Сектор обстрела - Орехов (Мельник) Василий (электронная книга .TXT) 📗
Борода-два, время от времени поглядывавший на датчики, внезапно встрепенулся.
— Есть контакт! — объявил он. — Излучение Радара ослабевает!
— Собрались, бродяги! — скомандовал Стрелок. — Приготовиться к броску!
— А если он опять врубится, когда мы будем в зоне покрытия? — поинтересовался Патогеныч-два.
— Значит, не повезло!
Но нам повезло. Едва Радар прекратил работать, мы рванули через выжженные земли к видневшемуся на горизонте громоздкому зданию Саркофага. Вздымающаяся из-под ног скрипучая черная пыль забивала носоглотку, мешала дышать, и мы на ходу натянули респираторы.
Снайперы сегодня нас не беспокоили. Видимо, после вчерашней бойни Хозяева все еще испытывали серьезный дефицит бойцов. А может, снайперов сняли специально, чтобы дать нам беспрепятственно пройти. По крайней мере, никто по нам ни разу не выстрелил. Борода на всякий случай поразил молниями из пробойника две снайперские позиции, которые я запомнил в свое предыдущее посещение, но мне все же показалось, что они были пусты.
Когда мы уже приближались к первым техническим строениям ЧАЭС, к нам присоединились Витек и Хабанера. Выглядели они так, словно на Радаре им пришлось принять жестокий неравный бой. Витек лишился куртки, и кожа на его голых плечах оказалась обожжена до кости. Впрочем, ожоги уже подсыхали, и к концу дня, скорее всего, ураганная регенерация излома не оставит от них и следа. На боках химеры виднелись многочисленные дыры от крупнокалиберных попаданий, тоже уже затягивающиеся.
— Витек, где Аленушка? — спросил Патогеныч-два, присев на корточки перед изломом и заглядывая ему в глаза.
Витек не ответил, только отвел взгляд. Видимо, Аленушку мы потеряли. Судя по всему, дежурный отряд монолитовцев на Радаре дорого продал свои жизни.
— Дальше куда? — рыкнул Патогеныч-один. Окрестности Четвертого энергоблока заставляли его серьезно нервничать.
Ожидая, пока изломы отключат Радар, мы договорились о дальнейших действиях. Стрелок настаивал, что Меченый в том же бункере, в котором его настигла пуля из Динкиного пистолета: в таком плачевном состоянии, заявил он, Хозяин не способен переместиться в другое убежище.
— А значит, — продолжал папаша, — входить туда надо, как и вчера — с черного хода.
— Меченый наверняка сменил код на замке, — угрюмо возразил я.
— Это совершенно неважно, — отозвался Стрелок.
Я предполагал, что нам придется снова залезть в сток загадочного охладителя и долго ползти по вертикальным и горизонтальным бетонным коридорам, однако папаша, похоже, знал более короткую дорогу. Он знал тут все, потому что не один год видел эти места глазами Меченого.
— Вот здесь, — заявил Стрелок, приведя нас к одному из ничем не примечательных участков неподалеку от Саркофага. Единственное, чем этот участок отличался от соседних — так это небольшим провалом с воронкой осыпавшейся земли.
Я сразу вспомнил про гору земли, наглухо закупорившую один из концов тоннеля перед бункером Меченого, и свои соображения насчет того, что где-то наверху наверняка образовалась глубокая воронка, а это может послужить ориентиром. Кажется, это именно она и была.
Велев нам отойти подальше, Борода-два расстрелял почву возле воронки из гравитата. Изуродованные переменной гравитацией пласты грунта вывернуло наружу, обнажив бетонные своды, часть земли осыпалась внутрь, в подземный коридор. Путь вниз был открыт.
Мы по одному спустились в широкую трещину между бетонными блоками. Да, это был он, уже знакомый мне коридор, заканчивающийся бронированной дверью со штурвалом посередине. Я приблизился к ней и на всякий случай набрал на клавиатуре цифрового замка дату рождения Блаженного Августина. Безрезультатно.
— Отойди-ка, — распорядился Борода, придвигаясь к двери. — Отойдите все!
