Вершители порядка (СИ) - Кирнос Степан Витальевич (читаем книги .txt) 📗

— Не знаю. Твои слова, Велисарий, — я смотрю на усталое лицо Калии, слышу её упадший голос, — они полны неясности, кроме одной цели. Ты хочешь посадить меня на пост великого магистра. Но я не могу… нет такого решения, чтобы запереть во мне злобу.

— Есть решение этой проблемы! — все мы повернули голову и увидели, как со звонкими словами к нам в Обитель вошёл человек в жёлтой одежде и с широким капюшоном. — Господин Велисарий, мне сказали обратиться к вам.

— А ты кто ещё такой? — вопросил Джеспар.

— Апотекарий О’Брайенн, — представился вошедший. — Мне сказали, что насчёт проблемы Красного безумия можно обратиться к вам.

— Хорошо-о, — я услышал в протяжном слове своего командира усталость; все мы после сегодняшнего дня сильно подустали и держимся только на зельях. — Говори, что принёс.

Он подошёл к Велисарию и положил рядом с ним кипу пергаментов, на которую тут же положилась рука командира, и О’Брайенн продолжил речь.

— Это мой отчёт.

— Давай коротко, я хочу, как можно быстрее найти кровать. Сегодня выдался слишком тяжёлый день.

— Хорошо, — апотекарий посмотрел на меня. — Благодаря Этьену я получил нужные мне образцы для исследования. В них я обнаружил клетки магически изменённые… раньше казалось, что это может быть вирус или бактерия, но это только половина истины. Моя теория такова — болезнь имеет магическое происхождение и постигает людей со слабыми ментальными способностями, плюс к которым прибавляется группа сильных стрессов и потрясений на почве подавленного чувства вины или злобы, — О’Брайенн упёр руки в бока. — Магия или её носители попадая в организм, возбуждают подсознание, нивелируя сознание и человек подчиняется его требованиям разрушать и убивать.

— А как это связано со мной? — сердито поинтересовалась Калия. — Ты же не хочешь сказать, что у меня Красное безумие?

— Нет… решение для сдерживания может быть одного и тоже. Не для лечения, а для сдерживания.

— И что же это? — Велисарий отодвинул отчёт апотекария, думается мне, что сегодня он его читать не станет.

— Я вывел антидот. Это концентрированный экстракт сон-травы[30], безопасная вытяжка успокоительного вещества из светопыли, эликсир мяты, валерианы, хмеля, а так же ещё нескольких веществ.

— Сон-травы? — переспросил Джеспар. — Её сколько людей употребляют и ничего. Да и ты решил всё население посадить на светопыль?

— Я говорю о концентрированном экстракте, — спокойно ответил апотекарий. — Ты и это безопасная вытяжка, которая не вызывает зависимости.

— Как это поможет? — спросил Велисарий. — И зачем это Калии?

— Этот антидот снижает возбудимость психики в организме, он не даёт подсознанию овладеть телом, укрепляет сознание. Это поможет до тех пор, пока не будет найдено лекарство, — О’Брайенн повернулся к Калии. — Я слышал у вас есть вспышки гнева? Этот антидот успокаивает душу, в том числе избавляя и от гнева.

— И будешь ты как наркот под кайфом, — сыронизировал Джеспар.

— А что с лекарством? — поинтересовался Велисарий.

— У вас были какие-то кусочки некого сигила, которые не позволяют болезни овладеть? Так? Хранители рассказывали. Я бы хотел изучить на предмет измельчения в порошкообразную массу и для применения вместе с раствором, чтобы выработать «магический иммунитет».

— Хорошо, ещё что-то? — с закрытыми глазами рухнул головой на ладонь Велисарий.

— Да, у меня готов раствор для Лишари Пегаст. Мы можем его применить, — уверенно произнёс О’Брайенн, ожидая ответа.

Меня проняла дрожь и одновременно радостное трепетное чувство, когда я услышал слова апотекария. Мне отрадно от того, что она наконец-то встанет с койки, что сможет выйти из этого лазарета и прогуляться. Её грудь снова наполнить свежий воздух, она сможет воочию узреть, что её работа со светочем практически увенчалась успехом. Я же опять услышу её немножко низкий, но завораживающий голос, увижу околдовывающие глаза орехового цвета… странное чувство, но я пониманию, что мне будет хорошо только от одного знания, что с ней всё в порядке, что она здорова и не прикована к постели. Я бодро смотрю на других собравшихся и мне кажется, что они тоже разделяют мой энтузиазме.

