Кодекс Крови. Книга VII (СИ) - Борзых М. (книги читать бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Тогда нет.
— Вы один наследник в род?
— Да!
— Вы лгать! — вскинулся менталист, видя знаки от «ладоней», при этом артефакт выдавал всё тот же белый свет. — Вы не один! Есть сестра!
— Сестра — глава другого рода! — как маленьким объяснял я датчанам, пока Владыко становился мрачнее грозовой тучи. — Я — единственный наследник рода Комариных.
Ментатор кивнул, а ладони чуть нагрелись у меня на висках. Кажется, кто-то начал нервничать.
— Вы первый раз посетить Дания?
— Да.
Кивок ментатора.
— Вы быть знаком с Ханс Исбьерн до вчера?
— Нет.
Кивок ментатора.
— Вы планировать убивать Ханс Исбьерн?
— Нет, — я действительно не планировал. Он сам нарвался.
Артефакт всё это время, не мигая, светил белым, а менталист зарабатывал косоглазие, пытаясь одновременно смотреть на коллегу и на артефакт.
— Вы хотеть убить Ханс Исбьерн?
— Да, — абсолютное спокойствие. — Он оскорбил мою невесту и мать моего наследника.
— Отвечать один слово, — рявкнул менталист, кажется, забывшись, где и с кем он имеет дело. — Да или нет!
— Прекратить давление на графа Комарина, — рыкнул Владыко, — иначе допрос признаю непрофессиональным и будут последствия!
Для убедительности он размял огромные кулачищи, хрустнув в тишине пальцами. Датчан «обещание последствий» проняло даже больше, чем обвинение в непрофессионализме. «Ладони» мотнул головой, судя по всему, призывая не усугублять конфликт, и менталист продолжил.
— Вы убить Ханс Исбьерн?
— Нет.
Я ждал вердикта от ментатора, но тот медлил, не желая верить в мой ответ. Датчанам нужно было, чтобы я оказался виновен. Ладони на висках превратились в две иглы, которыми пытались вскрыть мне черепную коробку. А с виду так и не скажешь, что мужик с усиками так силён. А ведь силён, пытается продавить защиту и вскрыть часть воспоминаний про Эрика и Асту, что я сознательно заблокировал.
— Вы верить, что не убивать Ханс Исбьерн?
И вот что им на это ответить? Любой ответ мог трактоваться двояко. Поэтому я снова нарушил инструкцию:
— Я не убивал Ханса Исбьерна!
— Да или нет! — давил менталист.
— Вопрос не корректен, переформулируйте! — пророкотал Владыко.
Иглы раскалились и ввинчивались в память, пытаясь прожечь защиту. Хрен вам, а не воспоминания! Я выровнял дыхание и почувствовал ток крови в ментаторе. Потянулся парочкой комарих за образцами и принялся в ответ вскрывать его защиту через кровь.
Что тут у нас было накануне? О! А вот и инструкции к моему допросу.
— Делай что хочешь, но докажи, что он виновен! — брызгает слюной какой-то датский высокий чин. Ба, да это же Малькольм собственной персоной.
— Я на суде врать не буду! — упрямится ментатор. — Дар может исчезнуть!
— Тебе напомнить, если забыл, у тебя дочь болеет… — с мерзкой улыбочкой выдаёт заготовленный аргумент кузен короля.
Вот сука! Детьми манипулировать последнее дело!
— Я найду деньги! — упрямо тряхнул головой очкарик.
— Вскрой его память, нарой хоть что-то, чтобы его прижать, если он не виновен, — пошёл на попятную его собеседник, чтобы не перегибать палку. Всегда нужно оставлять лазейки для сделки с совестью.
— Тогда дочь… — не договорил ментатор, с надеждой глядя на Малькольма.
— В зависимости от ценности информации, — припечатал тот.
Точно сука.
Я вынырнул из воспоминаний крови и увидел, как у очкарика потекла струйка крови из носа от перенапряжения. Нырнув в его память, я окружил свою дополнительной защитой, а вот ему пришлось совсем несладко.
— Вы покидать покои ночью после приём?
— Нет.
И так, чередуя и видоизменяя вопросы, они гоняли меня, словно зайца, пытаясь выявить ложь. Но артефакт светился первозданной белизной, а ментатору становилось всё хуже и хуже прямо на глазах.
— Стоп! — поднял я руку. — Прошу остановить допрос для оказания лекарской помощи вашему коллеге.