Когда мы отошли на безопасное расстояние, он опустился на колено и на мгновение исчез в ослепительной вспышке крошечной, на одного человека, сферы Смидовича диаметром не больше полутора метров. А когда сложил сферу и снова появился снаружи, я понял, каким образом он вскрыл массивную бронированную дверь бара «Сталкер». Вот почему отверстие в дверном проеме оказалось круглым! Возникая в пространстве, сфера своей энергетической поверхностью рассекает надвое тот предмет, который оказывается в зоне ее воздействия и не помещается внутри целиком. Еще Стрелок, помнится, говорил, что если бы он врубил сферу посреди леса, развернувшийся силовой шар пообкусывал бы торчащие ветви, попавшие в зону его действия.
Точно так же сфера Смидовича, запущенная рядом с какой-нибудь стеной, вырубала из нее участок, попавший внутрь. Когда силовое поле отключали, откушенный кусок стены вместе с дверью просто падал на пол, и можно было входить. Универсальная отмычка, мгновенно вскрывающая дверь из любого, по-видимому, материала.
Стальная дверь в бункер в клубах бетонной пыли с грохотом повалилась на пол. Хабанера тут же скользнула внутрь, за ней шмыгнул Витек.
— Вперед! — рявкнул Стрелок. — На месте не стоим!..
Я смотрел на вход в бункер и испытывал острейшее чувство дежавю. Вчера Меченый впустил нас с Динкой через этот черный ход, не оказав сопротивления, и мы попали прямо ему в лапы. История, говорят, обычно повторяется дважды. Второй раз как фарс, между прочим.
Патогеныч пихнул меня в спину, и я следом за Стрелком кинулся в клубящееся белесое марево.
Комната, где нас вчера встречал Меченый, пустовала. Зато из соседнего помещения, где располагались две металлические капсулы для Хозяев Зоны, доносились звуки битвы. Мутанты схватились с монолитовцами не на жизнь, а на смерть.
Мы ворвались в помещение, стреляя на уровне груди, уничтожая все, что было выше макушки двенадцатилетнего мальчика. Комната наполнилась пронзительным визгом пуль. Впавшая в боевое безумие Хабанера рвалась дальше, в боковые двери, за которыми начинались те ответвления коридора, в которых мне вчера побывать не довелось — видимо, она чуяла Меченого и точно знала, где следует его искать.
Мы устроили знатный переполох. Приятно вспомнить. Монолитовцы в бункере были хоть и вооружены, но без экзоскелетов, а большинство вообще без какого-либо защитного снаряжения, поэтому мы дырявили их одного за другим, быстро зачищая территорию и неудержимо продвигаясь вперед.
Внезапно из-за распахнутых ворот впереди донесся тяжелый удар, от которого содрогнулся пол под ногами.
За воротами открывался просторный машинный зал, похожий на тот, в котором мы когда-то расстреляли группировку «Грех». Только здесь не было цистерн с загадочным горючим веществом, что не могло не радовать. Посреди зала возвышался железный помост, на котором яростно извивалась Хабанера, придавленная огромным железобетонным блоком. Над ними еще подрагивала массивная стрела крана, видимо, только что избавившаяся от многотонного груза. Сперва я решил, что химера бьется в агонии, но потом заметил в том месте, где железобетонный профиль придавил ее к помосту, выемку точно по размерам четвероногого мутанта. Возможно, Хабанера и пострадала немного, но она была скорее просто обездвижена, чем полураздавлена. Кажется, тут все было продумано до мелочей.
Меченый явно ждал нас. Он стоял перед пультом, с которого управлял краном, и манипулировал кнопками. Увидев нас, он дружелюбно помахал рукой, и за нашими спинами тут же с грохотом захлопнулись двери машинного зала, а потом сам собой задвинулся засов. Телекинез в действии, мать его по всей степи.
Впрочем, засов — это, наверное, уже было лишнее. Потому что едва переступив порог, я почувствовал себя так, словно влип в огромную каплю меда. Я не мог пошевелиться, не мог нажать на спуск, чтобы еще раз продырявить дырявую башку Меченого. Мои руки ослабли настолько, что я уже не мог удержать гаусс, и он упал мне под ноги.
Насколько я понимаю, остальные члены карательной экспедиции чувствовали себя не лучше. Один только Витек, нагнув лобастую голову, медленно двигался в сторону Меченого, словно преодолевая сильное встречное течение: для того чтобы остановить мощного излома, требовалось приложить телекинетическое усилие побольше, чем к обычному человеку. Папаша то ли не понимал этого, то ли у него уже не хватало сил на такое количество народу, только Витек по-прежнему упорно шагал к помосту, хищно загребая воздух правой рукой-трезубцем.
