Хозяин Янтаря - Шакилов Александр (книга регистрации TXT) 📗
Если честно, мне нравится злить ее. А смотреть на перекошенное лицо — нет. Но злить обожаю. Такой вот парадокс.
И тут словно пенопластом по асфальту провели:
— Хватит. Мы теряем время, милая. Зря я поддался твоим уговорам.
Прям мурашки по спине.
Говорил Хозяин Янтаря, которого я прежде не заметил. Он подошел к Милене, взял ее за локоть и утащил в сторону, как паук бабочку. Они скрылись из поля моего зрения. Профессор сильно постарел с тех пор, как я с ним общался в детстве: руки подрагивают, пигментные пятна на лице. Зато медицинский халат сидел на нем как влитой. Лечить кого-то собрался?
— Так точно, молодой человек. Лечить. Мой пациент — вы.
Я? Вот так номер. А разве Максимка Краевой болен? Ну, пара-тройка ссадин и гематом не в счет, это мое нормальное состояние. Шрамы украшают мужчину и возбуждают женщину, как сказал… не знаю кто. Только взглянув на меня, красотки должны получать многократный оргазм.
— Приступим, господа!
Подручные Профессора — штук пять невзрачных личностей в халатах — нахлобучили мне на голову «сушилку». И откуда они только взялись? Ведь не было же никого. Изнутри «сушилку» покрывал толстый слой холодной зеленоватой слизи. Вот в эту дрянь меня и окунули по глаза. Щелчок — и «сушилка» мерно загудела. Слизь стала нагреваться. Менее чем за минуту жар стал болезненным. Я терпел, сколько мог, потом не выдержал — открыл рот и…
И понял, что не могу выдавить из себя ни звука. Я онемел! То есть вообще!
Сколько продолжалась пытка, не знаю, но очень долго. Целую вечность. Вокруг меня что-то происходило, сновали какие-то люди. Кажется, плакала Милена, кричал на нее Профессор… Или все это мне привиделось? Я давно научился выдавать желаемое за действительное.
Было очень больно.
А потом нахлынули воспоминания.
Беготня по ангару, кузов грузовика. Коллектор с бюрерами, собаки и вертолет у колючей проволоки. Маршрутка, Кардинал и его безумные монахи. ОМОН и водка в квартире Чингиза. Встреча с Кажаном и беседа с Джанки. Цыганский табор и бой у Периметра. Выброс и братья по оружию, Орфей и Турок. Танк, ствол пистолета, Милена… И опять танк.
И Орфей, и бой у Периметра…
И снова бой. И опять… взрыв, огонь, я горю… бой…
Лестница в небо. Я иду по лестнице в небо. Прими меня, Боже. Спаси и сохрани. Шаг. Шаг. Металл подо мною ржавый, крепления вырываются из стены, вся конструкция с грохотом и скрежетом обрушивается, а я…
Я вынырнул из бреда. Слизь мгновенно стала ледяной, аж в висках заломило.
Мышцы рук и ног свело, лицо перекосило. На верхней губе выступил пот, по подбородку стекала слюна. Ай, как нехорошо — так опозориться в присутствии дамы! И пусть, неприятность эту мы переживем.
— Ничего не могу поделать! — Профессор шагал вперед-назад, размахивая руками. Его ассистенты-научники семенили следом. — У него блок в мозгу, информация закрыта!
Блок? Кто-то уже поковырялся в моей голове, опередив эту шайку? Вот так новость. И разбери теперь: радоваться или огорчаться? С одной стороны, Профессор так и не вычислил, куда делись винтовки Гаусса, а с другой — какая-то мразь трогала мои извилины. Насчет извилин — новость как бы не очень приятная.
Точно одно: у Профессора нет гауссганов. А это значит, что я напрасно вторгся в поместье на берегу озера. И Чингиз погиб напрасно…
— Извини, но я бессилен уберечь его мозг от разрушения. — Голос Профессора скрипел пенопластом. — Забудь его, девочка моя. Он нам больше не нужен. Он отработанный материал.
— Неужели ничего нельзя сделать?
Мне показалось, или голос Милены действительно дрогнул? Неужели она волнуется за меня? Старый ублюдок называет меня отработанным материалом, но это еще не повод бледнеть лицом. Брось, Королева, ты же вот-вот шлепнешься в обморок. И как этого не замечает Профессор? Пусть ей сунут под нос нашатыря!
Я открыл рот, но голосовые связки отказывались повиноваться.
Бледная, Снежная Королева была прекрасна как никогда.