— Ну как? — снова спросил О’Брайенн. — У меня всё готово. Её тело в полном порядке, только осталось «включить» сознание. Мой препарата поможет ей с семидесяти процентной вероятностью.

— А зачем ты меня спрашиваешь? — спросил Велисарий. — Я за неё не отвечаю, да и просто не компетентен в этом вопросе.

— Я думаю, что нужно её поднять, — с заботливостью мне на радость соглашается Калия.

— Вот у неё вопросов будет, — улыбнулся Джеспар. — Ладно, давайте попробуем. Она не заслужила того, чтобы валяться на кровати столь долгое время.

— Тогда, — О’Брайенн повернулся к выходу. — Я всё подготовлю. Приходите в лазарет, побыстрее это закончим.

Все поднялись и быстрым шагом направились к лазарету, чтобы воочию увидеть «возвращение» девушки из пограничного царства сумрака. Поднимаюсь и я, но как только собираюсь поспешить за ковыляющим Калией и Джеспаром, меня останавливает голос Велисария:

— Этьен, — с обращением останавливаюсь я. — Хочу тебе сказать, друг. После того, как я узнал, к кому ты тогда полез за грибом, хочу тебе сказать — если ты у неё вызываешь хоть крупицу интереса, то не упусти момент. Орден, Эндерал — всё это оставь тем, кто живёт этим.

— Я понимаю, — кивком соглашаюсь с командиром. — Спасибо.

— А теперь, — Велисарий показал на выход, — иди в лазарет и встреть её.

Спустя десять минут мы стоит в квадратном помещении, в котором изливается приятное тепло камина, есть несколько кроватей и на всех лежат раненные. Мы же собрались возле одной, где «спит» неримка в белой длинной рубахе.

— Как же она похудела, — тихо шепчет Калия.

Я, находясь в лазарете рядом с Лишари, почти не замечал её сброса веса, но внимательно всматриваясь вижу, что её щёки впали, лицо стало более утончённое, сильнее выражаются костяшки на ладонях. Но всё же, даже эта вынужденная диета не отняла от её красоты — она всё так же прекрасна, как и ранее. Её голова покоится на подушке, на тёмном волосе. Взгляд моих глаз водит по её гладкой слегка смуглой кожи, до которой я хотел бы дотронуться. Одновременно я рад, что наконец-то она поднимется, а с другой стороны меня терзают сомнения и волнения от того, что может пойти что-то не так, что лекарство не подействует или ещё хуже — её здоровью будет нанесён вред. Эта мысль вызывает у меня противное ощущения сжатия в груди и горькой тошноты, но переборов себя, я смотрю за действием.

Апотекарий, держа шприц, прошёл между нами подобно тени и взял её за запястье, придавив вену своим пальцем.

— Пульс в норме для такого состояния… приступим.

Апотекарий оттянул немного часть рубашки оголяя верхнюю часть груди, нащупав место для удара в сердце и занёс шприц для укола. Быстрым движением он погрузил сталь в тело, отчего меня прошиб болезненный мондраж.

— Господи, — вслух от волнения взмолился я, трясущимися руками коснулся лба с которого стекает градом холодный пот, — помоги.

Процедура протекает очень быстро, я пытаюсь не смотреть на то, как металл вошёл в плоть и вещество попало в сердце, как оно стало «раскручивать мотор» организма. Всё продлилось недолго. Но у меня возникло ощущение, будто это меня пронзили и не шприцом, а мечом в грудь. Тут же апотекарий отскакивает назад в ожидании результата. Секунда, две пять — до сих пор нет результата. У меня с силой взрыва пороховой бочки рождается тоскливое унылое чувство, но оно сию секунду развивается другим чувством — помесь радости и удивления.

— О-о-о-о-х! — раздаётся на всю комнату и девушка, что ранее неподвижно лежала, резко подняла спину, жадно хватая ртом и носом свежий воздух.

— Лишари! — кричу я и не сдерживаю себя, чтобы не сорваться к ней — мои ноги сами меня понесли к ней, но я столкнулся о преграду.

— Стоять! — меня остановил О’Брайенн, ударив тыльной стороной кулака в грудь и сам бросился к ней, подлетев к глазам, но он не увидел в них безумного огненно-красного блеска. — Всё в порядке, — с этими словами он отходит в сторону.