Чистое небо - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5" (читать книги .txt) 📗
Я промолчал в ответ. Потому что вспомнил, как красиво Слон получал свои отказы. Он заходил в курилку и стрелял любую сигарету. Делал ровно три затяжки и топтал бычок ногами. Он выходил молча, а всем было ясно – эти гады опять обломали Слона...
– В общем, от таких клиентов есть особое средство: если приходит пять липовых заявок, на шестую автоматически дают «добро». Как правило, это помогает. А сейчас вас было двое, и он не посмел отказаться открыто. Выбрал другой вариант – вызвал спасателей. Сейчас, я думаю, уже пересекает границу с Россией. Только ты ему подгадил – не на выход пошел, а прямо в Зону. Неужели спасать его собрался?
И опять я ничего не ответил. И не то чтобы мне было стыдно: подумаешь, человек, которого я считал другом, оказался дешевым пижоном. Ах, как резко он спорил с должностными личностями! А как заботливо интересовался, не похужело ли мне от его кофейку с атропином? Ведь он бы меня спас, он бы сразу на законных основаниях спасателей вызвал. И в срыве программы виноват был бы я – ведь он меня больного бросить не мог!
Сука он, конечно!
Просто не о чем тут было говорить – это было опять фифти-фифти... Да и в прошлом это все... И чтобы перевести разговор на другое, я спросил:
– А что такое Трансформер?
– Аномалия, конечно. Конденсирует энергию в бешеных количествах – здесь ведь электричество прямо из земли прет, как в нормальных местах вода.
– А он опасен?
– В смысле убить – даже очень. В активном состоянии просто сорит шаровыми молниями, да и обычным разрядом может достать за сто метров. Другое дело, что видно его хорошо, даже и без детектора, – это же просто куча железа. Оно само там намагничивается и притягивает – за пару месяцев на ровном месте пустая бочка может собрать гору с хороший сарай. Слава богу, что мелкие еще безопасны, а большим много энергии надо – между двумя Выбросами не всегда успевают набрать. А если над активной аномалией идет дождь или снег – вода, в общем, – получается короткое замыкание, поэтому действительно большие Трансформеры встречаются редко. Ходят слухи, что они дают излучение, которое гипнотизирует живые организмы, даже людей. Человек под их воздействием как бы дуреет, раздевается и идет в пекло сам – но это слухи.
– Насчет излучения, скорее всего, слухи. Просто он очень красивый...
– Ты что, видел его?! – Всю рассеянность с Михалыча как ветром сдуло.
– Метров с двадцати. Я же рядом ночевал, в пустом «УАЗе». Жалко, в инфракрасном режиме такой красоты нет, а в обычном ночью ни черта не видно.
– Так ты что, умудрился сделать запись? А ну-ка, давай поглядим... – И директор базы «Зона-2» торопливо распахнул дверь лаборатории...
Сергей «Jacksom» Якушев
В ЗОНЕ ОПЯТЬ ШЕЛ ДОЖДЬ...
В Зоне опять шел дождь. Так бывало достаточно часто – после второй катастрофы здесь воцарилась Вечная осень, с ее промозглыми туманами, противными дождями, низкой облачностью и безнадегой. Говорят, на Большой земле все это становится причиной многих самоубийств – после летнего буйства красок осенние пейзажи наводят жуткую депрессию. Не помню. Давно это было.
Холодные капли мелко слетали с неба, затянутого свинцово-серыми тучами, и стучали по крыше старого ангара на бывшем заводе «Росток». Я сидел на холодной бетонной плите рядом со своим матрацем и прислушивался к дождю. Сейчас его было хорошо слышно. Замолкли ежедневные пропагандистские увещевания долговского рупора и призывы Бармена, в вечернем воздухе разносились печальные, часто исчезающие из-за отвратительной записи напевы женского голоса. Какая-то давно забытая песня. Она иногда возвращается во сне, вместе с картинками из прошлого. Замолчали гитары у костров – кто-то ушел в рейд за хабаром, другие уже легли спать, и только дрова негромко и виновато потрескивали, словно тоже не решаясь нарушить неожиданное спокойствие вечера. Стихли дневная стрельба и пьяные выкрики жаждущих крови мужиков в Арене.
