, под землёй они уцелели…
— Возможно, но как они могли развить разум в таких условиях? Ползающий образ жизни эволюции мозга — даже примитивного — никак не способствует.
Первые подземные твари, свернувшись в клубок, и распрямившись, словно пружины, кинулись на людей. Те с мужеством обречённых взмахнули клинками, готовясь принять свой последний и решительный бой, о котором никогда не узнают и не споют песен наверху…
И отлетели назад, как и атакующие их змеи, от хорошего двустороннего телекинетического пинка Ричарда.
— Слушай, сканируй этих четверых быстрее, я их не смогу держать вечно. По-моему, змеи что-то подозревают.
— Что подозревают?
— Не знаю. Но только они ведут себя подозрительно!
— Ладно, дай мне ещё минут пять…
— Я-то дам, а вот насчёт местных — не уверен…
Внезапно на обоих навалилось что-то тяжёлое… сдавило… обожгло… эти ощущения невозможно было описать человеку, их может испытать только многомерное существо, ощущающее своё тело на молекулярном уровне. И сейчас больше половины этого тела… да что там, больше девяноста процентов как будто заживо погрузили в лаву. Невозможно пошевелиться, давит и жжёт… жжёт…
Непроизвольно оба марсианина ответили мощными психокинетическими ударами — многие тонны известняка разлетелись в пыль, они снова обрели свободу… но оба загорелись. Пламя стремительно разбежалось по полужидким телам, освещая коридор. Змеи, корчась, ползли назад, стараясь поскорее убраться от слишком яркого для них света. Люди, крича и ругаясь, старались выбраться из-под завалившей их раскалённой пыли вперемешку с обломками.
А Ричард и Дэйр-Ринг горели на полу. Весело и ярко, как две лужи бензина. Пламя уже вздымалось до самого потолка. Дэйр-Ринг была просто парализована, Ричард же корчился от страшной боли, пронизывавшей всю кожу. Слепые телекинетические удары крушили всё вокруг.
«Соберись… соберись, сволочь… ты сейчас единственная надежда… для всех…»
Дематериализоваться и войти в стену, чтобы погасить пламя? Невозможно, нужен более высокий самоконтроль. По той же причине невозможно отфильтровать углекислый газ из воздуха и полить на себя… Судороги боли мешали тонкому управлению материей не меньше, чем эмпирейный шторм.
Собственно гореть они будут ещё долго — для критической потери биомассы такими темпами нужно полчаса, не меньше. Но гораздо раньше этого срока от перегрева начнут гибнуть клетки их истинных тел. Огненный ужас в первую очередь парализует криокинез — а они ведь не в родной аркологии…
«Мне… нужен… ХОЛОД!»
Ни один Ма-Алек — прежний, использующий Жидкий Космос — такого бы проделать не сумел. Марсиане могут охлаждать собственные тела, управляя движением многомерных молекул — да. Но не внешнюю среду.
Но Ричард больше не был обычным зелёным марсианином. Он был псайкером. Псайкером, доведённым до отчаяния, псайкером, испытывающим страшную боль. И всю эту боль, весь страх за себя и Дэйр-Ринг, всё своё желание ОСТЫТЬ, он вложил в мощнейший криокинетический взрыв.
Волны жидкого азота хлынули на них из воздуха, посыпались хлопья затвердевшей углекислоты, мгновенно погасив пламя. А ещё через секунду раздался страшный грохот, и на пришельцев, не выдержав перепада температур, рухнули своды тоннеля.
«А ведь я их убил, — мимоходом подумал Ричард. — Неважно чем, мгновенным охлаждением или обвалом… но пережить всё это вместе не могло ни одно человеческое существо без тяжёлой брони… Нельзя людям стоять рядом с сильными псиониками, когда им больно… вот тебе и защитники нашлись…»
Страшно хотелось вырубиться — огонь, а потом криокинез довели его до предела выносливости. Но он понимал, что если сейчас потеряет сознание, то никогда уже не придёт в себя. Собрав то, что осталось от его тела, он с трудом пополз сквозь заледеневшие камни и пыль к Дэйр-Ринг…
* * *
Дэйр-Ринг не нужна была помощь. Во всяком случае — физическая. Вот психиатрическая бы совсем не помешала, как он понял… но Ричард, единственный из Ма-Алек, никак не мог её оказать.
Стоило лишь угаснуть пламени, как из-под обломков поднялась совсем иная Дэйр-Ринг. Такая, какой он ещё ни разу не видел… и возможно, никто на современном Марсе не видел. Огненный ужас напрочь выжег те останки «зелёной маски», что ещё оставались на ней после разоблачения.
Ричард едва успел уйти с её пути — с пути утыканного множеством лезвий кошмара, ходячей мясорубки. Её крылья-пропеллеры закручивали воздух в психокинетические смерчи, которые подтягивали всех, оказавшихся рядом, под удары крючьев и лезвий. Алмазные копыта крошили черепа, из ноздрей вырывались струи жидкого азота, глаза горели ослепляющим лазерным огнём, а шипастый хвост, подобно кнуту, хлестал по сторонам, рассекая любую попавшую под него живую плоть, как нож масло.
Учитывая, что она мчалась по тоннелю со скоростью гоночной машины, у медлительных рептилоидов не было ни малейших шансов сбежать.
Ричард впервые увидел, что значит «рвать и метать» в буквальном смысле. Там, где она проносилась, оставались только окровавленные ошмётки.
Машина смерти сошла с ума,
Она летит, сметая всех,
Мы увернулись — на этот раз,
Ушли по белой полосе
Мы здесь сегодня,
А завтра будем там,
Где тошно от огня чертям!
Мы будем драться на земле,
Под солнцем и в кромешной тьме,
Мы будем драться в небесах,
Мы будем драться до конца,
Мы будем драться, чтобы жить
За тех, кто первым был убит,
Враг словно призрак без лица,
Мы будем драться до конца,
Мы будем драться!
Ричарду оставалось только следовать за потерявшей рассудок белой, стараясь не упустить её в многочисленных поворотах — благо, было видно, где она шла. И надеяться, что этот приступ бешенства временный, а не постоянный.