Стоило мне это сказать, как ментатор завалился набок. «Ладони» исчезли с моих висков, глаза его закатились, а дыхание стало прерывистым. Менталист переводил взгляд с меня на коллегу, затем на артефакт и не мог решиться действовать.
— У вас лекарь есть? — подключился к разговору Владыко. — Я не силён в лекарской магии.
Только теперь менталист очнулся и увидел пропитавшуюся кровью на груди рубашку у ментатора.
— Оставаться на месте! — взвизгнул он и выбежал из комнаты.
«Свет, помоги пожалуйста, — попросил я невесту, — тут среди датчан, кажется, первый человек с совестью попался».
Спустя минуту лекарка вливала в него свою магию, приводя в чувство.
— Неделю не перенапрягаться, усиленно питаться и не практиковать ваш ментал, — отчитывала она его, как маленького. — У вас энергоканалы в мозгу практически спеклись! Нельзя же так!
Очкарик печально смотрел в пол, не решаясь поднять глаза на Светлану, а мне почему-то захотелось ему помочь. Я даже к Владыке обратился:
— На мне нет воздействия эмпатического или ментального?
Тот отрицательно покачал головой.
— Тогда слушайте, — повернулся я ментатору. — Она, — показал на Свету, — один из сильнейших лекарей в нашей стране. Не знаю, что у вас с дочерью, но, если решитесь рискнуть, мы попробуем помочь. Бесплатно. Совесть и порядочность в этом мире — редчайшие качества.
Ментатор смотрел на меня зло, будто я ему мать родную предложил предать.
— Взятки не беру!
— А я и не даю! — безразлично развёл я руками. — Я вашего Ханса пальцем не тронул, сам знаешь. Максимум, с меня виру снимут, но не тронут. Император не даст. Мне тебя бояться смысла нет, чтобы взятку предлагать. Девочку жалко! Да и ты удивил. Уважаю людей с принципами. Дальше думай. Постоянный шантаж от ваших или шанс бесплатный от нас.
Глаза у датчанина были, словно у загнанного зверя. Столько боли и злости, гнева и отчаяния плескалось внутри, что мороз пробирал. Я вернулся на своё место, зная, что через пару минут появятся менталист с местным лекарем. Кровники сообщили о приближении.
Светлана не ушла, а подробно под перевод объяснила, какие манипуляции выполнила для помощи ментатору, также не забыв повторить рекомендации.
— Продолжать использовать дар сейчас не рекомендую, чревато разрывами энергоканалов тут, тут и тут, — показала она проблемные места на голове у ментатора без капли стеснения.
Датский лекарь смотрел на неё огромными глазами, а после пожал руку и даже поцеловал тыльную сторону ладони, что-то восхищённо бормоча на своём. При этом менталиста аж скривило от услышанного.
— На сегодня допрос окончен, — процедил он и махнул рукой на выход.
— Артефакт не забудьте, — напомнил я про обязательный атрибут допроса, — и копию результатов нашим специалистам для заверения.
Если бы взглядом можно было убивать, меня бы уже нашинковали до состояния Ханса Исбьерна. Но, увы и ах, менталист схватил артефакт со стола и стремительно вышел вон. За ним неохотно последовал лекарь, всё ещё оглядываясь на Светлану как на божество, и последним шёл ментатор.
— Вы поможете? — смотрел он не на меня, а на Свету с затаенной надеждой и скрытой мольбой. Так может смотреть только отец умирающего ребёнка.
— Я хотя бы попытаюсь, — глядя ему в глаза ответила лекарка, — но вас за это могут обвинить в измене.
— Дочь — единственное, что осталось после смерти жены. А они ей помочь не могут… или не хотят, — выдавил из себя менатор.
— Как вас зовут?
— Густав Ильдер, госпожа, — меня он игнорировал напрочь. Но я бы, наверно тоже так сделал на его месте. Ведь лечить дочь будет Светлана. Я лишь предложил.
— Кто ваш покровитель, Густав? — уточнила невеста, пытаясь разобраться, в какой аристократической семье мы обретём друзей или врагов.
— Кажется, у вас он называется хорьком.
Светлана кивнула.
— Забирайте дочь и летите первым дирижаблем в Москву. Я предупрежу отца, он тоже лекарь. Он вас встретит и проведёт первичную диагностику, — на ходу верстала план Света.