Я любил это время. Эти несколько минут тишины всегда давали мне возможность расслабиться, снять напряжение рейдов, общее постоянное ощущение угрозы, вызванное Зоной и далекими вздохами ЧАЭС. Их называют Выбросами. Жуткими, расширяющими Зону то в одну, то в другую сторону, порождающими новые аномалии и до неузнаваемости изменяющими ландшафт. Зона жива, она дышит и развивается.
Костер за спиной приятно согревал и дарил надежду, что все остается прежним. Но это была иллюзия.
Последний Выброс был самым страшным за все полтора года, что я провел в Зоне. Навсегда исчезли Лиманск и путь к подземельям Припяти. Не осталось обходного пути к самой Припяти – только через Выжигатель Мозгов. Радиоактивные пустоши и бескрайние поля аномалий перекрыли привычный путь к Болотам, Рыжему лесу и еще многим другим, ставшим почти безопасными и обжитыми, местам Зоны. Росток уцелел, как и укрывшиеся в нем сталкеры. Теперь пришло время все начинать сначала.
Мягкие вибрирования ПДА привычно разбудили меня ближе к утру. Горизонт на востоке окрасился красным, и небо светлело. Со стороны Янтаря – теперь уже почти пересохшего озера – опять тянулся туман.
Мой рюкзак был собран еще с вечера. Я проверил кислородные баллоны и маску своего костюма. Уложил в карман разгрузки личный дозиметр. Набросил на плечи легкий рюкзак с припасами. «Эксклюзивная» «ГШ-18» – в кобуре на бедре, штык-нож на левой лямке «РПС», а видавшая виды «АКСУ» на шее. Свернул матрац и спустился из ангара.
Росток оживал. Зевая и негромко переговариваясь, мимо прошел патруль «Долга» – здоровенные парни в черных комбинезонах и с «Абаканами». Под конвоем пятерки свободовцев хмуро прошагали к Арене мародеры, видимо плененные ночью. После Выброса все группировки объявили временное перемирие, и на Росток заглядывали не только «анархисты», как называли долговцы сталкеров клана «Свобода», но даже наемники.
Свой маршрут я проложил вчера вечером. Сначала Милитари – район военных складов, вотчина «Свободы». Затем оттуда через Темный лес в Темную долину. Там, если получится, на Кордон к Сидоровичу, у торговца с прошлого месяца остался должок за пару услуг. А уже оттуда через Свалку обратно на Росток. Этот путь еще месяц назад был вполне безопасным, но поэтому абсолютно невыгодным – все мало-мальски ценные артефакты там уже давно были собраны. Но сейчас, после Выброса, старая дорога просто исчезла. Предстояло отыскать новую.
Это всегда было прерогативой одиночек. Найти дорогу, доказать, что она почти безопасна. Нанести на карту все обнаруженные аномалии и радиоактивные поля. А дальше новой дорогой пользуются все: мародеры устраивают на ней свои засады, кланы начинают драться за контроль над нею, а одиночки, подставляясь под пули и тех, и других, попадая в аномалии и зубы тварей, ищут новые пути.
Я отлично знал, что шел по своему пути первым. В этом был свой риск, но и своя выгода. Если повезет и не вляпаюсь по глупости в «воронку» или «мясорубку», не попадусь на обед кровососу или стае слепых псов, удеру от снорка или контролера, то, вполне возможно, вернусь на Росток с мешком новых артефактов и смогу перевести домой еще пару тысяч. А если совсем повезет, то смогу навсегда покинуть Зону...
Тут я всегда криво усмехаюсь. Это болезнь – думать о том, что можешь вернуться. Из Зоны не возвращаются. Даже мертвым. Это знают все, но продолжают мечтать.
Мимо долговского блокпоста с заляпанными кровью воротами, усеянным трупами слепых псов асфальтом и осоловевшими от недосыпания и страха патрульными я выхожу к перекрестку. Впереди на западе – дикая территория Ростка. Железнодорожная станция, стройка и путь на Янтарь. Наемники, бандиты, зомби, «Мозг в колбе». Направо на север – Милитари. Мне туда...
Едва корпуса завода остаются позади, и я оказываюсь на дороге один, делаю первую отметку на карте ПДА – точка старта. Затем загоняю патрон в патронник и ставлю автомат на предохранитель. До первых хуторов Милитари несколько километров, а здесь, среди холмов, очень любят поджидать свои жертвы мародеры. Осторожно отхожу с дороги в кювет и достаю бинокль.