— Я конечно же сломаю блок. Есть у меня одна мыслишка, как это обставить, но ты сама понимаешь…
— Понимаю. — Милена кивнула, прикусив губу до крови.
Зато я без понятия. Что они задумали? Может, поделятся со мной планами насчет дальнейшей судьбы Максимки Краевого?
— Доченька, не все потеряно. Мы еще немного позабавимся с этим куском мяса. — Профессор кивнул на меня. — Проведем эксперимент, да, девочка моя?
Милена побледнела еще больше. Хотя куда уж больше. Она знала, что означает «провести эксперимент». И похоже, ей не очень-то нравилось, что эксперимент проведут надо мной. Приятно, черт побери, когда хоть кто-то о тебе беспокоится. И в десять раз приятней, когда это делает любимая женщина.
Если кто не понял, я намекну: «сушилка» — это жуткий агрегат, который выворачивает мозги нейронами наружу. И такой аппаратуры у Профессора немерено — целой роте за раз можно черепа провентилировать. Может, этим и объясняется завидное рвение подчиненных Хозяина Янтаря? Невзирая на смертельную опасность, выполнять приказы босса — разве это нормально?..
Я вдруг вспомнил отряд зомби, которых мы, каратели, встретили по пути к Припяти. Я еще гадал тогда, как такое могло произойти с вояками. Теперь я знаю, кто всему виной.
— Интересно, кто поставил в мозгу этого мальчишки ментальный блок?.. — пробормотал Профессор, из-под кустистых седых бровей разглядывая меня. — Аналогов моей аппаратуры нет во всем мире…
У меня были кое-какие соображения по этому поводу. Но я изо всех сил старался не думать о виновнике торжества. Слишком уж громкие у меня мысли.
— Отдохни, малыш. — Профессор подмигнул мне ласково-ласково.
Его добрый взгляд был подобен теплой воде в ванне… и лезвию, вскрывающему вены.
— Через два часа, когда твой мозг восстановится, мы продолжим. И если ты выживешь, то станешь таким же послушным, как эта девочка. — Профессор кивнул на Джу.
Вереница его ассистентов проследовала к двери. Милена, бросив на меня печальный взгляд, ушла. Профессор последним покинул лабораторию.
Свет погас. Я очутился в кромешной тьме.
Выхода не было.
Глава 20.
Немного о ножах
— Когда началась эпидемия, я была в Зоне.
Говорила дочь Ворона, которую оставили лежать со мной по соседству. Голос ее глухо звучал из-под усеченного конуса «сушилки», который так и не сняли с ее головы. Джу бредила. И темнота добавляла ее бреду особой пикантности.
Какая еще эпидемия?! О чем она?! Я все еще нем, как Герасим, но, к сожалению, со слухом у меня полный порядок. Раскоряченный в неудобном кресле, я вынужден внимать откровениям вздорной бабенки.
— Все обошлось… тогда. Александр Арманович, начлаб, спасибо ему большое… У них там система защиты — обалдеть просто. Радиационная, биологическая опасность — по максимуму. Поэтому, когда Джульбарс сдох и началась аномальная чума, ребята сумели не допустить утечки вируса. Лабораторию запечатали. Навечно. Вместе с теми, кто в ней находился…
Если Джу хотела поднять мне настроение, то ей не удалось. Я не желал слушать о жертвах экспериментов. У меня своих проблем три вагона и тачка. Через час-два меня сделают безмозглым кретином. Не то чтобы я считал себя большим умником, но все-таки…
— Я не думала, что так все обернется. Поначалу я отлично справлялась. — Девушка говорила сбивчиво, перескакивая с одной темы на другую. — Джульбарс, так звали лабораторного псевдопса. Его Лесник поймал по заказу Александра Армановича… Я работала в той лаборатории. Сама пришла, напросилась. Думала: деньги нам не помешают. И вот — из-за меня…
Я изо всех сил пытался выдавить из себя хоть звук. Не получалось. Но язык начал шевелиться — уже хорошо. Голова раскалывалась от боли, словно с бодуна. Мне бы таблеточку, доктор. Или сотню перцовки и тут же повторить.
— Я умею… меня девчонки из лаборатории аккумулятором называли. Джу-аккумулятор, забавно, да? Могу долго обходиться без пищи: неделю, две, три… в Зоне. Я родилась в Зоне. Беру энергию из воздуха, из земли, воды… просто беру. Она же везде. И я могу ее отдавать. Джульбарсу отдавала. Эксперимент, прямо в Чернобыле-четвертом. Я ему энергию, а он не умирал без Зоны…
